Патрик Ротфусс - Страх Мудреца

Буря над головой.

Гальваническое связывание двух одинаковых стрел.

Попытка заземлить дерево сильнее, чем любой громоотвод.

Честно признаться, я не уверен, что могу поспорить насчет поражающей молнии, когда и где она появилась.

Но как гласят легенды, я позвал молнию и она пришла.

Из других рассказов, когда ударила молния, это не был единственный впечатляющий удар, это было несколько в быстрой последовательности.

Дедан описал это как "столб белого огня" и сказал, что это сотрясло землю так сильно, что сбило его с ног.

Так или иначе, высокий дуб укоротился до обугленного пня размером с путевой камень.

Большие его куски были разбросаны вокруг.

Меньшие деревья и кусты были охвачены пламенем и потушены дождем.

Большинство длинных щитов, использовавшихся разбойниками для фортификации, было разорвано на кусочки не больше кончика твоего пальца или превратилось в уголь.

Вырванные из основания деревья оставили гигантские следы в перемешанной земле, что выглядело так, как будто она была распахана сумасшедшим или изборождена когтями какого-то огромного зверя.

Несмотря на это мы оставались в лагере разбойников после нашей победы.

Ручей обеспечивал нас водой, а оставшаяся от разбойников еда была лучше нашей.

Более того, после того как мы спасли некоторые доски и холст, каждый из нас обзавелся такой роскошью, как палатка или навес.

Когда работа была закончена, напряженность, преследующая нашу группу, исчезла.

Дождь прекратился, и нам больше не нужно было беспокоиться о наших кострах, в результате чего кашель Мартена стал проходить.

Дедан и Хеспи вели себя терпимее друг с другом, и Дедан стал на три четверти меньшим ослом по отношению ко мне.

Но, несмотря на облегчение в нашей работе, все было не совсем в порядке.

Теперь не было историй по ночам, и Мартен отдалялся от меня, как мог.

Я едва ли мог винить его с учетом того, что он видел.

Имея это в виду, при первой возможности я должен был лично уничтожить восковые момметы, которые сделал.

У меня не было необходимости использовать их сейчас, и я боялся того, что может произойти, если один из моих товарищей обнаружит их в моем дорожном мешке.

Темпи никак не прокомментировал то, что я сделал с телом бандита, из чего я заключил, что он, кажется, не таит чего-то против меня.

Оглядываясь назад, теперь я понимаю, как действительно мало я понимал Адем.

Но в то время все, что я заметил, было то, что Темпи проводил меньше времени, помогая мне практиковаться в Кетан, и больше практикуясь в нашем языке, ежедневно обсуждая запутанную концепцию Летани.

На второй день мы перенесли снаряжение из нашего предыдущего лагеря.

Я успокоился, когда мне вернули лютню, и вдвойне обрадовался, что нашел чудесный футляр Денны оставшимся сухим и жестким, несмотря на бесконечные дожди.

И поскольку мы уже не скрывались, я играл.

Целый день я только этим и занимался.

Прошел почти месяц с тех пор, когда я создавал хоть какую-то музыку, и я скучал по ней больше, чем вы можете себе представить.

Сначала я думал, что Темпи не волнует моя музыка.

Даже не учитывая того, что я как-то оскорбил его пением вначале, он всегда оставлял лагерь, когда я доставал мою лютню.

Затем я начал ловить его взгляд, но всегда на расстоянии и преимущественно вне поля моего зрения.

Как только я узнал, где его искать, я обнаружил, что он всегда слушал, когда я играл.

Широко раскрыв глаза, как сова.

Неподвижный, как камень.

На третий день Хеспе решила, что ее нога выдержит немного ходьбы.

Таким образом, мы должны были решить, кто будет идти с нами, а кто должен будет остаться позади.

Казалось, это будет не так сложно, как могло бы быть.

Большинство снаряжения бандитов было уничтожено молнией, падением деревьев или воздействием бури.

Но были еще ценные вещи, которые стоило спасти из разрушенного лагеря.

Мы были лишены возможности провести тщательный поиск в палатке главаря, так как она была погреблена под одной из огромных ветвей упавшего дуба.

Более двух футов толщиной, упавшая ветка сама по себе была больше, чем большинство деревьев.

Тем не менее, на третий день, когда нам, наконец, удалось с помощью топора разрубить ее достаточно, чтобы мы могли стащить ее с остатков палатки.

Мне очень хотелось поближе посмотреть на тело главаря, поскольку что-то в нем тревожило мою память с тех пор, как я увидел его шаг от палатки.

И в более широком смысле, я знал, что его кольчуга стоила по крайней мере дюжину талантов.

Но мы так и не нашли вообще никаких признаков главаря.

Это нас немного озадачило.

Мартен нашел только один след, уходящий из лагеря, принадлежащий сбежавшему часовому.

Мы не могли понять, как главарь мог уйти.

Для меня это было загадкой, и досадной, так как я хотел более подробно рассмотреть его лицо.

Дедан и Хеспе считали, что он просто сбежал в хаосе после молнии, возможно, используя ручей, чтобы не оставлять следов.

У Мартена, однако, усилилось понимание того, что все не просто, когда мы не нашли его тело.

Он пробормотал что-то о демонах и отказался идти рядом с развалинами.

Я думал, что он суеверный дурак, но не буду отрицать того, что я тоже находил пропажу тела даже более, чем слегка нервирующей.

Внутри разрушенной палатки мы нашли обеденный стол, кровать, письменный стол и пару стульев, все разрушенные и бесполезные.

В разрушенном столе были какие-то бумаги, и я бы многое дал, чтобы их прочитать, но прошло слишком много времени в сырости, и чернила расползлись.

Была также тяжелая шкатулка из твердой породы древесины, размером чуть меньше буханки хлеба.

На крышке был эмалированный фамильный герб Алверона, и она была крепко заперта.

Оба Хеспе и Мартен признались, что имели небольшой навык в открытии замков, и так как мне было любопытно, что было внутри, я позволил им зайти так далеко, насколько они могли, не повредив замок.

Каждый из них долго возился с ней, но не добился никаких успехов.

После двадцати минут старательной траты времени, Мартен развел руками.

- Я не могу найти отмычки для нее, - сказал он, потянувшись и сложив руки за спиной.

- Я думаю, что, возможно, могу попытаться сам, - сказал я.

Я надеялся, что один из них ухитрится открыть ее.

Взлом замков - это не тот навык арканиста, которым можно было гордиться.

Это не подходило к репутации, которую я надеялся создать для себя.

- Ты собираешься сделать это сейчас? - спросила Хеспе, приподняв бровь.

- Ты действительно юный Таборлин.

Я вспомнил историю, которую за несколько дней до этого рассказывал Мартен.

- Конечно, - я засмеялся, потом крикнул: - Эдро! - моим лучшим голосом Таборлина Великого и ударил верхнюю часть шкатулки рукой.