Юрий Гаврюченков - Работорговцы

— Ты про Орден давай.

— Разбуженный Ленин приказал сотрудникам принести его мозг и его сердце, всё то, что выпотрошили перед мумификацией. С первым сотрудникам повезло — совсем рядом находился институт Ленина, где в банке хранилось сердце Ильича. А вот со вторым вышли затруднения. Институт мозга располагался в переулке Обуха, который облюбовали топорники. Это было православное общество мужиков с топорами, охотников за зомби, нечистью и семейными ценностями. Каждый топорник был суров, беспощаден к самому себе, бородат и силён духом до такой степени, что мухи падали на лету, оказываясь рядом. Каково было интеллигентным научным сотрудникам найти с ними общий язык, летописи умалчивают. Известно лишь, что они проникли в хранилище института и добыли мозг Ленина, представляющий собой десятки тысяч тончайших гистологических срезов на стеклянных пластинках. Чтобы обрести силу и разум, мумии требовались и сердце, и мозг. Повелела мумия собрать мозг по кусочкам, а для этого учредила Орден Ленина и обещала в награду силу свою, престол свой и великую власть над всей Москвой. Когда сердце и мозг возвернулись мумии, Ленин обрёл способность самостоятельно двигаться, говорить, питаться и колдовать. Ильича стали кормить христианскими младенцами, и мумия замироточила. Даже служители Казанского храма, расположенного по соседству, признали это знамением и пришли поклониться мощам, канонизировав Ленина как почитаемого Церковью святого великомученника. Мумия сагитировала их вступить в партию. Мумиё, которое она выделяла, было исследовано научными сотрудниками методом довоенной науки, но вскоре обнаружились его магические свойства, так что из служителей Казанского собора сформировалась каста жрецов. От причащения благодатным мумиё по древнему обряду они перешли к многообразному использованию удивительного средства для управления силами природы, а кресты с куполов сняли, иконы сожгли и фрески со стен сбили, чтобы не препятствовали течению Силы. Это послужило развитием идей академика Збарского о продвинутых ритуалах шаманизма ленинизма. В течение сотен лет Ленин руками товарищей — волхвов, сторонников, приспешников и пособников — боролся за власть в Москве с многочисленными противниками. Остервенело дрались за каждую улицу, за каждый дом. Выжили самые сильные. Подло открытая сила пара позволила Статору сконструировать боевые треножники. Мощь электричества спасла манагеров от матёрого колдунства. Иные пали, как суровые, но немногочисленные топорники или богопротивные вампиры. А местные дрочуны быстро усвоили, что кулаками лучше махать в другом месте, и с позором бежали на юг. Взаимная конфронтация и постоянное прощупывание слабых мест соседей не оставила Ордену сил на экспансию за пределы Мкада. Лишь недавно, когда в Москву прибыли эмиссары Орды, нам открылась возможность выдвинуться наружу по железной дороге.

— Чем в Ордене занимался ты?

— Был учителем, — ответил Тибурон. — Преподавал испанский язык. Я потомок испанских коммунистов и основателей Ордена Ленина.

Жёлудь поймал взгляд отца, красноречиво повелевающий «Обнови ему пивка, видал, как тощего с голодухи штырит?», и наполнил Тибурону кружку. Колдун немедленно присосался к ней. От говорильни в глотке у него пересохло и требовалось немедленно догнаться.

— За что тебя оттуда выперли? — вопросил Лузга.

— Имела место внутрипартийная борьба, неизбежная, когда сталкиваются интересы двух фракций, — уклончиво ответил Тибурон.

— Это каких же фракций?

— Как ты выражаешься, боярин, — проигнорировал Лузгу матёрый ленинец, — боролись силы зла с силами… гм… справедливости.

— Ты, конечно, был на стороне последних? — уточнил Литвин.

— Я занимал лидирующую позицию, — похвастался Тибурон. — Освободилась вакансия завсектором внешних сношений, а я занимал должность заведующего отделом иностранных языков и литературы, и лучше всех претендентов разбирался в нюансах идеологической работы. Но интриганы из отдела агитации и пропаганды устроили подставу, в результате которой я был скомпрометирован и осуждён товарищами.

— Казнить хотели? — безразличным тоном осведомился Щавель.

— У нас не принято казнить своих. Меня заперли в клетку, где я не мог выпрямиться, а мог только сидеть, поджав ноги. В ней я провёл 379 дней, пока не пришёл Удав.

— Тот самый Отморозок с нетопырём на плече, у которого я тебя отбил? — удивился Щавель.

Тибурон закивал и снова приложился к кружке. На пустой желудок пиво забирало отменно, шея гнулась как резиновая, а язык болтался как помело.

— Меня держали в подвале института Ленина. Отморозок проник туда через подземный ход. Он шёл, чтобы отомстить…

— В институт есть доступ из-под земли? — спросил Щавель.

— Да. В Москве протекает речка Неглинка. Её закрыли каменным сводом и превратили в клоаку ещё при древних царях, — поведал Тибурон. — Теперь это подземная речка, но из клоаки есть ход в подвал института. По нему-то и прошёл Удав. Он сделал своё дело и освободил меня, а также освободил девушку Нелимит, которую вы жестоко убили. Девушку держали биологи у себя в виварии, но не для экспериментов, хотя она и состояла на балансе института как подопытное животное, а для утех.

— Такая уж у неё судьба — умереть от чужой похоти, — заметил Щавель.

— Удав её не тронул. Он не такой! — Тибурон воздел перст и со значением посмотрел на присутствующих. — Он другой.

— Это какой же? — заинтересовался Лузга.

— Удав — человек альтернативной судьбы. Ещё мальчонкой его захватил раболовецкий отряд. Удав происходил из рода Серых Сов, который жил в глухой деревне Проклятой Руси. Деревню разорили, тех, кто не успел спрятаться, взяли в рабство. Удава продали в Орду, добывать самоцветы в Уральских горах. Можете себе представить, как отнеслись к двенадцатилетнему мальчику прогнившие душой каторжники, одичавшие без любви и женской ласки… Нет, вы не можете себе представить, если не были там. Удаву повезло, он нашёл себе покровителя, дюжего грека Сосипатра. Они стали партнёрами и были неразлучны. Так они жили много лет, терпя непосильную норму, скудную пайку и бичи бригадиров. Удаву повезло и в том, что Сосипатр строго соблюдал технику безопасности при работах в забое и погиб, когда мальчонка вымахал в крепкого Отморозка и научился драться. К тому времени много раз подвозили молодых, так что Удава вычеркнули из девичьего списка, и он жил сам по себе, ломом подпоясанный. Потом ему повезло снова — Удав подобрал птицу ГРУ с порванным крылом. Надсмотрщики развлекались, сбивая плетью нетопырей, а каторжники радовались, потому что они нетопырей ели. Удав тоже хотел его съесть, но это был непростой нетопырь, а учёный. Он сделал так, что Отморозок пригрел его на груди, кормил хлебом из своей пайки, размоченным в баланде, и уберегал от голодных злых каторжников. Это оказалась специально обученная птица ГРУ, которая знала все ходы и выходы. Нетопырь-разведчик объяснил Удаву план побега и проинструктировал в деталях, что делать. Отморозок убежал с каторги, убив первым делом своего бригадира, а затем охрану. Его объявили в розыск, но он утёк. Просочился сквозь пограничные кордоны за речку и оказался в Проклятой Руси, вне досягаемости для сыскных отрядов басурман. Он ещё немало натворил, пока пробирался по вражеской территории. Грабил сельские магазины, ликвидировал участковых при каждом удобном случае и кидался калом в портреты передовиков труда на Доске почёта. С таким инструктором, как у него, это было выполнимо, и Удав скрылся. Правоохранительные органы Орды должно быть вздохнули с облегчением, когда узнали, что Отморозок бесчинствует за речкой.