Sierra XR - ЛОБОВАЯ АТАКА

– Следов нет, – просто сказал Димон, подходя к существу.

Уточнять, к счастью, не потребовалось. Существо сообразило сразу: пошарило глазами по траве, ойкнуло и пробормотало:

– И правда, нету… Мы по воздуху припилили, что ли…

Ответить на это Димон затруднился. Вместо этого он почесал репу, повздыхал и заявил:

– По воздуху не по воздуху, а выбираться из этого говнища надо…

– Из говнища – легко, – пожало плечиками существо. – Полный привод все-таки. И лебедка есть…

– Дура, – беззлобно огрызнулся Димон. – Если бы об этом говнище речь шла. Я о другом…

Существо шмыгнуло носом. Димон аж сжалился.

– Тебя хоть как зовут, недоразумение? – спросил он. Переход от официального "вы" на "ты" дался ему абсолютно безболезненно.

– Соня, – серьезно ответило существо. И тут же поправилось: – Софья то есть.

– Какая ты, на фиг, Софья, – махнул рукой Димон. – Соня и есть… Проспала все на свете…

– Ну, так получилось, – как бы оправдываясь, пробормотала Соня. Огляделась и дернула Димона за рукав куртки:

– Вон там вроде просвет. Может, пойдем, людей поищем?

– Не все проспала, – одобрительно заявил Димон, вглядываясь в указанную Соней сторону. – Пошли. Машину закрой только.

Сонька повела правильной дорогой – как только они добрались до просвета в лесу, как обнаружили луг. И – людей тоже! Люди на этом лугу занимались таким архаичным делом, как косили траву. И не газонокосилками, а добротным таким и испытанным способом. Самыми натуральными косами то есть.

– Эй, народ! – радостно заорал Димон, прорываясь сквозь траву. – Эй, люди! Ваш совет нужен!

Люди бросили свое занятие, обернулись и…

То, как у людей от удивления отвисают челюсти, Димон видел впервые. Прежде ему встречалось это выражение только в художественной литературе. Но вот вживую, в реале, в натуре, или еще как это назвать, он подобное видел в первый раз.

Траву косили двое. Мужик и баба. Причем эти мужик и баба были одеты не в треники какие-то или другое какое поношенное шмотье, пригодное для работы в поле, а в архаичные же одежды, как-то рубаха со странными штанами, стопудово, какими-то домоткаными, и сарафан – баба. И еще на голове у бабы был платок. В принципе, в последнем ничего удивительного не наблюдалось – солнце пекло только так (кстати, а откуда солнце в зените, если вспышка в машине случилась, считай, под вечер? – мелькнуло у Димона), если бы платок не был крепко так завязан у бабы под подбородком. Нормальная тетка, наверное, повязала бы этот платок на затылке, а эта…

"Староверы какие-нибудь, блин, вот занесло-то нас…", – успел подумать Димон, глядя на парочку. Рты у обоих тем временем распахнулись настолько, насколько это вообще было возможно…

Спустя секунду тетка истошно завизжала, а мужик… мужик вообще, услышав ее визг, цапнул косу и пошел с ней прямо на Димона.

Димон, мягко говоря, перепугался. Не каждый день, понимаете ли, на вас замахиваются косой. Тем более не бутафорской, а, судя по всему, достаточно остро заточенной. Поэтому Димон дернулся и автоматически отступил назад. Как тут…

– Барин! – внезапно раздался визгливый возглас. Из некошеной травы показался какой-то силуэт. – Ба-арин! То ж барин наш, али вы не видите? Тимошка, брось косу, то ж барин вернулся!

И убийца с косой застыл на месте.

Димон одеревенел. Но не успел он достичь полного астрала, как из травы выползла какая-то старушонка в не менее затейливых одеждах, чем у парочки, и, подслеповато щурясь, начала верещать, умильно глядя на Димона:

– Ба-а-арин! Родненький ты наш, Димитрий Савельич! Вернулися со своих иноземщин!

Не успел Димон поправить бабку, что вовсе не Савельич он, а Николаич, по паспорту точно, как бабенция в платке что-то глухо вскрикнула и повалилась Димону в ноги. Да и мужик, немного подумав, сделал то же самое. Плюс еще и заголосил:

– Боярин наш милостивый! Помилуй холопа твоего! Не вели казнить, не признал!

– Кино, что ли, снимают? – еле слышно пробормотал Димон.

– Может, лучше подыграть? – прошептала стоявшая рядом Сонька. – Че-то другое это, кажется…

Поскольку мужик, повалившийся Димку в ноги, начал чуть ли не биться башкой об землю, Димон барским тоном заявил ему:

– Прощаю тебя.

Вообще-то первая фраза, которая пришла ему в голову, звучала примерно как "Бог подаст", но в данный момент Димон почему-то решил не юродствовать.

Обрадовавшийся мужик зайчиком вскочил на ноги и, держа шапчонку в руке, теперь переминался с одной ноги на другую.

Старая же карга вдруг всплеснула руками, пристальнее вглядываясь в Димона, и заквохтала:

– Барин Димитрий Савельич! А что ж на тебе одежа какая предивная? Кафтан заморский? И мальчонка с вами в такой же…

На взгляд Димона, ничего такого "предивного" в его шмотье не имелось. Куртка, под ней – рубашка с коротким рукавом, ну и джинсы еще. Да и Сонька одета была почти так же, только еще и в кепочку… Это ее, что ли, бабка мальчонкой обозвала?

– То машкерадная одежа, – несмело предположил мужик, мявший шапку в руке. – Оне тама в столицах в машкерады ходют, староста сказывал…

Бабка, не слушая мужика, уже переключилась на другое:

– А возок ваш хде, Димитрий Савельич? – и тут же испугалась и прижала руки ко рту: – Неужто тати?! Ограбили и возок забрали?!

– Дык оне ж у нас какую неделю злобствуют! – не успокаивался мужик. – Слава господу, самого боярина живым оставили!

Бабка заохала, запричитала, но быстро спохватилась:

– Димитрий Савельич, пожалуйте в усадьбу, я мыльню велю сготовить… – Тишка! Дунька! – параллельно заорала она мужику с бабой, – бегите, велите кухарке стол накрывать! Дунька, пособи Марье! Барин вернулся!

"Если будут кормить, то еще не все потеряно", – мелькнуло у Димона. А тем временем Тишка с Дунькой сломя головы ломанулись куда-то вон с луга.

Во процессе того, как бабка, причитая по поводу татей и прочей нечисти, вела их в "усадьбу", Сонька умудрилась тихо шепнуть Димону:

– По-моему, это не кино.

– Не, это не кино, а очередная серия программы "Розыгрыш", – ядовито ответил ей Димон. На самом деле он сам не знал, что сказать.

– Не смешно, – отрезала Сонька. – И, кроме того, ты сегодня уже это говорил. Что-то для одного дня многовато.

– И что это, по-твоему? – зло буркнул ей Димка.

– Похоже, это реальное прошлое… – на полном серьезе ответила Сонька. – Век восемнадцатый там… Ну, девятнадцатый. До отмены крепостного права, – подумав, уточнила она. – Я, конечно, не историк, но…

Почему-то Димон сразу ее словам поверил, и непонятно, что сыграло свою роль – то ли полное отсутствие фальши в поведении старухи и мужика с бабой, то ли Сонькин серьезный тон. Как бы то ни было, но ноги (почему-то ноги) у Димона похолодели.