Дмитрий Воронин - Плечом к плечу

— Я должна удостовериться, — качнула головой гостья.

Шамра сокрушенно пожала плечами.

— В моем доме нет ни кошки, ни пса, добрая госпожа. Мыши — они есть, как же без них, да только я слишком стара, чтобы их ловить. Ежели не подействует моё снадобье — приходите, монеты верну вам сполна, и зелье сделаю другое. Только ещё никогда и никто не жаловался на искусство Шамры.

Женщина взяла флакон и встала. Тонкая кисея шарфа легко соскользнула на плечи, предоставив старухе возможность увидеть лицо гостьи. Красивое молодое лицо. Она уже видела его когда-то, годы тому назад… когда поддалась искушению и проследила за той, что купила древний эликсир «смерть чародея». Проследила до самой таверны, где благородной госпоже довелось ночевать, а затем постаралась разглядеть лицо и узнать имя. Зачем? Она и сама не могла этого объяснить.

— Узнала, не так ли? — насмешливо поинтересовалась Дилана.

— Узнала, благородная леди, — старуха сгорбилась ещё больше, её руки мелко дрожали.

— В тот раз я пожалела тебя, — Дилана неспешно извлекла пробку из флакона. — Ты дала мне то, что я безуспешно искала у многих знахарей и, как мне казалось, я щедро тебе за это заплатила. Но ты, старая дура, предпочла начать за мной шпионить. Следовало убить тебя ещё тогда, но всё что ни делается, делается к прибыли, так ли у вас в Кинтаре говорят?

Волшебница взяла стеклянную трубку, макнула её во флакон и протянула старухе.

— У тебя есть выбор. Ты можешь умереть с болью, в крови и в мучениях, путаясь в кишках, вывалившихся из твоего старого брюха. Или, если ты не лжешь и это в самом деле настоящая «роса», ты можешь уйти к Эмнауру быстро. Выбор за тобой.

Не было смысла уточнять, что выбери старуха смерть от ножа, итог будет тот же — сперва удар клинком, болезненный, но не смертельный, а затем — яд. Да Шамра и сама поняла, что не в её силах бороться с женщиной, чьим именем кое-где пугали детей. Дрожащие пальцы приняли тонкое стекло, но трубка остановилась, не прикоснувшись к губам.

— Шамра могла бы служить вам, леди. Только вам. Искусство старой Шамры…

— Видишь ли, старуха, мне уже не понадобится твоё мастерство. В этой склянке есть всё, что мне необходимо. А вот чего мне и в самом деле не хватает, так это времени, поэтому не задерживай меня.

В голосе Диланы сквозила самая настоящая горечь, и знахарка вдруг неожиданно для себя самой прониклась жалостью к этой женщине, молодой, богатой и могущественной, но, так же как и она, стоящей сейчас на пороге смерти. Для кого же предназначался этот состав? Травница усмехнулась и посмотрела на гостью без страха — какой смысл теперь бояться? Ей, старой знахарке, прожившей долгую жизнь, осталось существовать всего мгновение — а эта женщина уже видит свою смерть, чувствует и ждёт её. Она, воистину, достойна жалости — нет ничего хуже ожидания смерти.

— Тогда прощайте, леди.

Стеклянная трубка скользнула меж сухих, выцветших губ — и, мгновением позже, сморщенное тело старухи выгнулось в жестоком спазме и опало на дощатый пол грудой уже лишённой души плоти.

— Садитесь, — Дилана кивнула мужчине, и тот, чуть неловко отодвинув в сторону длинный меч, тяжело опустился в жалобно скрипнувшее кресло, с опаской поглядывая на стол. Как и любой рыцарь по обе стороны от срединного хребта, он имел некоторое представление о магии, потому вид склянок с цветными жидкостями, керамических чашек и прочего добра внушал гостю опасения. Оправданные.

— Леди желала меня видеть?

— Да.

Она замолчала. Молчал и рыцарь, ожидая, чего потребует от него блистательная леди Танжери. Вряд ли что-то хорошее — но о ней говорили всякое, и отказ повиноваться может привести к серьёзным последствиям. Горни Тайд не считал себя особо храбрым человеком, хотя и трусом, по большому счёту, не был. Осторожность — это не трусость, это лишь умение трезво взвешивать свои шансы и принимать решения, наиболее выгодные.

За его плечами были пограничные стычки, высадки на пиратское корабли, сражение со светоносцами в Долине Смерти, когда проклятые — это он часто говорил вслух, не особо размышляя над тем, чьи уши ловят его слова — маги выпустили на свет демона. Там, в Долине, Горни Тайд стоял в третьем ряду, его меч так и не успел толком испробовать крови и рыцарь не жалел об этом — пусть кампания не принесла особого дохода, но он жив — чего нельзя сказать о многих других, к примеру о тех, что лезли в разбитые ворота Торнгарта, когда эта тварь в белом платье изжалила всех вокруг своей проклятой кровью. Тайд видел, как падали люди, не способные укрыться и за толстыми щитами — а вот ему повезло и там, лишь одна, самая крошечная капелька задела плечо — рана кровоточила две недели и до сих пор боль иногда возвращалась. Слабая, едва ощутимая — но от этого не менее реальная.

Будь на то его воля, он сейчас мирно жил бы в своём крошечном замке, который и слова-то такого громкого не заслуживал. Скорее, просто каменный дом на холме, окруженный жалким подобием стены высотой в пять локтей, без рва и башен. Да уж, какой там замок… Но в том доме жили его отец с матерью, пошли им Эмнаур избавления от болезней, там ждала его жена и трое детей. Как было бы замечательно повесить меч на стену, к чуть проржавевшим клинкам его достаточно именитых, но не снискавших славы и богатства предков, сидеть у камина, пить подогретое вино и рассказывать детям о великих сражениях.

Увы, мечты прекрасны и заманчивы, но часто остаются лишь мечтами. Император приказал — и пришлось подчиниться.

Море Тайд не то чтобы ненавидел — скорее, просто побаивался стихии, которую невозможно подчинить воле человека. Море делает что захочет, а люди на хрупких корабликах, кажущихся жалкими и ненадёжными, притворяются, что именно они правят этой безбрежностью солёной воды. Тайд подозревал, что на самом деле море лишь играет со смешными и самоуверенными людишками, изредка позволяя их утлым суденышкам добраться до тихих гаваней — чтобы, отдохнув, люди вновь вернулись к этому забавному развлечению. А наигравшись, море забирает их себе — вместе с «великолепными» кораблями, «могучим» оружием и «необоримой» магией.

И вот теперь ему предстояло отправиться в плавание — да ещё в южные воды, о которых ходили самые дурные слухи. Впору молить Эмнаура о прощении — чем-то, видать, согрешил рыцарь, раз бог избрал для него столь неприятную и опасную стезю.

— Скажите, сэр Тайд, какой приказ отдал вам Император?

— Ведь это происходило в вашем присутствии, леди, — пожал он плечами. — Но если таково ваше желание, извольте. Его Величество приказал мне сопроводить вас, леди, в гавань Блута и, впоследствии, быть вашим телохранителем в предстоящей кампании.

Мысленно он усмехнулся, примеривая на себя незавидную роль телохранителя при этой в высшей степени неприятной особе. Красивой, влекущей до безумия — Горни в первые дни буквально пожирал леди Танжери глазами, ни разу не вспомнив об оставленной дома супруге, женщине может и не столь яркой внешности, но мягкой, доброй и преданной. Желание осталось, но теперь его было немного легче держать в узде, поскольку, узнав леди поближе, он научился не только хотеть её, но и бояться. В меру. Ну хорошо, не бояться, а опасаться.