Лоис Буджолд - Горизонт

— Действительно.

— Некоторое время назад семья перестала беспокоиться, что она совершит ошибку. Сейчас, я подозреваю, семья начала подумывать, что может быть ошибка была бы лучше, чем ничего. — Думать, что Омба должна была бы знать, было несправедливо. Родители Сумах были верными друг другу, даже если Дор был трудным человеком.

— Она более сложная, чем кажется с первого взгляда.

— Угу.

— Так же, как и ее дядя. Хм. — И Аркади ушел в темноту.

Даг наблюдал, как он уходит. «Да уж, конечно».

Сухие дни хорошей погоды закончились громким шумом грозы, начавшейся перед рассветом. К тому времени, как все успокоили перепуганных животных и собрали обратно разбросанные ветром вещи, занялся серый рассвет, но отправились они сквозь зарядивший дождь только через несколько часов, потирая заспанные глаза. Фаун позволила Дагу уговорить ее ехать в фургоне; сам он и Барр были защищены речными дождевиками, которые Фаун раздобыла на «Надежде». По крайней мере, бурлящие коричневые ручьи в этой более ухоженной стране были по большей части перегорожены мостами.

Фаун не была уверена, нужно ли удивляться тому, что Сумах со своим напарником решила ехать вместе с ними со скоростью фургона «до переправы». Когда утих дождь, Сумах скакала между Дагом и Аркади, оживленно общаясь. Фаун предположила, что у нее с Дагом найдется много общих тем для беседы. Аркади, казалось, не говорил много, но он не пришел в фургон в этот день, чтобы продолжить заниматься с Келлой.

Барр и Рейз следовали за ними с некоторой печалью, вытесненные своими начальниками с первых позиций у стремен Сумах.

Лагерь этим вечером не был совсем уж таким промокшим и тоскливым, как ожидала Фаун. Финч и Индиго нашли полуразрушенный сарай, отданный владельцем застигнутым ночью путешественникам с Тракта. Крыша протекала, и старые доски скрипели от бури, но ее порывы всего лишь заставляли всех под фургоном прижиматься крепче друг к другу.

К следующему полудню, когда они подъехали к краю долины Кипящей Реки, такой же широкой, как долина Грейс, облака превратились в едва заметную влажную дымку. Блестящая лента реки вилась между по-весеннему зеленых лесов и полей, над которыми поднимались паром недавние дожди. Когда они осторожно спускались вниз по скользкой от грязи дороге, Фаун заметила первые признаки города при паромной переправе, который носил захватывающее имя Рубленая Баранина, и самого парома, который казался таким знакомым из-за барж, перетаскиваемых с берега на берег канатным кабестаном. Только здесь две большие лодки работали параллельно, одна переправлялась, а другая собиралась это делать.

Вода была шире, чем представляла Фаун, больше полумили, а Рубленая Баранина оказалась самым большим поселением, которое она видела за недели — не маленькой деревней, а оживленным речным городом. Когда они приблизились, она смогла различить верфь и товарные склады, отели и конюшни, пивоварни, пекарни, кузницы, канатную и дубильную мастерские, торговца лошадьми; она изумилась, насколько знакомым и удобным все это показалось ей сейчас. Еще там была, обнаруженная при приближении к речному берегу, очередь к переправе, собравшаяся между двумя жилыми кварталами. Кроме местных фургонов, всадников и кучи пешеходов там был знакомый чайный караван с сорока мулами, каким-то образом снова оказавшийся впереди них.

Такое сборище явно было ожидаемым, потому что весь путь до посадки был усеян ларьками и разносчиками, продающими еду, напитки и товары для скучающих, ждущих путешественников. Фаун привстала на стременах и вдыхала заманчивые запахи: мясные пироги, жареный «хворост», пиво, медовый чай.

Еще звуки — кто-то играл на скрипке так же хорошо, как это делала Берри, быстро и красиво. Скрипач начал играть старую речную песню, музыка, танцуя, поднималась и падала, и сердце Фаун было очаровано. Она скомандовала Мэгпи приблизиться.

Скрипачом оказалась тонкая, высокая женщина, стоящая на пне в стороне у дороги, отставив локоть, ее светлые волосы были забраны назад в тонкий конский хвост, поблескивающий на солнце…

— Берри! — закричала Фаун в изумлении.

Берри посмотрела наверх и широко улыбнулась через головы толпы, собравшейся вокруг нее, набрала воздуха перед тем, как помахать смычком в воздухе, и продолжила играть. Похоже, она удивилась гораздо меньше Фаун. Готорн стоял у ее ног, держа в руках старую бесформенную шляпу Бо. Он повернул голову и заметил Фаун, уронил шляпу к приплясывающим ногам сестры и стал пробиваться через толпу. Когда он оказался рядом, Фаун уже соскользнула с седла и смогла сердечно его обнять, от чего он даже не отстранился в мальчишеском смущении. «О, боги! Он выше меня!»

— Что вы здесь делаете? — спросила Фаун.

— Частично ждем вас. А в основном ждем, пока Вит закончит возиться со своим маленьким караваном.

«Каким еще караваном?..»

— Все в порядке?

— О, конечно. Только мой енот сбежал на полпути к Серой. — Готорн нахмурился при воспоминании об этой потере.

Фаун сочла, что такая уверенность обманчива, но отставила попытки вытрясти все из него, потому что Берри закончила мелодию и закричала:

— Перерыв на обед! Попробуйте здесь рядом лучшие в долине пироги Мамы Флинтридж с сушеными персиками!

Она соскочила с пня, сложила скрипку в футляр, схватила шляпу и пошла сквозь толпу к Фаун, собрав еще несколько монет по пути. На этот раз объятия были взаимными.

— Берри!

— Сестричка! У вас получилось! Мы подумали, если у нас получится перекрестить пути, то это должно случиться здесь.

— А где Вит и остальные?

Берри махнула рукой по направлению к реке.

— У Вита день работы на кабестане на одной барже парома, а у Хога на другой. Бо приглядывает за лошадьми и вещами в местечке у реки. Подальше от таверн.

Даг и Барр спешились и протиснулись к Берри — живей, чем это делала Фаун, как раз, чтоб это услышать. Люди, увидев высоких Стражей Озера, в основном попятились, а затем застыли с открытыми ртами, когда те обменялись радостными объятьями с улыбающейся скрипачкой.

— Как бы все тут оказались? — спросила Фаун. — Я думала, вы подрядились в лодку, которая идет в Трипойнт.

— Верно, только, думаю, работа на ней оказалась шоком для Вита — он думал, что он на ферме тяжело работал. Как бы там ни было, наш дурак-капитан ухитрился получить плавником пробоину в корпус прямо над устьем Кипящей. Мы выволокли ее на берег и ремонтировали в деревне рядом, но было ясно, что лодка некоторое время никуда не пойдет, не говоря уж о том, что мы потеряли половину ее груза из-за воды. Ну, мы там услышали, что лед в верховьях Грейс еще стоит, а Кипящая уже очистилась. Так что мы нашли места на другой лодке, которая шла в Рубленую Баранину, это было самое высокое место, куда мы могли доплыть на лодке.