Юлия Галанина - От десятой луны до четвертой

Но по тому, что они откладывали в сторону, даже мне было понятно, что комплектовать регулярную армию Сопротивление не будет. Скорее, это будут летучие отряды, оснащенные для вылазок в условиях города.

Покончив с едой, я принялась носить отобранное ими оружие в Зал Колесниц и складывать там неподалеку от пробитого нами отверстия в потолке.

Изредка, принося очередной тяжелый арбалет или нагрудник, я поглядывала вверх, на дыру в своде, и гадала, что сейчас там, на земле: день или уже вечер? Здесь время как-то остановилось, хотя мы и внесли своим присутствием некоторое оживление в это замершее место.

Скоро принесенного в Зал Колесниц оружия стало так много, что пришлось освобождать для него дополнительное место. Сдвигая колесницы, мы обнаружили в одном углу заботливо припасенные для них серпы, которые прикреплялись, как крылья, по бокам колесниц и в бою подрезали все, что попадалось на пути. Во всяком случае, теоретически. Как было на практике, не знаю — не видела.

Честно говоря, к тому моменту, когда мы доставили к дыре две трети набранного оружия, мне уже чертовски надоело находиться под землей. Я устала, очень устала. И по небу соскучилась.

— Не грусти, Пушистая Сестричка! — сказал веселый и довольный Нож. — Водички лучше попей, посиди в сторонке. Все не так плохо.

Я попила водички, забралась на колесницу Нежную и уселась там, наблюдая за сестрой и Ножом.

Они продолжали носить, и ни следа усталости у них не наблюдалось. Видимо, без оружия им приходилось очень туго и теперь они словно летали от счастья.

— А вы не боитесь мести Молниеносного? — спросила я. — Вот как очнется и будет призраком по ночам нас преследовать…

— Ты веришь во всю эту чушь? — возмутилась сестра.

— Я не верю, — обиделась я. — Я вас пугаю.

— А за что Молниеносному нас преследовать? — поинтересовался Нож. — Его имущество осталось при нем. Разве что Светлая ополовинила его запас сушеных яблок, и теперь кара Молниеносного не заставит себя ждать. Он покарает ее поносом.

— Да у меня бронзовый желудок! — похвасталась сестра.

— Тогда запором.

— Ты спер весь запас свечей, так что тебе тоже не избежать страшной кары, — сказала сестра.

— Не весь, там еще много, — не согласился Нож. — И, рассуждая логически, я его совершенно не, как ты выразилась, спер. Свечи подземелья не покидали, они выполняли прямую свою функцию — то есть горели. Как и было задумано теми, кто их сюда положил.

— Тогда и яблоки свою роль выполнили, — возмутилась сестра. — Подземелья они тоже пока не покинули. А если это так важно, я могу их и оставить, правда, немного в переработанном виде. Что, съел?

— Ну уж не надо. Унеси их с собой, — попросил Нож. — Я пошутил.

В это время раздался долгожданный звук: нет, не Молниеносный, гремя скелетом, восстал с ложа, а медленно поползла в сторону плита. Когда она уползла с дыры, вниз скользнула веревочная лестница и по ней спустился Утренний.

Осмотрев оружие, он присвистнул и сказал Ножу:

— План твой был логичен и великолепен, но в нем есть один страшный изъян!

— Какой изъян? — насторожился Нож.

— А как мы вынесем отсюда все это?

— Молча, — явно не понравился вопрос Утреннего Ножу. — Давайте сначала наверх поднимем, а там видно будет.

— Хорошо, — пожал плечами Утренний. — Я только спросил.

Даже по минимуму отобранное оружие выглядело солидно.

Когда мы подняли его на белый свет, точнее, на темную ночь, то вопрос, который задал Утренний, вертелся на языке у каждого. Вот уж действительно, много хорошо — тоже плохо.

— Для начала найдем на чем все это транспортировать, — сказал Нож. — Пойдем, Утренний, прогуляемся.

Они исчезли в проломе стены. Два Гвоздя сидел на корточках у оружия и самозабвенно в нем ковырялся.

Эта ночь была не такая ветреная, как предыдущая, и колокольчики звенели слабо.

В городе продолжался праздник Полнолуния, там выспавшиеся днем горожане опять вывалили на улицы и опять веселье бьет через край.

Сестра стояла, прислонившись к стене. Лицо у нее было напряженное, это было видно даже при лунном свете.

— Что случилось? — спросила я.

— Знаешь, ты будешь смеяться, но жутко хочу в туалет. Нож накаркал и у меня расстроился живот, — тихонько ответила она.

Уши у Два Гвоздя были как у совы, он расслышал все и невозмутимо посоветовал:

— Ну и сходи, чего мучаешься. Отойди за стену.

— Я не могу! — упрямо сказала сестра. — Я в туалет хочу.

— Нет проблем, — опять спокойно отозвался Два Гвоздя. — Если какие-то соображения не позволяют тебе сделать это здесь, то выбирайся в пролом, иди вдоль стены, потом до Борта Долины. Вдоль него вьется тропка, ты в нее упрешься, она ведет в специальное отхожее место. Иди направо и сиди там на здоровье.

Сестра поспешно ушла.

Скоро вернулись Нож и Утренний. Оказывается, они прошли до строящихся гробниц и позаимствовали там носилки.

Но носилки решали лишь часть проблемы. Подниматься с ними на крутой борт долины и переваливать гребень под яркой луной как-то не хотелось. Мы сидели в центре Пуповины, невидные и неслышные, но ведь привратник у входа в Долину Ушедших никуда не делся.

— А куда Светлая исчезла? — спросил Нож.

— Она пошла подумать о жизни и облегчить душу, — объяснил Два Гвоздя.

— Куда пошла?! — не понял Нож.

— В отхожее место.

— Ага, я говорил, — обрадовался Нож. — А где это?

— Ты хочешь присоединиться? — спросила я. — Сестра будет безумно рада. Особенно тебе, предсказателю.

— Нет, не хочу. Просто я тоже не против посетить его, разумеется, когда она вернется. Ну все-таки, где это? Осматривая долину, я этот важный объект как-то пропустил.

— А он не в Долине, — сказал Два Гвоздя. — Видите ли, как объяснил мне жрец, у Смелых считается, что какать и писать в долине неэтично. Поэтому они вынесли отхожее место за пределы Пуповины. Вдоль того Борта идет тропка, там есть одно место, где холмы не смыкаются вплотную, а образуют щель, ущельице. Этим ущельицем тропа и выходит на ту сторону холма, где можно расслабиться.

— Вот! — важно сказал Нож.

— Что вот? — уставились мы на него.

— Вот этим путем мы и вынесем носилки.

— Но ведь это прямо противоположное место тому, где ждут нас Половинка Луны и экипаж, — возразил Утренний.

— Ничего страшного. Пуповину и объехать можно. Грузим, — решительно распорядился Нож.

Мы погрузили на носилки столько, сколько смогли поднять, после чего Нож и Утренний взяли за ручку каждый спереди, мы с Два Гвоздя по ручке сзади, подняли носилки и тихонько понесли их в отхожее место.

Тропка была удобной, натоптанной и потаенной. Видимо, ее специально сделали с таким расчетом, чтобы не привлекать внимания к идущим по ней для свершения важных, но, увы, совсем не публичных дел.