Терри Гудкайнд - Машина Пророчеств

Она не ела и не спала много дней подряд. Наряду с лихорадкой, все это лишило её сил. Она не могла идти, но знала, что она должна продолжать двигаться. Она не была в безопасности, пока не получила помощь.

Келен стоило больших усилий, держать глаза открытыми и переставлять одну ногу впереди другой. Ее ноги стали такими тяжёлыми, что она с трудом могла поднять их. Вскоре все, что она могла делать, это медленно брести вперёд.

Кэлен прошла через комнаты с сотнями полосок ткани, свисающих с потолка, к каждой было что–то привязано, начиная монетами и заканчивая останками мелких животных. Она задерживала дыхание в таких местах чтобы избежать зловония и спешила прочь.

Далее она пошла через сеть коридоров и комнат, ее путь вперед был освещен свечами.

Кэлен остановилась. Ей показалось что она слышит шепот взывающий к ней.

— Мать-исповедница...

Она была уверена, что слышала его. Но оглядев комнату и заглянув в темные коридоры, она никого не увидела.

Когда зов раздался в третий раз, она уже прислушивалась более внимательно и смогла определить, откуда он доносился. Казалось, шепот исходил из соседней стены. Подавшись на звук, Кэлен увидела, что внутри плетеной структуры стены находится маленький мальчик. И он голый.

Кэлен узнала его. Это был Генрик, мальчик из палатки на рынке.

— Мать-исповедница...

Кэлен смотрела на мальчика.

— Генрик, как ты туда попал?

— Они поместили меня сюда. Пожалуйста помогите мне...

Кэлен вынула свой нож и начала обрезать сеть из лозы сплетенную над ним, чтобы удерживать его как в тюрьме. Когда она тянула лозу, шипы укололи пальцы. Она отодвинулась, положив кончик пальца ко рту, посасывая болезненный прокол. Она могла видеть струйки крови, где шипы проникли в плоть Генрика особенно глубоко.

Кэлен принялась снова обрезать лозу лямками удерживающую застывшего мальчика. Слезы текли по его щекам.

— Благодарю вас, благодарю вас, — бормотал он снова и снова, плача. — Я так сожалею о том, что я сделал, Мать-Исповедница.

— А что ты сделал? — Спросила она, чтобы отвлечь его от боли причиняемой шипами, когда она шевелила ветви и лозы, срезая их.

— Я оцарапал вас. Я не хотел, не хотел. Я не мог контролировать себя. Я...

— Все в порядке, — сказала Келен,она аккуратно срезала последний тернистый побег. Придерживая его, она наклонилась, сосредоточившись на поиске безопасного пути, чтобы вытащить колкую ветку не причиняя мальчику ещё большего вреда. — Все в порядке малыш.

У него были колотые раны от шипов на груди, руках и ногах, и, хотя, конечно они были болезненны, но не выглядели опасными для жизни.

— Бегите, — сказал он слабым голосом.

Кэлен нахмурилась.

— Кто это сделал с тобой? Что происходит?

— Бегите, — сказал он снова. — Уходите, пока они не заполучили и вас.

Она подняла его руки, положила их себе на плечи и подняла мальчика. Он поморщился, когда шипы вышли из кожи спины. Некоторые из них были с зазубринами и сопротивлялись. Наконец, Кэлен его усадила и дала запасную рубашку из своего рюкзака.

— Вы должны бежать, — сказал он, когда она поправила рубашку на его плечах.

— Я не могу убежать, — сказала ему Келен. — Стая диких собак преследовала меня до этого места. Если я выйду, они настигнут меня.

Его челюсть отвисла.

— Собаки преследовали вас здесь? — Когда она кивнула, он сказал — Меня тоже. Но это хуже. Вы должны бежать. Уходите.

До того как Кэлен смогла спросить что тут происходит, Генрик развернулся и побежал назад, туда, откуда Кэлен пришла.

— Беги! — крикнул он, убегая.

Кэлен стояла и наблюдала как он исчезает, убегая обратно по тоннелям. Она не могла бежать. Собаки были на этом пути. Более того у нее не осталось больше энергии. Она даже не знала сможет ли продолжать стоять.

В этот самый момент, женщина в накидке с капюшоном подошла и взяла Кэлен под руку. Она не видела как та подошла сзади.

— Сюда, — сказала женщина тихим, высоким, протяжным голосом.

— Кто ты? — спросила Кэлен. Для этого потребовалось слишком много сил.

С другой стороны появилась вторая фигура и скользнула рукой под свободную руку Кэлен. Она тоже была одета в накидку с капюшоном, как и первая. Вместе они взяли часть веса Кэлен, волоча ее по направлению к более темной комнате.

Обе они испускали странное голубоватое, призрачное свечение. У Кэлен пронеслась мысль, что может быть она уже мертва и ее встречают в мире духов. Но мысль быстро поблекла. Какое бы ни было странным место - это был не мир духов.

Кэлен не была уверена в том что происходит, но после неистового предупреждения Генрика она захотела убежать. Только вот она была на пределе своих сил.

— Мы ждали тебя, — произнесла, наклонившаяся справа фигура в то же время сильнее сжимая руку Кэлен.

Две светящиеся фигуры вытянули Кэлен в более просторную комнату, заполненную бутылками, банками, различными другими сосудами и маленькими коробочками. Банки из цветного стекла были воткнуты в стены в любом доступном месте. Остальные были размещены по всему полу вместе с глиняными банками и кувшинами. Резкий дым клубился из неглубокого кубка в центре комнаты.

Кэлен вытянутая в центр комнаты, оторвалась от странной коллекции сосудов и встретилась лицом к лицу с небольшой женщиной.

Женщина была совсем не большой. В тусклом свете было трудно увидеть больше чем ее мальчишескую фигуру и волосы до плеч.

И затем женщина наклонилась к Кэлен и одарила ее ухмылкой почти полностью зашитыми губами.

Кэлен застыла от злобы в ухмылке и темных глазах.

Женщина с зашитым ртом издала тихие, протяжные, скрипучие и щелкающие звуки к одной из светящихся фигур, которые казалось появились из стен. Еще больше их собралось вокруг. Считая тех что держали Кэлен их было шесть.

Фигура в капюшоне к которой женщина обратилась на странном языке склонила голову.

— Я сейчас же отправляюсь Госпожа, и дам ему знать что она у нас, и что она вскоре будет среди ходячих мертвецов.

Слова снова и снова звучали в сознании Кэлен, но она не была уверенна, что поняла их правильно.

Она скоро окажется среди восставших мертвецов.

Сказав это, фигуры растворились, просочившись сквозь стены словно дым. Кэлен посмотрела им вслед и увидела, что в стенах заключены люди, опутанные лианами, как и Генрик. Одни ближе к поверхности стены, другие же так глубоко, что их очертания еле угадывались. Все раздетые. Было очевидно, что некоторые из них давно мертвы.

Тщедушная женщина, с зашитым кожаными ремешками ртом, повернулась и бросила пригоршню чего- то сухого и рассыпчатого в плоскую чашку, где уже тлели мелкие веточки. Комнату наполнили расплывчатые очертания уродливых фигур.