George Martin - Танец с драконами

Они ушли, не сказав больше ни слова.

У свиньи характер оказался даже лучше, чем у лошадей, на которых ему приходилось ездить. Спокойная хрюшка твёрдо стояла на ногах, позволив Тириону взгромоздиться себе на спину, и даже не взвизгнула и не пошевелилась, пока тот тянулся за щитом и копьём. Стоило карлику подобрать поводья и сжать пятками её бока, как животное с лёгкостью повиновалось. Свинью звали Милашка, сокращённо от Хрюшки-Милашки, и её ещё поросенком начали приучать к седлу и уздечке.

Раскрашенные деревянные доспехи загремели, как только Милашка потрусила рысцой по палубе. Подмышки Тириона взмокли, а из - под криво сидевшего на голове огромного шлема на шрам стекали капли пота. Но всё же на какое-то безумное мгновение он почувствовал себя Джейме, выезжающим на турнирное поле в сверкающих на солнце золотых доспехах и с копьём в руке.

Едва раздался гогот, иллюзия рассеялась. Он не рыцарь, а всего лишь карлик с палкой в руках, сидящий на свинье и веселящий расходившихся пьяных от рома матросов, надеясь немного поднять им настроение. Где-то глубоко внизу, в преисподней, кипит от злости его отец и хохочет Джоффри. Тирион чувствовал, что их холодные мертвые глаза следят за этим фарсом вместе с командой «Селейсори Кхорана».

Показался его противник. Пенни ехала верхом на крупной серой собаке, при каждом движении которой полосатое копьё карлицы раскачивалось из стороны в сторону, словно в руках пьянчуги. Щит и доспехи девушки были покрыты облупившейся и выгоревшей красной краской, а латы Тириона – синей. « Нет, не мои. Гроша. Только не мои, умоляю ».

Под улюлюканье и топот матросов Тирион лягнул бока Милашки, посылая её в атаку. Он не мог сказать наверняка, насмехаются они над ним или подбадривают, хотя и догадывался. « Почему я вообще позволил втянуть себя в этот фарс ?»

Однако он знал ответ. Корабль уже двенадцать дней болтался в штиле в заливе Скорби. Настроение команды было никаким и ухудшалось с каждым днём, по мере того как уменьшалась их ежедневная порция рома. Оставалось много свободного времени на починку парусов, заделку течи и рыбалку. Джорах Мормонт слышал шепотки о том, что удача карлика их подвела. Корабельный кок до сих пор, время от времени продолжал тереть его голову в надежде, что это поможет вызвать ветер, но остальные матросы начали бросать в его сторону враждебные взгляды. Ситуация с Пенни складывалась ещё хуже. Кок предположил, что удача вернется, если потискать грудь карлицы, и, вдобавок, начал называть Хрюшку-Милашку «Бекончиком». Когда Тирион придумал эту шутку, она казалась гораздо смешнее.

– Мы должны их развеселить, – взмолилась Пенни. – Нужно заставить их полюбить нас. Наше выступление поможет им забыть все обиды. Ну пожалуйста, м’лорд.

И каким-то чудом, не мытьём, так катаньем, он позволил себя уговорить. « Или это ром постарался ». Капитанский запас вина иссяк первым, и Тирион Ланнистер обнаружил, что с помощью рома можно напиться гораздо быстрее.

Вот так он и оказался в раскрашенных деревянных доспехах Гроша, на свинье Гроша, выслушивающим наставления сестры Гроша о тонкостях шутовских представлений, приносящих ей кусок хлеба. Прелестная ирония, учитывая, что Тирион чуть не поплатился головой, отказавшись порадовать извращённое чувство юмора своего племянника и прокатиться верхом на собаке. Однако, сидя на свинье, трудно полностью оценить весь комизм положения.

Тупой конец копья Пенни задел плечо Тириона, а его собственное с громким стуком ударило в край её щита и погнулось. Пенни удержалась в седле, а он выпал. Так и было задумано.

« Просто, как упасть со свиньи ...»

Хотя свалиться с этой конкретной хрюшки оказалось труднее, чем казалось со стороны. Вспомнив наставления девушки, Тирион сгруппировался, но всё равно со смачным «бам» ударился о палубу, прикусив до крови язык. Он представил, что ему снова двенадцать лет и он кувыркается на столе в трапезном зале Кастерли Рок. Тогда рядом был дядя Герион, оценивший его успех, а не угрюмые матросы. Их смех казался жидким и вымученным по сравнению с бурным восторгом, которым встречали выходки Гроша и Пенни на свадьбе Джоффри, а часть публики и вовсе шипела от злости.

– Эй, Безносый! Ты ездишь верхом так же ужасно, как выглядишь, – прокричал с кормы один из матросов. – У тебя, что, совсем нет яиц? Дал девчонке себя отлупить!

« Видимо он на меня поставил », – догадался Тирион. Карлик пропустил оскорбление мимо ушей. В прошлом приходилось слышать и похуже.

Из-за доспехов, пусть и деревянных, не удавалось подняться. Он понял, что барахтается на палубе, словно перевернутая черепаха. По крайней мере, среди матросов это вызвало некоторое веселье. « Как жаль, что я не сломал ногу – они бы взвыли от восторга. А если бы торчали в нужнике, когда я пристрелил отца, то, наверняка, обгадились бы от смеха. Всё что угодно, лишь бы угодить треклятым ублюдкам ».

Наконец, Джорах Мормонт сжалился и помог Тириону встать на ноги.

– Ты выглядишь дураком.

« Так и было задумано ».

– Тяжело выглядеть героически верхом на свинье.

– Поэтому я держусь от них подальше.

Тирион отцепил и снял шлем, сплюнув сгусток крови, смешанной со слюной.

– Похоже, я чуть не откусил себе пол-языка.

– В следующий раз кусай сильнее, – сир Джорах пожал плечами. – Если честно, то мне приходилось видеть бойцов и похуже.

« Это что? Похвала ?»

– Я свалился с проклятой свиньи и прикусил язык. Куда уж хуже?

– Получить щепкой в глаз и умереть.

Пенни спрыгнула с собаки. Здоровенную серую псину звали Хруст.

– Смысл не в том, чтобы хорошо сражаться, Хугор, – среди посторонних она всегда осторожно обращалась к нему «Хугор». – А в том, чтобы заставить их смеяться и раскошелиться.

« Что-то плохо платят за кровь с синяками », – подумал Тирион, но придержал эти мысли при себе.

– И то и другое нам не удалось. Никто не бросил ни монетки.

« Ни пенни, ни гроша ».

– Бросят, когда мы выступим лучше, – Пенни стащила с головы шлем, высвободив копну русых волос, доходивших до ушей. У неё были карие глаза, тёмные густые брови, а щечки – гладенькими и румяными. Вынув из специального кожаного мешочка несколько желудей, она протянула их Хрюшке-Милашке, и та, довольно похрюкивая, съела угощение прямо с руки.

– Когда мы дадим представление для королевы Дейенерис, нас осыплют серебром. Вот увидишь!

Несколько матросов топали по палубе и кричали, требуя новой схватки. Громче всех, как всегда, надрывался кок. Тирион презирал этого человека, даже несмотря на то, что тот единственный на корабле более-менее сносно играл в кайвассу.