Мариан фон Штауфер - Либер Хаотика: Кхорн

В Северных пустошах есть лишь одна истинная ценность — покровительство Губительных сил. Верные последователи украшают себя символами и отметинами своих нечестивых повелителей, надеясь тем самым обратить на себя их взор, дабы предъявить им свои искажённые тела как доказательство преданности.

Подобные физические девиации, которые бы любой человек в пределах нашей богоспасаемой родины скрывал, там нагло и открыто демонстрируются. Тенета извращения Хаоса касаются там всего, однако лишь на избранников Тёмных сил они расточаются с величайшей щедростью.

Подобные благословения могут принимать форму калечащих их деформаций также легко, как и могущественных благ. Последователи Хаоса с равным восхищением принимают их все, не разбирая, какое действие они оказывают на них, ибо человеческие инстинкты этих несчастных уже погашены их преданностью своим господам.

Избранниками Кхорна движет лишь одно желание — собирать черепа для своего владыки. И пока они это делают, Кхорн награждает своих верных последователей всё новыми и новыми свойствами и талисманами, которые приумножают их силы, но и как расплата за это — калечат их умы и души.

Поскольку Кхорн является богом военного ремесла и насильственной смерти, первым даром своим последователям, который по его распоряжению они получают, является оружие или броня. Подобные дары могут представлять собой и как некую защиту, будь то неестественная броня, известная как Доспехи Хаоса, либо же Ошейники Кхорна, похожие на те, что носят его божественные любимцы — Гончие плоти, так и могущественное оружие мистического и таинственного происхождения.

Подобное вооружение содержит в себе силу самого различного свойства, о чем я подробнее напишу на последующих страницах. В общем случае такое осквернённое создание навечно заражает и искажает всякого использующего это оружие.

Наиболее привилегированным среди избранных последователей Кхорна может быть даровано оружие, содержащее в себя сущность самого демона Кровавого бога. Такие предметы являются крайне редкими и наиболее высоко ценимыми среди чемпионов благодаря тому опустошению, которое подобное оружие может принести. Всякий раз, касаясь руками подобного артефакта, чемпион как бы игнорирует действительность, соприкасаясь с той злобной и умудрённой знаниями веков тварью, что заключена в этом оружии и отнюдь не рада подобному повороту событий.

Частью этого первого дара также может стать и то, что это или же какое-либо иное вооружение или броня сплавится и срастётся с плотью чемпиона, и, например, там, где некогда была ладонь или даже целая рука, тело отныне будет плавно переходить в клинок. Многие обезобразившиеся подобным образом наслаждаются этим даром, свидетельствующим для всех — во всяком случае, по их мнению — о верности выбранного ими воинского пути.

Наконец, существует и такое оружие, даруемое Кровавым владыкой, которое находится вне всякого понимания простых смертных. Таинственное магическое оружие огромной силы, способное, будто арбалет, стрелять огненными шарами или отвердевшими пучками молний, обжигающими и испепеляющими всё, чего они только касаются.

Дабы поддержать своего избранника, Кровавый бог может предоставить ему слуг или же зверей, которые поддержат его в бою, таких, например, как Кровавые звери в качестве его кавалерии или же искажённых гончих, которых держат племена тенеземельцев. Наиболее ценными среди всех подобных демонических слуг Кхорна являются Джаггернауты, Гончие плоти и Кровавые звери.

Кхорн не заботиться о том, чтобы дать своему избраннику врождённое мастерство в обхождении с данными тварями, ибо, если чемпион не способен самостоятельно сломить и подчинить их своей воле, то он не достоин и называть себя избранным. Тех, кто проваливает это испытание, Кровавый бог отдаёт на растерзание своему «подарку», разрывающему их на куски и размалывающих их останки в труху.

Естественные формы тел смертных, избранных Кхорном, будут непрерывно изменяться и искривляться теми извращёнными силами, что начинают течь сквозь них. Часть подобных физических искажений будет подобна тем, что мы можем встретить у некоторых детей-уродов, рождающихся в наших землях, однако другие несут в себе особые отметины, присущие лишь тем, кто поклоняется Трону черепов.

Таким образом, подобные дары плоти могу быть даны для того, чтобы приблизить облик чемпиона к изображениям самого Кхорна или его демонов. Эти дары могут нести силу, проявляющуюся выпирающими и раздутыми в самой неестественной манере мускулами, а могут даровать и способность восстанавливать самые глубокие порезы и вылечивать даже те раны, которые для других были бы смертельны. Кожа чемпионов окрашивается в красный, черный или даже бронзовый цвета, цвета их Владыки, а глаза их становятся безжизненными и белыми, как у демонов. Их лица могут получить черты самого Кхорна или же одного из его демонов: Кровожада, Кровопускателя, Гончей плоти или Джаггернаута.

Кровавый бог также может клеймить чело чемпиона своей руной, проявляя этим перед всеми его избранность, или же превратить его руки в подобие своих сочащихся кровью когтистых лап. Рты чемпионов могут получить возможность источать яд, как это делают Кровопускатели и Гончие плоти. А порой Кхорн может подарить своему избраннику и наиболее уродующий из всех этих даров — сделав его гибридным видом демонического отродья.

Как знать, одно ли из подобных благословений Разрушительных сил или же сама природа человека, живущего и умирающего в услужении им, сама его внутренняя сущность дозволяет ему освободиться от уз человеческого общества? И хотя принятие Тёмных сил всегда выглядит нарушением запретов и безумием, можно ли подвергать сомнению то, что эти чемпионы становятся чем-то большим с того мига, как боги обратят на них свой взор?

Именно дары воли Кхорна наиболее сильно влияют на их помутнённые умы, побуждая их всё больше и больше времени посвящать совершенствованию своих военных навыков. Чтобы улучшить свои навыки владения топором, мечом или луком, с приближением битвы они теряют всякий самоконтроль и рациональные помыслы и вламываются в гущу битвы, страдая, если им что-то мешает в этом. Они становятся способны проигнорировать даже увечье или рану, на волосок отделяющую их от смерти, лишь бы продолжить сражение. В бою они становятся устрашающими противниками, однако с этого момента ничем другим они быть уже не могут и вне поля битвы, вне зловония боя, наполняющего их ноздри, они становятся лишь пустой человеческой оболочкой, как будто уже отдавшей свою душу.