Надежда Ожигина - Путь между

Санди воздел руки к небу и взвыл, рухнув на колени: похоже, решил не откладывать молитвы «на потом».

Некоторое время Эй-Эй с интересом наблюдал за ним, потом, заскучав, отозвал короля в сторону.

— Сядете впереди, господин Хольмер, — решил он, вручая Денхольму весло. — Вы вроде покрепче вашего приятеля будете. Вот смотрите, — он указал на реку, — видите, пена взлетает над водой? Там камень, если об него дерябнемся, мало не покажется. Ну-ка, как его можно оплыть?

— Взять немного левее? — неуверенно предположил король. — Хотя нет, там впереди снова пена… Или все-таки?..

— Там плита, — одобрительно улыбнулся проводник. — Этот камень лучше обходить справа.

— Дальше все равно навернемся. — Король по-новому, с интересом и пониманием присмотрелся к белогривому табуну Вальмана, оценивая возможные проходы. — Вдоль берега вроде бы меньше камней?

— Верно, господин Хольмер, — невесть чему обрадовался Эйви-Эйви. — Сначала пойдем вдоль левого берега: там самая сильная струя и глубина достаточная. Здесь только одна опасность: может прижать к скалам и размазать в щепки. Задача ваша — постоянно отгребать левой лопастью. А потом по струе придется уходить в центр, огибая тот валун, видите? С воды его сразу приметить не просто, но вон на берегу елка прямо из скалы торчит, засекли? Будет ориентиром, запоминайте. Пойдемте дальше по берегу, посмотрим, что за поворотом…

За поворотом оказалось, что надо опять прижиматься, но уже к правому берегу. Они прошли почти полмили, при отсутствии нужных меток выкладывая приметные пирамидки из камней. Дальше река разливалась плавной дугой, словно отдыхая перед новой скачкой. И они вернулись к притомившемуся ожиданием шуту.

— В общем так, господин, — подытожил проводник, — если видите, идем на камень — отгребайтесь. Где надо, я подрулю, остальное — как судят Боги.

— А ты ее проходил раньше? — пытаясь справиться с охватившей его дрожью азарта и страха, уточнил король.

— Раза три, — невозмутимо сообщил Эй-Эй. — Причем в одиночку. Я веду только хожеными тропами, на то я и проводник.

Он легко подхватил увесистую на вид лодчонку и запрыгал с камня на камень вниз, к ревущей воде. Король и шут поплелись следом, кряхтя под неудобными веслами.

Когда Денхольм садился в лодку, его трясло от страха. Подгибались колени, словно не желая пускать на смертельно опасную водную дорогу, соленые капли пота резали глаза, испарина покрыла спину, но руки деревенели от холода.

Когда, справившись наконец с бунтующим организмом, король дал знак проводнику и оттолкнулся от берега веслом, его затрясло от возбуждения и азарта. Вот она, борьба за выживание! То испытание, которого он так долго ждал, о котором грезил над книгами у камина в библиотеке. Вот она, настоящая жизнь, миг торжества, и ради этого не жаль и умереть! Вот оно! Началось!

Когда их лодку втянуло в первый водоворот, не осталось ничего. Ни страха, ни предвкушения, ни излишней бравады. Началась тяжелая работа, достойная настоящего мужчины.

Король не думал о риске.

И не верил в возможность крушения.

Он неотрывно смотрел на взбесившуюся воду и краем глаза искал ориентиры, тщетно вспоминая, что они могут означать. Камни и бревна вырастали перед ним, словно поднятые со дна чьей-то злокозненной рукой, и он отгребался, отгребался, осыпая окрестности громовыми проклятиями…

Дважды их било о плиты с такой силой, что трещали костяные стрингера утлого суденышка. Раз шесть они драли шкуру лодчонки, чиркая бортами по скалам. У короля слезились глаза; река обманывала, заставляя искать опасность в сравнительно спокойных местах и не замечать настоящих препятствий. Волны захлестывали лодку, окатывая гребцов с головы до ног, то унося их вверх, прочь от смертоносных камней, то кидая прямо на буруны. Сколько раз Денхольм видя тщету своих усилий, готов был сдаться и умереть, но мощные гребки рулевого весла выправляли юркую посудину, уводя от неминуемой гибели… В лодку набиралась вода, но они продолжали на сумасшедшей скорости лететь вперед.

И попирая реку, неслись восторженные вопли шута, позабывшего обо всем, растворившегося в стремительном спуске!

Сколько длился этот поединок? Вряд ли кто-нибудь рискнул дать вразумительный ответ. И не важно, что где-то неведомый мудрый звездочет отсчитал всего-навсего четверть часа и пару секунд. Бывает и так, что время делает петлю, и за доли секунды человек теряет основательный кусок жизненной Нити, словно зависнув в Царстве Уснувших Часов…

Когда они, наконец одолев первый вираж порогов, пристали к скалистому берегу, рассудок короля разлетелся на множество сверкающих осколков, и каждая искра в этом фейерверке взорвавшегося эмоциями разума пела о своем.

Они живы! Хвала Светлым и Не Очень Светлым Богам!

У него получилось! Пусть коряво, пусть с огрехами, но получилось!

Он стер себе руки до крови. Вода попала в раны. Больно.

Он — Укротитель Коней Вальмана, речных раков в штаны всем, усомнившимся в нем хотя бы на минуту!

Насколько все же разные вещи: биться один на один с человеком и выстоять один на один с озверевшей стихией!

Сейчас бы костерок пожарче, одежу просушить, а то простудиться недолго!

Санди, дружище, правда, здорово? Лихо прокатились!

А продукты наверняка промокли, крупы, хлеб, табак… А с ними и мечта о сытном горячем обеде.

Интересно, выдержала ли лодка?

А впереди еще порогов!..

Эйви-Эйви! Ты гений! Ты самый лучший из проводников на свете! Ты самый лучший из людей на свете, несмотря на то, что пьяница, трус, наглец и шарлатан!

Впрочем, последнее невысказанное утверждение Эй-Эй опроверг сразу же и по всем статьям. Он запретил разводить костер, выдал вместо обеда по горсти промокших сухарей из запаса Санди и погнал короля осматривать следующий участок водоворотов. Они снова смотрели фарватер, отмечая каменными пирамидками особо опасные места и на ходу подкрепляясь недозрелыми ягодами. С трудом настроившись на деловой лад, Денхольм старательно запоминал, мысленно вычерчивая ломаную кривую от берега до берега. Когда они вернулись, обнаружилось, что шут, несмотря на запрет, устало прыгал вокруг веселенького костерка в тщетных попытках согреться.

— Туши немедленно, — приказал Эйви-Эйви. — Мы выплываем.

Король, потянувшийся было к благодатному теплу, обреченно взвыл.

— Как только согреешься — расслабишься моментально, — пояснил проводник, выворачивая на пламя полную воды лодку. — Берите весла и живо к реке!

— Вам-то хорошо, — ворчливо закряхтел продрогший до костей Санди. — Вы-то работаете, греетесь. А я сижу пнем никчемным, мурашки по телу гоняю! Дал бы погрести, куманек?!

Но король замотал головой с таким рвением, что бедный шут скис окончательно. Впрочем, ненадолго.