Александра Лисина - Серые Пределы

— И как, получается? — с нескрываемым ехидством пропел мелкий наглец, беззаботно покачивая ножкой. — Что-то ты долго возишься с моей скромной персоной.

Эльф тихо фыркнул.

— Не мешай, "персона". Если я один раз пробил твой щит, то смогу и второй.

— Ну-ну.

Таррэн только вздохнул. Ну вот, стоило им удалиться подальше от Тропы, взобраться на соседнюю скалу по издевательски крутой лестнице и остаться одним, как с дурного пацана мигом слетела вся значимость и прежняя холодность. Куда-то безвозвратно пропало тоскливое ожидание в голосе, мигом исчезла скорбная складка в уголках рта, глаза вновь заблестели нездоровым азартом, утратив свое странное очарование. И вот нате вам — язвительный мелкий засранец опять тут как тут, сидит и скалится, как паразит, во всей своей красе. Наглый, ехидный, злорадный, как не знаю кто. А сосредоточенная и суровая Гончая, всего несколько минут назад требовательно смотревшая на него у Границы, бесследно канула в небытие. Будто и не было ее никогда, а все остальное ему просто приснилось.

Таррэн снова вздохнул.

— И зачем я согласился?

— Что ты сказал? — немедленно встрепенулся Белик, приподнявшись на локте.

— Говорю, что добрался. Терпи, сейчас будет тошнить.

— Я тебе что, баба на сносях, чтобы меня… о-о-о, Торк! Ты не мог поаккуратнее?! — простонал вдруг пацан и под гадкую усмешку эльфа проворно скатился на плоский камень, держась за живот и старательно сдерживая рвотные позывы — верный признак начавшегося Единения. — Дурак ушастый! Хоть бы предупредил!

— Да? А ты меня как с гиенами? Терпи, малыш, скоро пройдет, — безмятежно отозвался Темный эльф, одновременно перебирая в руках хрупкие лепестки чужой ауры, которые уже во второй раз откликнулись на его мягкий, настойчивый зов.

Удивительно, но никогда прежде ему не доводилось призывать их с таким нетерпением, как сегодня, с волнением ждать, тревожиться, страстно надеясь, что ответ все-таки придет. А поди же ты… сумел. Кстати, Белик зря насмехался — аура у него все-таки была. Не обычная, не серая, как у людей; не яркая, как у истинного Перворожденного, но она была. Только почти прозрачная и совершенно невидная, если, конечно, не знать, что искать. Сам бы Таррэн, может, и не заметил, если бы однажды, совершенно случайно, не задел ее ненароком и не запомнил до последней черточки. Наверное, от страха? Зато сейчас все оказалось гораздо проще, и теперь Белик точно никуда не денется.

За спиной Таррэна снова раздался сдавленный стон.

— Не называй… меня… малышом…

— Конечно… малыш.

— Зве-е-рь! — измученно прошептал мальчишка. — Ты бы хоть о Траш подумал! Чудовище, ей же тоже сейчас… о-о-ох!

Вспомнив про хмер, эльф слегка обеспокоился и проворно подполз к краю разогревшегося на солнце уступа. Торопливо поискал внизу Беликовских кошек, однако быстро убедился: Траш, как ни странно, чувствовала себя неплохо. Небрежно развалилась в тени длинной лестницы, она сладко дремала, положив страшную морду на разомлевшего от духоты Карраша, ничуть не переживая по поводу того, что ее драгоценный малыш остался один на один с проклятым остроухим нелюдем.

Неподалеку от хмер Седой и эльфы упорно бренчали железом. Рыжий под раздраженное ворчание Элиара без устали скакал по пыльным плитам, уклоняясь, падая и снова вставая. Аркан и Ирбис скрупулезно повторяли его движения, тщетно стараясь поймать тот таинственный ритм, с которым им вскоре предстояло штурмовать смертельно опасную Тропу Смертников. А Сова с Молотом, дожидающиеся своей очереди, тихо матерились сквозь зубы, неласково поминая наглеца Белика, благодаря которому уже второй час чувствовали себя, как селедки в горячей коптильне. Бедняги…

Таррэн хмыкнул и успокоено отодвинулся.

— Ну что, ожил?

— Тьфу на тебя! — сплюнул пацан вместо ответа.

— Вот и хорошо. Тогда поднимайся, попробуем выяснить, как получилось.

— Нормально получилось. Отсюда уже чувствую!

— Неужели? — эльф упруго поднялся, заинтересованно разглядывая тоненькую ниточку наложенных уз, и приятно удивился. Гм, а ведь верно — работает! Пусть многое ему недоступно (мальчишка довольно умело закрылся), но то, что лежало на поверхности, он чувствовал весьма неплохо.

Таррэн прислушался, слегка натянул кончик этой ниточки, вчитался. На секунду замер, неверяще прикрыв глаза, и вдруг широко улыбнулся.

— У тебя отвратительно бодрое настроение! — пробурчал Белик. — И слишком громкое, к тому же! Сияешь, как отдраенный сортир!!

— А разве у вас с Траш не так? — Таррэн, не обратив никакого внимания на недовольно Гончей, бережно поправил одну из нитей заклятия. — Разве ты ее не так же хорошо чувствуешь?

— Она не человек.

— Я тоже.

— Ты — хуже! — мрачно просветил его пацан и, все еще морщась от чужих эмоций, подошел к эльфу вплотную. — Она, между прочим, гораздо сдержаннее! Кто бы знал, что ты на самом деле не такой зануда, как кажешься… хватит скалиться, чудовище! Да-да, я уже понял, что ты на меня не злишься, мстить за брата не намерен и вообще, бессовестно рад, что все так получилось! Не понимаю только, почему ты так счастлив?!

— А ты расстроен, что у меня все-таки вышло, недоволен тем, что оказался уязвим, беспокоишься за хмеру и… — на мгновение задумался Таррэн, изучая новые ощущения. — Ага. И еще пытаешься себя убедить, что меня надо удавить на месте, хотя на самом деле ты этого не желаешь. Гм… УЖЕ не желаешь. Я прав?

Белик помрачнел окончательно.

— Кажется, я начинаю сожалеть о своем решении. Надо было Элиара попросить.

— Поздно, — безмятежно заявил эльф. — Доставай клинки и вставай рядом.

— Зачем?!

— Будешь учиться.

— Я и так умею ими пользоваться!

— Не этому учиться, — терпеливо пояснил Таррэн, как малому ребенку, — а синхронно двигаться. Нам с тобой это скоро понадобится. Поэтому давай, сбрасывай свою шкуру и иди сюда.

— Не буду ничего сбрасывать! — враждебно зыркнул вдруг Белик, плотнее запахивая безрукавку, и эльф мигом почувствовал: действительно, не будет. Хоть убей его, хоть режь по-живому, а не будет.

Таррэн пожал плечами.

— Хорошо, как хочешь. Тогда просто повторяй за мной.

А потом независимым видом отвернулся, молниеносно выхватил оба родовых клинка и начал обычную разминку, которой заканчивал почти каждый длинный день. Если, конечно, не мешали раны, попутчики, агинцы или кто-нибудь еще.

Белик с неожиданной жадностью уставился на блистающие на солнце мечи, но, против ожиданий, никакого клейма и знаков Рода на них не нашел. Расстроился, конечно. Затем недовольно посопел, побурчал для приличия, но делать нечего — он тяжело вздохнул и, поправив на спине необычный "талисман", удивительно точно повторил боевую стойку эльфа. Провел раскрытой ладонью по чехлу из палисандра, едва слышно отстучав по нему затейливую дробь. В ответ раздался тихий щелчок, коротко сверкнула защитная руна у основания. Повинуясь ей, сдвинулся стальной замочек, отпуская скрытую пружину, а затем из деревянных ножен, подобно ангелам возмездия, стремительно выскользнули два эльфийский клинка. Один — сверху, а второй — снизу. Длинные, потрясающе легкие, острые, как бритва… они победно сверкнули на солнце сложной вязью защитных рун, выстрелили, словно из катапульты. Чуть не улетели прочь, но были тут же подхвачены, и с мелодичным пением устроились на положенном месте — в крепких сухих ладошках истинного хозяина.