Анджей Сапковский - Башня шутов

– Уверен, – голос Шарлея оставался довольно холодным, – что это не бегунка. [189]Бегунка проявляется иначе.

– Однако, – в голосе аббата все еще звучала нотка подозрительности, – вы же не духовные лица.

– Духовные. – У Шарлея даже веко не дрогнуло. – Я уже объяснял это брату-инфирмеру. А то, что одеваемся мы по-светски, так это для камуфляжа. Дабы ввести дьявола в заблуждение и захватить его врасплох.

Аббат быстро взглянул на Шарлея. «Ох, скверно, скверно, – подумал Рейневан. – Он далеко не глуп. Это и вправду может плохо кончиться».

– Так как же, – аббат не спускал с Шарлея испытующего взора, – вы намерены поступить? По Авиценне? А может, следуя рекомендациям святого Исидора Севильского, содержащимся в известном труде под названием… Ах, забыл… Но вы, ученый экзорцист, несомненно, знаете…

– «Etymologiae». – У Шарлея и на этот раз не дрогнуло веко. – Конечно, я использую содержащиеся в нем знания, однако это знания элементарные. Как и «Denatura rerum» того же автора. Как «Dialogus magnus visionem atque miraculorum» Цезаря Гайстербахского. И «De universo» Рабана Мавра, архиепископа Майнцкого.

Взгляд аббата немного смягчился, но было видно, что подозрения покинули его не вполне.

– Да, Вы ученые, несомненно, – сказал он язвительно. – Можете это доказать. А дальше что? Сначала попросите накормить и напоить? И заранее заплатить?

– Об оплате и речи быть не может. – Шарлей выпрямился так гордо, что Рейневан не мог скрыть удивления. – И речи быть не может о деньгах, ибо я не купец и не ростовщик. Удовлетворюсь подаянием, весьма скромным подаянием, к тому же отнюдь не вперед, а лишь по окончании дела. Что же до еды и напитка, то напомню вам, преподобный отец, слова Евангелия: злых духов изгоняют только молитвой и постом.

Чело аббата прояснилось, а глаза помягчали.

– Воистину, – сказал он, – вижу, что с праведными и благочестивыми христианами имею я дело. И скажу вам: Евангелие Евангелием, но как же так, порадовав уши, приступить к делу с пустым животом? Приглашаю на prandium. [190]Скромный постный prandium, ибо сегодня feria sexta, пятница. Бобриные плюски в соусе…

– Ведите нас, почтенный отче аббат, – громко проглотил слюну Шарлей. – Ведите.

Рейневан вытер губы и сдержал отрыжку. Поданный с кашей бобриный плюск, то есть хвост, тушенный в густом хреновом соусе, оказался настоящим деликатесом. До сих пор Рейневан лишь слышал о таком блюде, знал, что в некоторых монастырях его ели во время поста, потому что по неизвестным и теряющимся во мраке веков причинам он считался чем-то подобным рыбе. Однако это был достаточно редкий деликатес, не у каждого аббатства были неподалеку бобриные гоны [191]и не каждый получал право на охоту. Впрочем, колоссальное удовольствие, доставленное съеденным деликатесом, портила весьма беспокойная мысль об ожидающей их задаче. «Но, – думал Рейневан, тщательно протирая миску хлебом, – того, что я съел, у меня уже никто не отберет». Шарлей, мгновенно расправившийся с довольно малой и к тому же постной порцией, разглагольствовал, делая весьма мудрые мины.

– По вопросу дьявольской одержимости, – болтал он, – высказывались различные авторитеты. Величайшие, которые, не сомневаюсь, почтенным братьям также известны. Это святые отцы и доктора Церкви, в основном Василий, Исидор Севильский, Григорий Нисский, Кирилл Иерусалимский и Ефрем Сириец. Вам наверняка также знакомы произведения Тертулиана, Оригена и Лактанция. Не так ли?

Некоторые из присутствовавших в трапезной бенедиктинцев активно закивали головами, другие головы опустили.

– Однако это весьма общие источники знания, – продолжал Шарлей, – а посему серьезный экзорцист не может только ими одними ограничивать свой опыт.

Монахи снова закивали, при этом тщательно выскребая из тарелок остатки каши и соуса. Шарлей выпрямился, откашлялся.

– Мне, – известил он не без гордости, – известны: «Dialogus de energia et operatione daemonum» Михаила Пселла. Знаком вразбивку «Exorcisandis obsessia daemonum», труд авторства папы Льва III, воистину прекрасно это и полезно, когда наместники Петровы берутся за перо. Читывал я «Picatrix», переведенный с арабского Альфонсом Мудрым, ученым королем Леона и Кастилии. Знаю «Orationes contra daemonicus» и «Flagellum daemonum». Знаю также «Книгу таинств Еноха», но здесь хвалиться нечем, это известно всем. А вот мой ассистент, мужественный магистр Рейнмар, изучил даже сарацинские книги, хотя осознавал риск, который несет за собой контакт с колдовством нехристей.

Рейневан покраснел. Аббат благосклонно улыбнулся, сочтя это проявлением скромности.

– Действительно, – возгласил он. – Вижу я, ученые вы мужи и опытные экзорцисты. Любопытствую узнать, есть ли и бесовская сила у вас на счету?

– По правде говоря, – Шарлей опустил глаза, скромный, как клариска-новичок, – с рекордами мне не сравняться. Самое большое количество дьяволов, коих удалось мне изгнать за один прием из одержимого, всего девять.

– Действительно, – явно обеспокоился аббат. – Не так уж и много. Я слышал о доминиканцах…

– Я тоже слышал, – прервал Шарлей, – но не видел. Кроме того, я говорю о дьяволах первой гильдии, а ведь известно, что у каждого одного дьявола первой гильдии ходят на услугах по меньшей мере тридцать чертиков поменьше. Впрочем, этих малых чертей уважающий себя экзорцист при изгнании дьявола в счет не берет, ибо если он изгонит главаря, то сбежит и мелкая сошка. Однако если по методике братьев-проповедников считать всех, то вполне может оказаться, что я запросто могу идти с ними в парагон. [192]

– Истинная правда, – согласился аббат, однако не очень уверенно.

– К сожалению, – холодно и как бы мимоходом добавил Шарлей, – я не могу дать письменную гарантию. Прошу это учесть, чтобы потом не было претензий.

– Не понял?

– Святой Мартин Турский, – Шарлей и на сей раз глазом не моргнул, – у каждого экэорцированного дьявола брал подписанный его личным дьявольским именем документ, обязательство, что данный черт уже никогда-преникогда не решится опутать данную особу. Многим известным святым и епископам впоследствии такое также удавалось, но я, скромный экзорцист, подобного документа получить не сумею.

– А может, оно и к лучшему. – Аббат перекрестился, остальные братья последовали его примеру. – Матерь Божья, царица небесная! Пергамент, подписанный рукой Врага? Это ж отвратность! И грех! Нет, нет, не желаем, не желаем…

– И очень даже хорошо, – обрезал Шарлей, – что не желаете. Однако вначале обязанности, потом удовольствия. Надеюсь, пациент уже в часовне?

– Несомненно.

– Все же, – неожиданно проговорил один из младших бенедиктинцев, долгое время не спускавший глаз с Шарлея, – чем вы объясните, мэтр, что брат Деодат лежит колода колодой, едва дышит и пальцем не шевелит, а ведь почти все поименованные вами ученые книги утверждают, что опутанный дьяволом человек обычно дергает всеми своими членами и что через него дьявол не прекращая болтает и кричит. Нет ли тут какого-либо противоречия ?