Ирина Молчанова - Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых ма­ков.

Уже поднявшись по лестнице, молодой человек увидел брата. Тот прошел мимо, но во взгляде читался уже успевший позабыться укор.

Лайонел взялся за ручку, но дверь в спальню оказалась заперта.

Постояв пару секунд, он негромко сказал:

— Плохая идея.

Ответом ему была тишина.

Тогда он постучал.

Катя находилась внутри, он знал это точно. Однако дверь она не открыла.

— Я просто выломаю ее и тогда ты пожалеешь о своей выходке, — предупредил Лайонел, начиная раздражаться.

Девушка проигнорировала его угрозу.

И когда он уже хотел толкнуть дверь и, если нужно, снять ее с петель, в самый последний момент одна мысль его остановила.

Если девушке требовалось время остыть, своим нетерпением он мог сделать еще хуже. Конечно, он понимал, что «Кровавые игры» Кате не понравятся. До некоторого времени ему хотелось, чтобы она смотрела и принимала происходящее как все прочие вампиры. Но после того как взорвалась первая участница, он пожалел, что не проверил сценарий заранее. Катя не была готова к такому зрелищу, и теперь ему оставалось злиться на самого себя.

Спускаясь по лестнице, он пробормотал под нос:

— Завтра уже все будет в порядке.

Но ни завтра, ни еще через день и даже через два порядок не вернулся.

«Я не хочу тебя видеть», — слышал он один и тот же ответ.

А закрытая дверь его спальни между тем стала уже предметом шуточек в обществе.

Говорили: «Лайонел позволяет девчонке вести себя как хочет», говорили: «Она же ни во что его не ставит», «Обращается с ним как хочет!»

Преследования Анжелики стали невыносимы. Казалось, она повсюду, куда бы он ни шел, где бы ни находился.

— Ты понимаешь, что ведешь себя глупо? — поинтересовался Лайонел через дверь.

Ответа не последовало.

С площади доносилась музыка, пока все развлекались, он улизнул, в надежде, что Катя сменила гнев на милость.

Пару дней назад он еще хотел оставить ее в покое и подождать, пока сама не выйдет. Но видя, что она не торопится, передумал ждать.

— Я в последний раз прошу тебя открыть дверь, — изрек он, невесело подумав, что, как минимум раза три этот «последний раз» уже был.

Тишина в ответ привела его в бешенство.

Под давлением плеча дверь слетела с петель, и он вошел в спальню. Катя сидела на постели с распущенными волосами, одетая в белую ночную рубашку.

Первым делом Лайонел поставил дверь на место, затем подошел к кровати и остановился перед девушкой. Она не смотрела на него, взгляд ее бесцельно бродил по подушке.

— И долго ты собираешься тут сидеть? — осведомился молодой человек.

Катя молчала.

Он был готов взорваться, но взял себя в руки и спокойно сказал:

— Давай поговорим о том, что произошло.

— Ничего не произошло, — неожиданно ответила она.

— Вот как. — Лайонел задумчиво наклонил голову. — Ничего — это всегда слишком много. Поговорим о представлении. Ведь дело в нем!

— Нет, не в нем. — Волосы девушки чуть качнулись.

— Зачем ты обманываешь?

Впервые за несколько дней она посмотрела на него.

— Я не обманываю.

Лайонел вздохнул. Все оказалось куда хуже, чем он предполагал.

— Тебя расстроило увиденное на представлении, разве я не прав? Ты не хочешь меня видеть, потому что винишь в смерти тех девушек.

Катя опустила голову.

— Я не хочу тебя видеть, потому что ошиблась.

— В чем? — Голос прозвучал глухо.

— В своей способности принять тебя настоящего. Я не могу и никогда не смогу.

Лайонел посмотрел на дверь, впервые пожалев, что не оставил ту на месте. Ему не стоило ее открывать, а теперь — слишком поздно, и необходимо было принимать какое-то решение. И пока ни одно возможное ему не нравилось.

Катя не поднимала глаз, чему он втайне был рад. Сейчас ее пустой взгляд не поспособствовал бы выбору наилучшего решения.

Наконец, отметя соблазнение и запугивание, он выбрал увещевание, и обстоятельно приступил:

— Я понимаю, увиденное тебя шокировало. Мне следовало ознакомиться со сценарием, прежде чем вести тебя на представление. Но если бы ты вышла из комнаты и побеседовала со своими знакомыми, с тем же Брианом Джонсоном, то увидела бы, что никто из вампиров не принял это так близко к сердцу. Ты теперь ни с одним вампиром, которые были на представлении, не станешь разговаривать?

— Стану.

— Вот как…

Она взглянула на него и тихо сказала:

— Ни один из них не скидывал меня в люк и не оставлял там умирать.

Лайонел смотрел на нее пораженно. Ее слова уязвили его и он не сразу нашелся, что ответить.

— Люк… не совсем понимаю связи. Ты обиделась на меня за то, что я сделал до знакомства с тобой?

— Я не обижаюсь, я… я просто не могу быть с тобой.

— Ты выбрала Вильяма? — как ошпаренный, прорычал он, яростно глядя на нее. И резко схватив за плечи, заставил смотреть себе в глаза. — Решила вспомнить все мои грехи, чтобы оправдать свое желание вернуться к моему брату?

— Нет, — замотала она головой, — не приплетай Вильяма…

— Отлично. — Он выпустил ее плечи и отступил. — Кажется, не так давно ты говорила, что способна многое мне простить. — Лайонел устремил на нее взгляд, тихо добавив: — Говорила, любишь…

Она заплакала, по бледным щекам побежали слезы, и тогда он пожалел.

О чем он толковал? Эта девочка до сих пор не потеряла способность плакать, а он позволил у нее на глазах убить десять человек.

Еще ни разу за бессмертие ему не хотелось так сильно забрать назад все свои слова, вернуть время вспять и никогда не приглашать Вио Ламберта. Его представление не стоило так дорого.

— Катя, я… — начал Лайонел и неожиданно обнаружил, насколько мало существует слов утешения. А еще меньше слов, способных выразить чувства, сказать ей, как ему невообразимо жаль и как сильно скучает по ней.

— Оставь меня одну, — попросила она.

Он мог бы попытаться добиться прощения в постели, но он не посмел прикоснуться к девушке. Испугался, что если та оттолкнет его сейчас, то шанс все исправить чуть позже будет уже потерян.

— Не закрывай больше дверь, — сказал Лайонел. Он собирался пообещать, что не зайдет, если она не захочет, но вовремя спохватился. Глупо было давать обещания, которые он не смог бы выполнить. С той же страстью, с какой Катя не хотела его видеть, он жаждал ее вернуть.

Лайонел направился к выходу из комнаты, предупредив:

— Завтра я зайду и мы постараемся решить нашу… проблему.

Вечером следующего дня ей принесли бутылку крови и бокал на подносе. Катя стояла возле окна, глядя на площадь, где прогуливались парочки. Сама того не желая, она искала взглядом Лайонела. Но его не было. Она ждала его весь день, вздрагивая от шагов за дверью и ожидая, когда позолоченная ручка двери повернется и воздух пронзит ледяной аромат. Звучала композиция Баха «Воздух» — полная безмятежной неги, точно на сильных крыльях уносящаяся вдаль.