Ольга Горовая - Ведущая сквозь тьму

Но что же ей теперь делать?! Что сказать Главе, который велел ни под каким предлогом не поддаваться чарам Клода? Как просто выйти на улицу и что-либо делать, зная, что каждый поворот, каждый перекресток может принести ей встречу с ее ночным визави?

И все же…, может быть, она ошибается?

И появление башмаков здесь может объяснить обычная рассеянность и невнимательность? И нигде она их не забывала, сама принесла домой, просто запамятовала. А сон…, сон был навеян встречей с этим мужчиной и той страстью, которую Крис увидела в его янтарно-серебряных глазах, когда плясала?

Ну да, разумеется, а священники ее, конечно, не сожгут при первом же упоминании о способностях к магии.

— Пффф, — не удержавшись, Кристиана фыркнула, понимая, что не может сама себя обманывать.

Крис была чересчур осторожна, чтобы скидывать со счетов любую, даже самую малую вероятность там, где дело касалось колдуна или мага. А если уж речь шла о таком могущественном чародее — мысль об ошибке была просто смехотворной.

И что теперь с этим делать? У кого спросить совета?!

Через два часа, выполнив по хозяйству всю работу, которую смогла, Кристиана была вынуждена все-таки отправиться в город. Мать попросила ее принести свежего хлеба. И теперь, мало того, что ей придется все время оглядываться в попытках избежать столкновения с Клодом, так еще и надо будет унизиться перед булочником. Сомнительно, чтобы тот уже позабыл вчерашний скандал. И хоть Кристиана в самом деле не крала ту булку, и ее гласно оправдали — не без помощи того самого человека, о котором она старалась не думать — это ничего не меняло.

Одернув свои мысли и не дав им пуститься по опасной дорожке, Кристиана тяжело вздохнула и уныло посмотрела по сторонам, а потом снова вперилась глазами в утрамбованную, сухую, потрескавшуюся землю дороги.

Надо было придумать, что именно она скажет Стивену. В конце концов, вчера, Крис громогласно порочила его товар на всю площадь. Такое злопамятный толстяк простит не так и легко.

Наконец, без лишних приключений добравшись до хлебной лавки, она неуверенно замерла перед дверьми, с жадностью вдыхая аромат свежеиспеченного хлеба.

Они с матерью сами пекли лепешки, которые потом и ели. Те были из серой, грубой муки. Единственной, на которую у них хватало денег. Но отец не мог есть такой хлеб. Для него Кристиана всегда покупала только самый лучший. Такой же белый, как первый снег.

Простояв так перед дверью некоторое время, она смирилась с мыслью, что никто этого за нее не сделает, и гордо расправив плечи, шагнула в лавку, наполненную запахами, от которых сводило ее пустой желудок, а рот наполнялся жадной слюной.

Стивен стоял за прилавком и как раз заканчивал обслуживать покупателя, когда увидел ее в дверях. Грузный булочник скривился так, словно ему в рот залетела навозная муха и демонстративно отвернулся.

Да уж, похоже, это будет сложнее, чем ей думалось.

Кристиана крепче сжала кулачки и, попытавшись придать себе более уверенный вид, шагнула вбок, пропуская уходящего покупателя.

Дверь за ее спиной хлопнула, но Стивен так и не повернулся, словно бы Крис была всего лишь предметом обстановки или попросту, пустым местом. Ей было не привыкать к подобному отношению с тех пор, как их семья обеднела. И можно было бы давно унять гордость и смириться. Унизиться. Но, черт ее дери, Крис ощущала обиду и боль всякий раз, когда ее вот так смешивали с грязью. Ведь, сохрани они свое положение — все было бы иначе. А в нынешних обстоятельствах — у нее не было шансов даже на то, чтобы отплатить той же монетой. Отцу был нужен хлеб.

Тяжело вздохнув, она вплотную приблизилась к прилавку.

— Мне нужна буханка белого хлеба, — ровным тоном проговорила Кристиана.

— Один золотой, — так и не повернувшись к ней, с явным злорадством ответил булочник.

Крис задохнулась от такого возмутительного грабежа. Это была неслыханная цена! И потом, Стивен прекрасно знал, что у нее не имелось таких денег.

Но до того как она смогла что-то ответить, булочник бросил презрительный взгляд через плечо, и с сальной улыбкой добавил:

— Впрочем, можешь расплатиться и своим телом.

Кристиана возмущенно ахнула от подобного предложения и ощутила, как гнев поднимается в груди, а щеки начинают гореть от возмущения.

ДА КАК ОН ПОСМЕЛ ПРЕДЛОЖИТЬ ЕЙ ПОДОБНОЕ?!

Но и в этот раз ей не удалось сказать ни слова в свою защиту, или колко ответить на подобное оскорбление. Позади нее раздался тихий мелодичный перезвон, в котором, даже не оборачиваясь, Кристиана узнала звук вынимаемого из ножен меча, и тихий, спокойный мужской голос с нескрываемой угрозой, проговорил:

— Уверен, ты совершенно бескорыстно и с удовольствием дашь моей леди* все, что она пожелает, и будешь так же поступать впредь, в расплату за это оскорбление. И тогда, возможно, я удержусь от того, чтобы не прирезать тебя на месте и не выпотрошить, как жирного борова.

За ее спиной стоял Клод.

Но Кристиана не обернулась, чтобы посмотреть на него. Ее и без того трусило от гнева, обиды, и просто от того, что рядом стоял этот мужчина.

Ох, чертовски много впечатлений для одного утра!

Стивен побледнел и затрусился так, что дощатый прилавок, на который он опирался, заходил ходуном, выдавая страх этой похотливой сволочи. И это, даже несмотря на все остальное, принесло Кристиане удовлетворение. Как ни грустно было подобное признавать, но у нее самой ни за что не вышло бы так поставить обнаглевшего булочника на место.

Она, молча, смотрела на булку хлеба, которую Стивен положил перед нею, подобострастно кланяясь и бормоча извинения, и думала о том, как ей реагировать на подобное заступничество Великого Магистра Ковена.

Он сам, все еще стоял за ее спиной, но теперь уже подошел гораздо ближе, настолько, что она ощущала его дыхание, щекотавшее голую шею и шевелящее тонкие волоски, выбившиеся из переброшенной наперед косы. Это нервировало ее, заставляло смущаться и дрожать пальцы. Как и та странная то ли оговорка, то ли преднамеренная ошибка, когда вместо «миледи», он совершенно иначе расставил акценты, едва ли не открыто обозначив Кристиану своей.

«Черта лысого ему, а не ее в свою собственность!», — решила она для себя. Но сказать нечто подобное вслух — показалось ей сейчас неуместным.

Так и не определившись, она ограничилась тихим «спасибо», ни к кому конкретно не обращаясь и, взяв хлеб для отца, хоть ей и хотелось ударить им наглого булочника… или Клода,…или обоих, направилась к выходу, решив, что игнорирование — наилучший выбор.

С металлическим щелчком вогнав меч в ножны, Клод пошел за нею, не удостоив Стивена ни единым словом на прощание.

— Вы сегодня просто поражаете своим красноречием, моя леди, — насмешливый, подразнивающий голос Клода заставил ее сбиться с размеренного шага. Кристиана непроизвольно замерла.