Дмитрий Воронин - Плечом к плечу

— Вы, я вижу, не в восторге от Её Величества?

Насмешливое выражение сползло с лица арГеммита.

— Да… «не в восторге» — это очень правильные слова. Как политик я признаю, что она весьма неплохо справляется и угроза безопасности Инталии в последнее время существенно снизилась. И всё-таки я предпочел бы видеть на гуранском троне кого-нибудь другого. Это личное, сама понимаешь. Каждый раз, когда Её Величество Дилана Первая садится напротив меня за стол переговоров, я начинаю думать о том, как бы мило она смотрелась в фамильной усыпальнице. А ведь была возможность… Проклятье, два-три полка инталийской армии, введенные в Империю, могли многое изменить.

— Неужели вы думаете, учитель, что Зоран позволил бы вам это сделать?

— А, ты всё ещё вспоминаешь про ту шутку с «Изумрудным жалом»? Таша, Таша… временами я вижу перед собой взрослую и в чём-то мудрую женщину, а в иные моменты ты похожа на наивного ребёнка. Да, преодолеть магию Судьбы непросто. Но необязательно пробивать тоннель в горе, можно просто обойти её. После той бойни, которую Дилана, при поддержке Ночного Братства и бывших сподвижников твоего Блайта, устроила во дворце, достаточно было объявить, что войска Инталии направляются к соседям для защиты мирных жителей от возможных беспорядков — и Зоран вынужден был бы это проглотить. Да и найти десяток дворян, которые совершенно искренне — сама понимаешь, фальши магия Клинка не примет — обратятся к западному соседу с мольбой о спасении, труда не составляло. Меморандум Зорана — по всей видимости, в точном соответствии с вашими, леди, планами — препятствует войне, а уж никак не помощи. А то, что после этой помощи от Гурана камня на камне не осталось бы — это уже детали.

— Но вы не стали вмешиваться.

— Как сказать, — хитро улыбнулся старик. — Я, собственно, кое-что сделал. Объявил Дилане условием своего невмешательства жизнь Унгарта. Да простит меня Эмиал, но он, в сущности, неплохой человек.

— Это её решение поразило меня, — задумчиво протянула Таша. — Вроде бы так неосмотрительно оставить в живых бывшего властителя, который вполне может стать знаменем реставрации, совершенно не в стиле леди Танжери.

Метиус покачал головой.

— Дилана поступила правильно… я думаю, она и сама пришла бы к такому решению, мои требования лишь подтолкнули её в нужном направлении. Лишившись гвардии и большей части магов Триумвирата, Унгарт вынужден был подписать отречение в её пользу. Таким образом, корону Дилана надела вполне законно.

— Приставив бывшему сюзерену нож к горлу? — Таша чувствовала, что начинает горячиться.

Прошедший год не прибавил теплоты в её с Диланой отношениях, хотя видеться им приходилось не раз, и встречи эти проходили достаточно мирно. Ангер, выполняя заключенное на борту «Светозарного» соглашение, приводил в порядок деятельность Тайной Стражи и почти полгода провел в Броне. А леди Рейвен выразила желание сопровождать его, дабы оградить от неподдающегося измерению коварства новоиспеченной Императрицы.

При этом, скрепя сердце, она признавала, что леди Танжери играла честно. Договорённость подразумевала помощь людей, сохранивших верность бывшему Консулу, в операции по «наведению порядка», как с лёгкой иронией называла Дилана свои планы. И некоторые профессиональные услуги в последующий период. В обмен волшебница — тогда ещё лишь предполагавшая обзавестись императорской короной — готова была дать клятву, что сила Гурана не будет направлена ни на Инталию, ни лично на Блайта и тех, кто ему дорог. Плюс — дворянство для Альты… на которое, в общем-то, девушка и так имела достаточно прав, но потребовались бы годы, чтобы доказать обоснованность притязаний. После довольно длительных размышлений Ангер решил, что такое соглашение вполне приемлемо. Таша имела на этот счёт своё мнение, но пока что действия Её Величества не расходились с данными обещаниями.

— Ты же не думаешь, что всё было столь грубо и банально? — хмыкнул Метиус, снова наполняя бокалы. — Повторюсь, Унгарт — человек разумный и вполне способный трезво оценить свои силы и последствия принятых им решений. Кстати, как доносят мои люди, за последние месяцы к нему трижды прибывали посланцы со вполне определёнными предложениями. Сейчас он мирно обитает в своём загородном дворце, а посылавшие к нему гонцов куда-то исчезли и, судя по тому, как аккуратно всё было проделано, твой Блайт неплохо поработал, восстанавливая Тайную Стражу.

— Думаете, Дилана сумеет удержаться на троне?

— Она уже сделала это. Существенно понизила налоги — и получила обожание черни. Посадила на кол некоторых особо одиозных дворян — и теперь их наследники знают, из чьих руки получили титулы и имения. Вполовину уменьшила численность армии, одновременно удвоив жалование оставшимся и не поскупившись на выплаты отпущенным по домам — и теперь первые ей верны, а вторые — не в обиде. Заодно дала понять каждому, что любая попытка строить заговоры закончится для мятежников плохо — восстание в Форте Броггерт подавила с такой жестокостью, что сам Комтур Зоран проникся и лично прибыл в Империю, дабы порекомендовать Её Величеству хоть в одном из десяти приговоров проявлять милосердие.

Он отпил глоток вина, чтобы смягчить пересохшее горло. Затем улыбнулся.

— Да, любви к Дилане я не испытываю. У неё действительно руки в крови по самые плечи, но до тех пор, пока она держит Империю за горло, я намерен с чувством удовлетворения наблюдать за этим со стороны. И время от времени делиться с ней кое-какой полезной информацией о не самых добрых её подданных — в конце концов, ещё далеко не все сторонники реставрации познакомились с кольями на Площади Правосудия.

Он встал, подошел к окну и несколько минут молча разглядывал темнеющее небо. Затем повернулся к гостье и лицо его вновь стало серьёзным.

— Ну а теперь, моя дорогая девочка, когда я полностью удовлетворил твоё любопытство, давай поговорим о деле. Ты год прохлаждалась, но теперь у нас появились некоторые проблемы, и вы с Блайтом поможете их разрешить. Итак…

Чёрный, как зимняя ночь, конь ворвался на площадь перед донжоном, фыркая и стреляя вокруг лиловыми глазами, словно в поисках несчастного, достойного укуса или удара копытом. Подковы выбили искры из древней брусчатки, порядком истёртой за века сандалиями учеников, тяжёлыми сапогами рыцарей, растоптанными бахилами крестьян и изящными туфельками дам. Промчавшись к самым воротам башни, конь, повинуясь рывку поводьев, резко остановился, присев на задние ноги. Это было сильное и благородное животное, в меру злое и в меру самолюбивое, не спускавшее конюхам малейшего намека на неуважение. Но хозяйке скакун повиновался беспрекословно, признавая её превосходство и право отдавать приказы.