Анджей Сапковский - Башня шутов

– Я устал ее везти! – опередил Буко Губертик. – Пусть великан меня ненадолго заменит.

Буко выругался, но махнул рукой. Рейневан смотрел на него со всевозрастающей ненавистью. Он не очень-то верил в пожирающих людей водных чудовищ, якобы обитающих в глубинах Нисы в околицах Бардо, но сейчас многое бы дал, чтобы одно из них вынырнуло из взбаламученной реки и проглотило раубриттера вместе с его рыже-гнедым жеребцом.

– В одном, – сказал вполголоса Шарлей, разбрызгивающий воду рядом с ним, – я должен признаться. В твоем обществе соскучиться невозможно.

– Шарлей… Я обязан тебе…

– Ты многим мне обязан, не возражаю. – Демерит натянул вожжи. – Но если ты вознамерился что-то объяснять, то придержи это при себе. Я ее узнал. На турнире в Зембицах ты пялился на нее ровно теля, потом она нас предупредила о том, что в Стольце тебя будут поджидать. Полагаю, тебе есть за что благодарить ее. Кстати, тебе еще никто не предсказывал, что тебя погубят женщины? Или я буду первым?

– Шарлей…

– Не трудись, – прервал демерит. – Я понимаю. Долг благодарности плюс великий афект, ergo, снова придется подставлять шею, а Венгрия оказывается все дальше и дальше. Что делать! Прошу тебя только об одном: подумай, прежде чем начнешь действовать. Ты можешь мне это обещать?

– Шарлей… Я…

– Я знал. Будь внимателен. На нас смотрят. И погоняй коня, погоняй! Иначе тебя течение унесет!

К вечеру добрались до подножия Райхенштайна, Златостоцких гор, северо-западного отрога пограничных цепей Рыхлебов и Есеника. В лежащем над стекающей с гор речкой Быстрой поселке они намеревались передохнуть и перекусить, однако тамошние крестьяне оказались негостеприимными – не позволили себя ограбить. Из-за охраняющей въезд засеки на раубриттеров посыпались стрелы, а ожесточенные лица вооруженных вилами, окшами [367]и кольями крестьян не вызывали желания ждать от них особого радушия. Кто знает, как все сложилось бы при обычных обстоятельствах, однако сейчас понесенный урон и усталость сыграли свою роль. Первым развернул коня Тассило де Тресков, за ним последовал обычно запальчивый Рымбаба, завернул, даже не бросив в адрес деревни скверного слова, Ноткер фон Вейрах.

– Чертовы хамы, – догнал их Буко Кроссиг. – Надо, как это делал мой предок, хоть бы раз в пять лет разваливать им халупы, сжигать все до голой земли. Иначе они начинают беситься. Благоденствие и достаток все переворачивают у них в мозгах. Ишь возгордились…

Небо заволакивали тучи. Из деревни тянуло дымком. Лаяли собаки.

– Впереди Черный лес, – предупредил едущий первым Буко. – Держаться рядом! Не отставать! Следить за лошадьми!

К предупреждению отнеслись серьезно, потому что и Черный лес – чащоба из буков, тисов, ольх и грабов – густой, влажный и затянутый туманом, – выглядел не менее серьезно. Настолько не менее, что аж мурашки бегали по спине. Сразу чувствовалось затаившееся где-то там в чащобе зло.

Кони храпели, мотали головами.

И как-то не очень заинтересовал побелевший скелет, лежащий у самой обочины дороги.

Самсон Медок тихо бормотал:

– Преследует меня, – пояснил он, видя взгляд Рейневана, – этот Данте.

– И исключительно к месту, – вздрогнул Шарлей. – Миленький лесок, ничего не скажешь… Ехать здесь одному… В темноте…

– Не советую, – проговорил, подъезжая, Гуон фон Сагар. – Решительно не советую.

Они ехали в горы, по все большей крутизне. Кончился Черный лес, кончились буковины, под копытами заскрипел известняк и гнейс, потом базальт. На склонах яров выросли утесики фантастических форм. Опускались сумерки, из-за туч, черными волнами заходящих с севера, темнело быстро.

По четкому приказу Буко Губертик взял Николетту у Самсона. Кроме того, Буко, прежде ехавший впереди, передал обязанности провожатого Вейраху и де Трескову, а сам держался поближе к оруженосцу и пленнице.

– Псякрев… – проворчал Рейневан, обращаясь к едущему рядом Шарлею. – Ведь я должен ее освободить. А этот тип явно что-то заподозрил… Ее стережет, а за нами все время наблюдает. Почему?

– Может, – тихо ответил Шарлей, а Рейневан с ужасом понял, что это вовсе не Шарлей. – Может, как следует рассмотрел твою физиономию? Зеркало чувств и намерений?

Рейневан выругался себе под нос. Было уже темновато, но не только это он винил за ошибку. Седовласый чародей явно использовал магию.

– Ты меня выдашь? – спросил он напрямик.

– Нет, – не сразу ответил маг. – Но если ты захочешь совершить глупость, удержу… Ты знаешь, я смогу. Поэтому не глупи. А на месте посмотрим…

– На каком месте?

– Теперь моя очередь.

– Не понял.

– Моя очередь спрашивать. Ты что, не знаешь правил игры? Вы не играли в это в учельне? В quaestiones de quodlibet [368]? Ты спросил первым. Теперь моя очередь. Кто таков гигант, которого вы называете Самсоном?

– Мой спутник и друг. Впрочем, почему бы тебе не спросить его самому? Скрывшись под магическим камуфляжем.

– Я пытался, – запросто признался чародей. – Но это тертый калач. С ходу распознал камуфляж. Откуда вы его выкопали?

– Из монастыря бенедиктинцев. Но если это quodlibet, то теперь моя очередь. Что знаменитый Гуон фон Сагар делает в comitive Буко фон Кроссига, силезского рыцаря-грабителя?

– Ты слышал обо мне?

– А кто ж не слышал о Гуоне фон Сагаре? И о Matavernis, мощном заклинании, уберегшем летом тысяча четыреста двенадцатого года поля над Везером от саранчи.

– Саранчи было не так уж и много, – скромно ответил Гуон. – А что до твоего вопроса… Ну что ж, обеспечиваю себе пропитание и стирку. И жизнь на довольно приличном уровне. Ценой, разумеется, определенных ограничений.

– Порой касающихся совести?

– Рейнмар де Беляу, – поразил чародей Рейневана знанием. – Игра в вопросы – не диспут об этике. Но я отвечу: порой, увы, да. Однако совесть как тело: ее можно закалять. А у каждой палки два конца. Ты удовлетворен ответом?

– Настолько, что больше вопросов не имею.

– Значит, выиграл я. – Гуон фон Сагар подогнал вороного. – А относительно девушки – храни спокойствие и не делай глупостей. Я сказал: на месте посмотрим. А мы уже почти на месте. Впереди пропасть. Так что прощай, работа ждет.

Пришлось задержаться. Взбирающаяся круто вверх дорога частично скрывалась в каменистой осыпи, образованной оползнями, частично обрывалась и исчезала в пропасти. Пропасть была заполнена седым туманом, не позволяющим оценить истинную ее глубину. По другую сторону мерцали огоньки, маячили контуры строений.

– Слезайте, – скомандовал Буко. – Господин Гуон, просим.

– Держите коней. – Маг остановился на краю обрыва, воздел свой кривой посох. – Держите как следует.