Надежда Ожигина - Путь между

Денхольм стоял у окна и смотрел вдаль, словно хотел полететь вместе с ветром, подняться выше самых высоких гор и увидеть все, что должно. Прямо сейчас. Немедленно.

— Так долго ты не пролетишь, — ехидно заметил наблюдавший за ним шут. — Даже Заклинание Воздуха такого не выдержит! И никакой Мир не справится с Магией подобной силы! Ну что ты там высматриваешь, куманек!

— Смотри сам, — тихо посоветовал король. — Вот солнце садится за деревья, и они превращаются в море зеленого огня… А где-то там, за парком, звенят натянутые до предела, покрытые где росами, где пылью струны Дороги…

— Да ты, братец, поэт почище Короля-Менестреля! В настоящей дороге очень мало романтики, я полагаю. Это прежде всего тяжелая потная работа для ног. И настоящая пытка для желудка. Да и ты как-никак все-таки Божьей Милостью Король, а не бродяга, который, глядя на закат, понял, что засиделся под одной крышей. А главное, тебе пока некому передать Перстень Власти!

— Ты прав, как всегда. Но я уже сказал: я просто мечтаю.

— Опасно ты мечтаешь, куманек! Я бы сказал, жизненно мечтаешь. Давай-ка лучше спать. Завтра тяжелый день: конная прогулка по Итанору. Надеюсь, ты не забыл, что нам предстоит паломничество в честь Светлых Богов, победителей Ронимо?

— Душно мне во дворце, — пробормотал король, но, взглянув на возмущенного Санди, покорно согласился: — Спать так спать. Я переночую у тебя?

— Какая честь! — беззлобно проворчал шут, уступая половину постели. — Интересно, а ответь я отказом?

— А ты попробуй, — усмехнулся король, отвоевывая подушку и солидный кусок одеяла. — И бесценный опыт общения со свирепеющим монархом тебе обеспечен!

Он потянулся, закрыл глаза и… провалился в Небытие.

…Он шел, утопая в тумане, по странному коридору, полному приоткрытых дверей. В гнетущей тишине гулко и тревожно отдавались шаги. Где-то капала вездесущая вода, пробивая гранит холодного пола. Ноги подчинялись с трудом, голова раскалывалась на тысячи осколков, в ушах медленно плыли тяжелые волны набата. Король шел и открывал двери. Было муторно от того, что он умер, умер так давно, что тщетно силился вспомнить, когда это было. Он знал лишь, что бесконечно долго идет по Коридору, в Котором Нет Жизни. Небытие, тягучее и вязкое, липло к сапогам, путало шаг. Двери открывались с протяжным скрипом несмазанных петель, в заржавевших замках торчали сломанные ключи. Никого. Пустота и паутина Несущего… Он устал, как же он устал! Трудно идти без цели, без дороги. Без надежды куда-то дойти. За очередной дверью открылась небольшая комнатка, такая же, как миллионы других до нее. Но в отличие от многих она пустовала. По крайней мере на короля не уставилась пара горящих жаждой жизни глаз, в которых не отражалось ничего, кроме Смерти. Комната манила, она ждала хозяина. И он шагнул за порог.

Странные здесь были дома. Обрывки тканей украшали стены, источенные червями шкафы хранили осколки посуды. На сломанном шатающемся столе он увидел шахматную доску с безголовыми фигурами… Серебряные колокольчики со сломанными язычками никогда не нарушат Всеобщего Покоя своим звоном, и свечи с вырванными фитилями никогда не рассеют Всеобщую Тьму. Переплеты старинных книг без страниц, разбитая мозаика полов, погнутые ложки, истлевшие одежды…

«Просто вещи тоже мертвы, — со странной горечью догадался король, — как и их хозяева!»

Он поднял с пола осколок хрустального шара, смутно напомнивший что-то знакомое. Король вгляделся. Кусок цельного хрусталя украшала серебряная молния. Не иначе, гномья работа… И вдруг он понял, ЧТО держит в руках. И сердце отказалось биться. Осколок Священного Скипетра Королей Элроны. Его Скипетра! Неужели Элрона тоже мертва? Как и он сам?!

И тут король вспомнил, кого он искал за дверями, от кого жаждал получить совет и утешение.

— Брат! — закричал он. — Йоркхельд! Где ты! Отзовись! Это я, Денхольм!

— Ну вот, — раздался в ответ тягучий бас, — сначала он просто бродил, мешая душам беседовать со Смертью, теперь он стал кричать. Этак он мне всех перебудит. А ради чего? Что ты здесь ищешь, человече? Зачем из ночи в ночь тревожишь мой покой?

— Я ищу брата! — звонко и твердо крикнул Денхольм. — Я не уйду, пока не поговорю с ним!

— Я не глухой, — сурово заметил тот же голос. — В своем ли ты уме, человече? Зачем играть со Смертью?

— Я все сказал! — гордо ответил Божьей Милостью Король Элроны.

— Слыхали, родичи? Он все сказал! Каков?! Кровь Неугомонного Итани за лигу [2] Элронский уард равен 0,92 м; роуд — равен 5,5 уарда и соответственно 5,1 м; миля равна 1,7 км (морская миля равна 1,9 км); элронская лига равна 3 милям и соответственно 5,1 км. разглядеть можно. Но это не ко мне. Вроде он по твоему ведомству, брат? Ответь мне, Йоххи, зачем приводишь мальчишку?

— А что я могу сделать, Йоттей, он рвется в твои покои, будто там медом намазано. Или чем еще. Пусть с ним Йосса разбирается! Я ни при чем!

— Хитрый какой, — возразил задорный женский голос. — Он ведь рвется к вам, не ко мне! Все его помыслы устремлены к Смерти! Это твое дело, Йоттей! Тебе с ним разбираться.

— Чем я могу помочь, хотелось бы знать! Что за странная идея: искать этого Потомка в Покоях Смертных! Но если он не угомонится, от Моего Царства не останется даже Тени!

— А давайте попробуем вместе? — предложил вдруг второй голос, названный Йоххи.

— Вместе? — рассмеялась Йосса. — Ну и фантазер ты, братец!

— Да будет так! — гулко подытожил Йоттей.

И в тот же миг мир закружился вокруг Денхольма, и стало неясно, то ли он бежит куда-то вслед за Голосами, то ли Время и Пространство с воем несутся ему навстречу… Движение было столь стремительно, что глаза отказывались различать предметы. А потом все стихло так же неожиданно, как началось. Он по-прежнему стоял в коридоре, по пояс в тумане. И перед ним была дверь. Король толкнул ее и отшатнулся.

— Получилось, — растерянно прошептала Йосса.

— Иди, у тебя мало времени, — напомнил Йоттей.

Денхольм шагнул за порог.

В комнате горела свеча, бросая кровавые отсветы на изъеденный червями стол и потрескавшийся кувшин с остатками вина. На шатком колченогом топчане лежал человек. Неподвижность испугала короля сильнее, чем неуловимость черт лица. Какой-то морок мешал смотреть, но Денхольм твердо знал, кто перед ним.

— Брат! — позвал он. — Очнись, брат!

Лежащий медленно приподнялся и сел.

— Денхольм? — из какого-то невероятного далека долетел знакомый голос. — Что ты здесь делаешь, брат?

— Во имя Света! — вконец разозлился король и зажег свечу. — Денхольм? Что ты здесь делаешь, брат?

— Я искал тебя, Йоркхельд, — всхлипнул король. — И вот нашел! Я так соскучился, брат!