Елена Белова - Звездный дождь

Тир замер под этим взглядом… руки сами собой опустили лук.

Он слышал дижонские романсеро о драконоборцах, и сейчас вспомнились именно они – при полном и диком непонимании, как можно поднять руку на ТАКОЕ?

– Архант-Ри, – пророкотал над поляной негромкий голос. – Приветствую вас… делатели. Думаю, Лата вас предупредила?

Глядя на метания Мариты, Латка тоже, кажется, заволновалась о своем внешнем виде. Но ей хорошо. Что она понимает… Умылась, свежее платье надела, косу переплела – и все. И только смотрит круглыми глазами, как Марита мается с шнуровкой и прической. Зеркало крохотное, заколок всего три, опиата для губ нет.

Да ничего нет.

В конце концов, девушка решила примириться с недостатками своего облика. Она выглядит достойно и сообразно положению дамы в беде, а что до красоты и очарования… так ведь они, маги, уже видели друг друга в самых разных видах и обстоятельствах. Припомнив некоторые из обстоятельств, Марита схватилась за воду – остудить заалевшие щеки. Дан, например, часто не спал по ночам…

Узнала бы мать, что видит дочь по ночам…

Девушка невесело улыбнулась. И что, если б узнала? Теперь все равно! И она будет вести себя как хочет сама, а не по чьей-то воле! Марита усмехнулась, мстительно улыбнулась и, поднявшись с места, прошла к уголку Сина. Присела рядом. Потрогала горячий лоб. Вот так. Она никому ничем не обязана!

Бывший раб открыл глаза – темные…

– Хочешь пить?

– Х-х…

– Будем считать, хочешь. А ну-ка, осторожно давай…

И надо ж было дракону приземлиться именно в эту пушинку!

Марита заслышала новые голоса как раз, когда выползала (иначе не скажешь!) из уголка Сина. Причем самой недостойной частью вперед!

– О, а это Лата! А Марита где?

– А она вон там! – чистосердечно сообщила простодушная сельчанка. – С Сином!

Ой, да что она несет! Ведь они могут подумать. Марита притормозила и попробовала заползти обратно, но поздно – Латка, судя по всему, ее заметила.

– Вон, видите, лезет, лезет!

Убила б Латку за такие представления!

До темноты парни успели многое. Познакомиться (сначала Дан и Тир, потом Клод и Стимий), обустроиться на новом месте, сотворить что-то вроде второго настила, облазить все развалины, поругаться (Латка не очень поняла в чем там дело – но поругались Тир и взрослый мужчина, которого звали Стимий), помириться, вылечить Сина (это Клод), поохотиться и приволочь в лагерь козу (Дан и Тир) и снова поругаться… На этот раз поцапались Дан и Марита. Дан что-то непонятное пошутил, а она рассердилась…

Когда все сели ужинать, Латка уже сбилась с ног и наволновалась на неделю вперед. Поправится ли Син? Снимут ли с ребят ошейники? Помирятся эти? И что важно еще – понравится всем ее еда?

Потрескивал костер, вспыхивали-гасли веселые искорки, и Дан уже успел наговорить кучу приятных слов о ее стряпне, а Клод поинтересоваться приправами и попросить одну нужную травку. Но главное, ради чего все собрались, еще не было сказано.

Все ждали, что скажет дракон. И понимали, что после этого этому покою у костра придет конец.

– О, глядите-ка, кот.

– Киса, киса?

– Мрррряу!

– Чудовище…

– Марита!

– Надо же, как вы неравнодушны друг к другу.

– Тебя водой облить?

– Кто кого еще…

– Вам нельзя ссориться, – вдруг проговорил молчаливый дракон. – Вы Звезда.

Ничего не изменилось. Не взвился костер, не ударил гром… Только дрогнула кружка в руках Мариты. Отвар плеснул в костер, и сучья сердито зашипели.

– Нет! – ахнула Латка. – Не может быть!

– Сказки… – пробормотал Стимий. – Сказки же? Или нет…

– Кто мы? – недоверчиво переспросил Тир. Остальные были более сдержанны. Дан вскинул бровь и чуть быстрей завертел в руках браслет из монеток. Клод опустил голову, словно не ожидал от рассказа ничего хорошего. Син шевельнул губами, но промолчал – бывший раб вообще был очень тихим. Латка подумала, что надо будет его немножко потормошить… потом, когда Архант-Ри расскажет про Звезду.

А то что-то вид у него, как у больного.

– Звезда – это особое единение. Магов… – дракон осторожно выбирал понятные слова. – По-нашему их зовут аоррх-ару. В переводе звучит длинно – ищущие равновесие мира. Нет, неточно, точнее так: приводящие мир в новое равновесие. Один раз за виток.

– Виток?

– От дождя до дождя проходят годы. Тридцать семь лет. – он вздохнул, как-то устало повел головой и задумчиво проговорил, будто вспоминая на ходу, – Пролетает тридцать семь лет, и жизнь выходит на новый виток вкруг Движь-горы. И осеняют мир крылья Жизнь-дракона, и приходит звездный дождь… Так было долго. И летели над миром драконы, ища осененных Звездами, и поднимали на крылья…

Звучало это странно-диковато, но плавно, будто порыкивающий голос дракона выпевал какую-то песню на одному ему слышную музыку.

– Я не понимаю! – вдруг почти отчаянно сказал Дан. – Расскажи понятно!

Дракон посмотрел в небо. Потом в огонь.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Понятно так. Раз в тридцать семь лет начинается природное явление, которое называется "Звездный дождь". Он длится одну ночь. И те, кто родились в эту ночь под открытым небом, получают возможность единения с магией. Обретают магический дар – так понятно?

– Да… а?

– А еще раз в виток на земле рождается Звезда. Это маги. Их может быть три, пять, семь… никто не знает, сколько лучей будет у Звезды, когда она поднимется над землей. Это становится ясно, когда лучи встретятся. Встретятся и придут в место фокуса… в Ключ-точку… и смогут изменить мир.

– Что? – голос Тира потерял свою взрослость, он был недоверчивым и ломким, как у ребенка, которому пообещал яблоко незнакомый взрослый – и хочется верить, и страшно обмануться.

– Как – изменить? Мы ж не боги…

– Совсем? – выдохнула Латка

Дракон устало переложил крыло – кажется, сегодня он утомился, перетаскивая то одного, то другого.

– Что – совсем? Все изменить нельзя. Даже семь лучей, соединившись, не смогут сделать так, чтобы деревья росли из неба, а воздух стал твердым… ну и другие глупости. Но что-то – можно…

– Что, к примеру?

– Север теперешней Зартхэ, там, где сейчас самые прекрасные сады, раньше был полупустыней… Не хватало воды. А далее к востоку болота были не пройти, не проехать. А потом Звезда вырастила хребет Ирихе, и в Зартхэ пошли дожди. Изменилось воздушное течение. Помню, как жители пустыни выходили под дождь, подставляли ладони…

– Сейчас тоже, – послышался глуховатый голос с отчетливым южным акцентом, – под первый дождь сезона все выходят, даже больные и старухи.Обычай такой… надевают гирлянды на шею, ходят по лужам… танцуют на алимэ .

Все обернулись. Заговорил Син. Бывший раб, такой тихий, неотрывно смотрел в костер, словно видел, как под дождем танцуют радостные люди.