Елена Павлова - Золотой Лис

— Да сначала как-то ни к чему было, — пожал плечами Дэрри. — А потом, сам понимаешь, уже никак. Но я видел, как это делает отец, с ним такого не было! Квали, очнись! — встревожено потряс он брата за руку. Рука даже не пошевелилась.

— Ты аккуратнее, ветку… блин, руку ему не сломай! Если я всё правильно понимаю, он действительно одеревенел, вошёл в ритм дерева, понимаешь?

— А как же… — растерялся Дэрри. — Как его теперь из этого ритма выводить?

— Боюсь, что никак, — покачал головой Дон. — Сам вошёл, сам и выйти должен. Только он, похоже, не знает — как. Оставь его пока, потом разберёмся. Давай займёмся тем, зачем пришли.

— Ш-ш-ш… — зашипел вдруг неподвижный Квали. — Ш-ш-т-о-о-о… — глубокий резонирующий бас отдавался от стен замкнутого пространства. — С-с-с-о-о-о… мно-о-о-ой?

Донни заколебался было, но потом покачал головой:

— Нет, потом. Мне лишний свидетель ни к чему. А ты, СЫН МОЙ, будешь всю жизнь молчать о том, что сейчас увидишь, — пристально уставился он на Дэрри. Тот заморгал, как разбуженный, потом кивнул. Дон тоже удовлетворённо кивнул — вложенное в слова «Принуждение по крови» подействовало — и подступил к свежевыращенному, более светлому участку стены. Черкнув когтем по левой ладони, он стал макать в набежавшую кровь палец правой руки и постепенно вырисовал на стене контур небольшого овала. Приложил ладони и замер. Дэрри жадно следил за ним. Он будет молчать, будет, а вдруг он и сам так сможет? Молча? Никому не говоря? А Дон ничего и не сделал, в смысле — зрелищного. И ничего не сказал. Просто дерево вдруг рассыпалось под его ладонями, как гнилушка. Из тёмной дыры пахнуло смесью хорошего вина, перегара и гиацинта.

А Квали вдруг стало очень больно, так больно… И тут же отпустило. И тут же стало понятно, что его проблема разрешилась сама собой. Видимо, от боли организм сам прервал контакт с Дворцом и вышвырнул тело в нормальное течение времени. По крайней мере, довольное «Ага» Дона он услышал уже не как комариный писк. А ещё вдруг стало люто холодно, внутри, глубоко. Он промёрз насквозь! Квали обхватил себя руками, его забил озноб, аж зубы заклацали. Вампиры обернулись.

— О! Отмер! — кивнул Донни. — Отлично! Светляков нащёлкать можешь? — Квали кивнул трясущейся головой и защёлкал дрожащими пальцами. В дыру полетели светляки, отражаясь в груде осколков стекла на полу, нормальные, не багровые. — Пошли, пошли. Эк тебя колотит! — потянул его Дон к дыре. — Легче, легче, не споткнись, тут стёкла, в качестве матрасика не советую. Навернёшься — будешь ситечком. Дэрри, помоги ему! Сейчас. Тут наверняка для тебя лекарство имеется! О! — письменный стол и пол вокруг него был уставлен разнокалиберными бутылками, большей частью пустыми. — На-ка, хлебни, сразу согреешься! — подхватил Донни одну из них, непочатую, вскрыл когтем и протянул Квали. Эльф послушно попытался взять, но руки тряслись, как у припадочного. — Ага. Рот открой. Дэрри, голову ему подержи, — горлышко пару раз клацнуло об зубы, и в рот Квали хлынула обжигающая струя, провалилась в желудок, разошлась жаром по телу. Он шумно выдохнул, чувствуя, как унимается озноб, и расслабляются мышцы.

— Ох! А что это было? — Дон принялся было изучать этикетку. — Да нет, со мной? — Квали зябко потёр предплечья и отобрал у Дона бутылку. Он ещё не до конца согрелся, а в ней такая вещь полезная…

— Насколько я понял, это и есть так называемый «Транс Перворождённых», — улыбнулся ему Донни. — Я о таком читал. Так, собственно, Дворец и растили: входили в ритм дерева, и сами на какое-то время уподоблялись ему. Вот ты и… уподобился!

— А я тебе всегда говорил, что ты дубина! Здравствуй, дерево! — ехидно обрадовался Дэрри. — Чего хоть ждать-то от тебя, желудей или яблочек? Когда плодоносить будешь?

— Звездюлей, слыхал о таких фруктах? И весь урожай тебе, любимому! Не надорвись, таскавши! Говорят, они тяжёлые! — не остался в долгу эльф. Дэрри собрался продолжить интересную тему, но Дон пресёк зарождавшееся объяснение в братской любви простым вопросом:

— Ребята, а Риан-то где? — в обозримом пространстве Короля-Судьи не наблюдалось. Риан нашёлся на полу между столом и креслом. Одна бутылка, плоская, служила ему подушкой, другую, пузатую и оплетённую лозой, он нежно прижимал к груди. Обе были окончательно и безнадёжно пусты. — Да-а, дела-а. Силён ваш батюшка, — заценил Донни подвиг Короля на ниве истребления алкоголя. — Это сколько он тут сидит?

— Со вчерашнего дня, я ж говорил, — Дэрри сокрушенно рассматривал опустевшую бутыль со своим любимым «Морским бризом». Ну, папенька! Не мог чем-нибудь другим налакаться? Бездарно выжрать, не чувствуя вкуса, коллекционное вино трёхсотлетней выдержки! Да за него на аукционе две лапы дают, за одну бутылку! Король хрюкнул и зачмокал. Свинья вы, на-фэйери, как есть свинья! Это что же должно было случиться, чтобы ярый поборник трезвости Риан нажрался до свинского состояния?

— А ванная комната здесь есть, или придётся выходить? — оторвался Дон от чарующего зрелища. Дэрри кивнул на неприметную дверку в углу. — Оч-чень хорошо. Возьми-ка его за ноги, — вампиры подхватили Риана, за дверкой полилась вода, раздались характерные при неуёмном принятии алкоголя звуки, потом протестующий вопль, непонятно чей, опять плеск воды. Наконец Короля под руки доставили к креслу и усадили. Был он мокр, зол и нетрезв, но уже слегка воспринимал окружающее. Утёрся полой халата, отпихнул ногой катающуюся под столом пустую бутылку и с отвращением огляделся.

— Опять ттты! — скривился он, когда взгляд упал на Донни. — Не-е, не хчу! Ты ж это: кх-х-х! — пережал он себе шею и засипел. — Без… этой… без вессти! Уй… уй… Уди, — решительно распорядился он, широко махнув царственной дланью. — И сю-уда — тока с вессью! — погрозил он пальцем. — А без — уди! — от очередного королевского взмаха со звоном погибли ещё две бутылки, слетев со стола. Квали нервно отхлебнул из своей. Ой, ё…

— Я с вестью, на-фэйери! — насмешливо блеснул глазами Донни. — Дэрри, подержи папу, иначе толку не будет, — кивнул он Дэрри. Тот вздохнул, зашёл за кресло и обхватил голову отца с двух сторон. Король грозно нахмурился, готовясь покарать наглеца, но Дон уже начертил у него на лбу руну исцеления своей кровью. Короля передёрнуло, он охнул и схватился за лоб. Потом вскочил и исчез за дверцей. Донни развёл руками и присел на край стола.

— Дон, а что это… — начал Квали, и растерянно замолчал. Он что-то хотел спросить? А о чём?

— Что? — покосился с улыбкой Донни. Взмахнули чёрные ресницы, кажущиеся ещё ярче на мраморной белизне кожи. Ресницы… Глаза… Квали задохнулся и покраснел. Донни! Сволочь! Ты?!!.. Нет, никогда Квали его об этом не спросит, никогда и ни за что! Нет, конечно, нет! Сон. Это был сон! Сон? Какой сон? Что-то он хотел спросить… Или уже спросил? Или не хотел? Блин, забыл! Да и Жнец с ним, не больно-то и интересно. — Чего ты, Большой?