Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди

— Сожалею, — прошептал Гарри.

— Все повторяется. Я должен сделать то же для моей любимой, что сделал мой отец — для своей. Что я когда-то сделал для того, кого считал своим лучшим другом. Надо пойти и найти ее гроб. И…

— Где мы возьмем осину? — перебил его Гарри.

— Придется выйти наружу. Где-нибудь здесь должна расти осина!!!

— Простите меня, Джеймс, но вы пока не в состоянии передвигаться. А выйти наружу — это же верная смерть.

— Но я не могу обречь мою любимую Лотти на вечные муки. Я должен спасти ее душу — пока она не погибла окончательно.

— Возможно, вы сможете это сделать. Но не сейчас, Джеймс. Не сейчас. Сейчас наш долг — выжить во что бы то ни стало! Потому что мы с вами выполнили главное: теперь мы знаем, почему этот замок привлек внимание немецких ученых и военных. Надо вернуться, надо сообщить, надо разбомбить этот проклятый замок вместе со всеми подземельями, залить его напалмом…

— Я говорю вам, Гарри, мы должны все сделать сами! Вы — как хозяин замка, я — как возлюбленный… Пусть и неверный возлюбленный бедняжки Лизелотты.

— У вас два серьезных соперника, — усмехнулся Гарри. — Два вампира!

— Не важно. Мы должны разорить это гнездо. Пусть даже ценой собственных жизней.

— Согласен. Пусть ценой жизней. Но только сначала надо одолеть зло. А вам для этого надо хотя бы встать на ноги. Зря вы не попросили еды у своей клыкастой подружки. Или вы боялись, что она принесет кусочек человечинки?

— Перестаньте, Гарри! — брезгливо поморщился Джеймс. — Она такое прелестное создание… И тоже заслуживает избавления от мук.

— То есть — кола в сердце?

— Кол в сердце — этого мало, — сурово ответил Джеймс. — Вы же знаете: надо еще отрубить голову и набить рот чесноком. А лучше всего — выволочь гроб на солнце. Тогда вампир прогорит так, что останется только горстка пепла.

Гарри вдруг очень захотелось очутиться дома, в гостиной, в тот час, когда небо уже потемнело, а от заката осталась лишь ровная розово-золотая полоса у самой кромки горизонта, когда в открытые окна уже начали залетать ночные бабочки, а все домашние собрались у стола — все, и мама, и Энн, и Сьюзен, и бедная безумная Луиза! — и отец при свете ночника читает вслух Евангелие.

Есть такая древняя мудрость: никогда не молись об исполнении желаний — а то они действительно могут исполниться. Гели Андерс на собственном опыте смогла познать, что данная мудрость — действительно Мудрость, а не просто чье-то забавное высказывание.

Гели сумела добраться до замка гораздо позже, чем планировала.

Для начала ей удалось удачно соврать отцу, будто собралась в гости к приятельнице, дочке его знакомого, Барбаре Крон. Действительно, Гели с фрейлен Крон общалась довольно много, пока та жила в Дрездене. Хотя Бабби была старше Гели на целых три года, их породнила любовь к романтических историям и непохожесть на остальных девиц из той же компании: дочек друзей Хельмута. Правда, очкастая толстуха Бабби Крон была уж слишком слезливо-сентиментальна, к тому же временами впадала в неистовую религиозность и мечтала уйти в монастырь. Но все же Бабби читала и у нее были вменяемые периоды, когда с ней можно было побеседовать о серьезном и помечтать о чем-нибудь прекрасном. Другие же девицы интересовались только женихами, нарядами, танцульками и еще часто обсуждали, где добыть что-нибудь дефицитное — чулки, духи, хорошее мыло… Это, конечно, важная тема, но невозможно же говорить только об этом! А они говорили только об этом. Или гадали — у кого сколько будет детей. Или просто хихикали непонятно над чем. В общем, на дамских журфиксах Гели Андерс предпочитала общество Бабби Крон, которая даже в невменяемо-религиозные свои периоды была интереснее всех прочих. И Гели искренне огорчилась, когда восемь месяцев назад отца Бабби перевели в Будапешт, на хорошую должность, и вся семья уехала вместе с ним. Гели переписывалась с Бабби и Бабби усиленно звала Гели в гости на празднование своего двадцатилетия, уверяя, что Гели очень понравится их новый дом и местное изысканное общество. Гели действительно собиралась навестить Бабби. Но теперь вот пришлось соврать и ей. Чтобы показать Хельмуту письма, в которых они с Бабби обсуждают условия приезда Гели. И получить от него деньги на билеты и на подарок.

Конечно, у Гели на душе поскребывало. Ведь Бабби так радовалась ее обещанному приезду, будет ее ждать, а потом огорчится. И отец огорчится, когда узнает, что Гели ему соврала. Пожалуй, они оба — и Хельмут, и Бабби — перепугаются, когда Гели не доедет до Будапешта. Но что делать?.. Ей необходимо было попасть в этот замок в Карпатах. Пережить хоть одно приключение, пока не наступила старость. И главное — пережить это приключение рядом с Конрадом. Вместе с ним. И вместе вернуться, как она загадала… Гели верила: все получится. Главное — оказаться рядом с любимым в подходящий момент и в романтическом месте. У них просто не было времени побыть рядом. В Карпатах время будет.

И вот — так получилось, что она задержалась! Сначала Гели растянула лодыжку и совсем не могла ходить. Лежала в постели с компрессом на больной ноге и ревела от злости. Потом папенька был слишком занят, чтобы организовать ее переезд. Но наконец свершилось: Хельмут посадил Гели в поезд и обещал прямо со станции дать телеграмму отцу Бабби Крон о том, чтобы Гели встретили. Он не догадывался, что никакого подарка подруге Гели не купила. Что на следующей крупной станции она сойдет с поезда и сядет в другой, идущий в Румынию и дальше, к Карпатским горам.

В роскошном купе первого класса Гели была одна. Всю дорогу, глядя на пролетающие за окном пейзажи, Гели мечтала. Мечтала о том, как она увидит Конрада, по которому успела ужасно соскучиться за время разлуки. И о том, как благотворно повлияет на него романтическая атмосфера этого старинного замка — он уже не будет кричать на нее и толкать ее в тачку с навозом, он станет совсем, совсем другим! И еще мечтала о том, как они вместе с Конрадом будут исследовать там что-нибудь, подвергаясь ужасным опасностям. И о том, как она, Гели, совершит какое-нибудь очень важное для Германии научное открытие, а в ходе этого спасет Конрада с риском для жизни, и как он, склонившись над ее бездыханным телом, будет молить: «Не умирай! Я не смогу жить без тебя! Не покидай меня, любовь моя!». И как она откроет затуманенные смертью голубые глаза и скажет ему… Скажет ему… Было очень много вариантов того, что Гели скажет Конраду в последний миг, прежде чем глаза ее сомкнутся навеки — или пусть Конрад подумает, что навеки, — а на самом деле она совсем не умрет, и оживет под градом его поцелуев, чтобы пойти с ним под венец в старинной часовне этого замка. Так же было много вариантов того, в каком платье Гели должна предстать перед Конрадом. И Гели бесконечно переодевалась, делала все новые прически и мечтала, мечтала… Мечты были упоительны. И вообще эта дорога в Румынию, когда она — совсем одна, как взрослая, ехала в купе первого класса, смотрела в окно и мечтала — эта дорога запомнилась ей на всю жизнь как один из прекраснейших моментов юности. Правда, в ее юности было не так уж много прекрасных моментов.