Руслан Мельников - Голем. Пленник реторты

Альфред решил пока не торопиться с окончательными выводами. Все-таки механические големы, сотворенные Лебиусом, оказались ох как хороши. Может, и эта длинностволка еще покажет себя с лучшей стороны. Хотя… Со столь невеликим калибром…

— Вас что-то смущает, ваша светлость? — осмелился поинтересоваться Лебиус.

— Да уж, смущает, — сухо отозвался Альфред. — И притом весьма смущает.

Недобро прищурившись, маркграф переводил взгляд с магиера на пушку и с пушки на магиера.

— Выглядит, знаешь ли, твое хваленое орудие не очень м-м-м… устрашающе.

— Внешность зачастую бывает обманчивой, ваша светлость, — вкрадчиво проговорил прагсбуржец. — А форма, случается, не соответствует содержанию. И первое впечатление, производимое на нас зримыми вещами, нередко оказывается ложным.

— Что ж, я надеюсь, ты сможешь убедить меня в несостоятельности первого впечатления, производимого этим… — Альфред пренебрежительно мотнул головой, указывая на длинный бронзовый ствол. — Причем убедить с первого же выстрела. Иначе сам будешь привязан к жерлу своего орудия. И я лично поднесу пальник к затравочному отверстию. Второй раз твоя пушка выстрелит тобой. Ты все понял, Лебиус?

— Да-да, конечно, ваша светлость! — часто закивал островерхий капюшон. — Не сомневайтесь, все будет исполнено в лучшем виде…

— Как ты назвал свое новое детище? — Альфред Оберландский как никто другой умел неожиданно менять тему разговора. — Это ведь не бомбарда. И не бомбарделла тоже. И не ручница-хандканнон. И не мортира. Как же нам ее именовать?

— Шланге, ваша светлость, — ответил Лебиус. — Змея. [4] Schlange (нем.) — змея, уж. В реальной средневековой Германии именно так называли длинноствольные дальнобойные кулеврины. Змея, способная жалить на расстоянии, станет прекрасным дополнением к вашим механическим големам, созданным для ближнего боя.

— Змея?! — Альфред покосился на штандарт, вывешенный над замковыми воротами. Ветер колыхал тяжелую ткань с фамильным гербом маркграфа. В синих складках оберландского знамени лениво извивалась вышитая серебром змея. — Очень интересно… Твоя пушка плюется ядом?

— Может и ядом? — склонился магиерский куколь. — Если стрелять соответствующими снарядами. Но, вообще-то, причина такого названия в другом. В длине ствола.

— А что, она настолько важна — длина ствола? — скривил губы Альфред. — ТАКАЯ длина?

— Длинный ствол придает снаряду больший разгон.

— Да? — с сомнением произнес маркграф. — В самом деле?

— Ваша светлость, — Лебиус приложил руки к груди, — орудие готово к испытанию, и, как только вы пожелаете…

— Погоди, колдун, не торопись, — поморщившись, оборвал его маркграф. — Покажи сначала, чем ты, собственно, собираешься стрелять? Вот этими «орешками», надо полагать?

Альфред шагнул к невысоким пирамидкам из темных металлических шаров. Небольших, гладких, идеально круглых. То ли свинцовых, то ли облитых свинцом. Все ядра в точности соответствовали калибру орудия и казались совершенно одинаковыми — словно горошины, выкатившиеся из одного стручка.

Маркграф взял первое попавшееся. Взвесил в руках. Осмотрел. Положил. Взял другое. Потом — третье…

— Осторожнее, ваша светлость! — всполошился вдруг Лебиус. Шагнув вперед, магиер прикрыл собой жаровню с углями. — Не подносите ядра близко к огню. Вне стен мастератории мне трудно контролировать огненную стихию. Здесь она может быть опасна.

Альфред хмыкнул в ответ. Но, покрутив в руках очередной снаряд, все же положил его на прежнее место.

Нет, ядра вовсе не были одинаковыми. Одни — цельные и увесистые: двумя руками едва удержишь. Другие — по всей видимости, пустотелые — полегче, состоящие, вероятно, из двух скрепленных между собой полусфер в свинцовой рубашке, с короткими толстыми фитилями, торчащими из деревянных пробок-заглушек, явно чем-то снаряженные и помеченные краской. В глаза бросались красные, белые, темно-синие и зеленые пятна на округлых боках. Видимо, чтобы не перепутать при стрельбе. Вот только — что с чем?

— Ну-ка, ну-ка, расскажи, колдун, что у тебя за бондоки такие? Из чего сделаны?

— Сверху — слой мягкого свинца, — охотно пояснил магиер, щелкнув ногтем по тусклому серому металлу. — Благодаря ему снаряд плотнее прилегает к стенкам ствольного канала. Под свинцом — чугун. Литое ядро из сплошного чугуна даже при невеликих размерах имеет немалую массу, а значит — большую разрушительную силу, нежели простой отесанный камень.

— И как далеко сможет выплюнуть такой снаряд твоя бронзовая змея?

— В два, а то и в три раза дальше, чем каменное ядро, пущенное из обычной бомбарды, — ответил Лебиус. — И бьет притом она гораздо точнее.

— Дальше? Точнее? — маркграф недоверчиво прищурился. — А за счет чего, позволь спросить, достигается столь поразительный эффект? Только лишь за счет длины ствола?

— Не только, ваша светлость. Еще — за счет очищенной и специально обработанной орудийной бронзы, — принялся перечислять Лебиус. — За счет литого и ровно высверленного, а не выкованного абы как ствола. За счет спиральной нарезки на внутренних стенках, раскручивающей ядро и принуждающей его в полете буквально ввинчиваться в воздух. За счет усиленного заряда и особого гранулированного пороха. За счет лафетного ложа, позволяющего гасить отдачу, быстро поворачивать орудие в любую сторону и придавать ему нужный угол наклона. Здесь ведь все рассчитано до малейших долей дюймов и градусов…

— Ага, и никакой магии? — усмехнулся маркграф. — И никаких алхимических фокусов?

Лебиус замялся:

— Разумеется, мною были использованы некоторые магические формулы и алхимические добавки для увеличения силы пороховых газов и укрепления ствола. Кроме того, «змея» обладает некоторыми м-м-м… нехарактерными для обычных бомбард свойствами, препятствующими образованию нагара. По большому счету, ее даже не нужно чистить. Все, что должно сгореть? сгорает в момент выстрела дотла, без остатка. Остальное — выбрасывается из ствола вовне. Но все же магическое и алхимическое вмешательство сведено мною к минимуму…

— Почему?

Прагсбуржец вздохнул:

— Видите ли, ваша светлость, огненный бой — та сфера, в которой излишнее рвение и злоупотребление тайными знаниями может навредить. Все-таки из пушек будут стрелять не опытные магиеры и алхимики, а простые солдаты.

— Верно, — согласился Альфред. — Итак, ты утверждаешь, что твое литое чугунное ядро полетит вдвое-втрое дальше, чем обычное каменное?

— А легкие снаряды поразят цель на еще большем расстоянии, — заверил Лебиус. Магиер нежно, будто женские округлости, погладил ядра, помеченные краской и фитилями: — Я говорю об этих вот гранатусах, ваша светлость. Их изготовить сложнее, зато в бою они будут гораздо эффективнее.