George Martin - Танец с драконами

– Рабы, – презрительно бросил Джорах Мормонт.

По его собственным словам, громадный рыцарь продрых весь шторм напролет. Тирион в этом сомневался, но решил держать свои мысли при себе. Однажды ему захочется кого-нибудь укусить за ногу и для этого ему пригодятся целые зубы. Мормонт вёл себя так, будто между ними не произошло никакой размолвки, поэтому Тирион также решил делать вид, что ничего не было.

Они дрейфовали девятнадцать дней, воды и пищи становилось все меньше. Солнце палило беспощадно. Пенни вместе с собакой и свиньей спряталась в своей каюте. Тирион носил ей еду, прихрамывая на перевязанную ногу и каждую ночь обнюхивая рану. Когда нечего было делать, он развлекался тем, что колол пальцы ног и рук. Сир Джорах каждый день точил меч, доводя его до блеска. Три оставшихся в живых «перста» на закате каждого дня разжигали огонь и возглавляли команду при молитвах, не выпуская из рук копий и оставаясь в причудливых доспехах. И ни один моряк больше не пытался потереть голову кого-то из карликов.

– Может нам снова для них выступить? – спросила как-то ночью Пенни.

– Лучше не стоит, – ответил Тирион. – Это только напомнит им о том, что у нас есть отличная упитанная свинья.

Хотя Милашка с каждым днём становилась всё менее упитанной, а от Хруста остались лишь кожа да кости.

Той ночью ему вновь приснилось, что он в Королевской Гавани с арбалетом в руках.

– Куда отправляются шлюхи, – произнес лорд Тайвин, но когда палец Тириона нажал на спуск и арбалет тренькнул , на месте отца со стрелой в животе оказалась Пенни.

Карлик проснулся от крика.

Палуба под ногами ходила ходуном, и он на миг пришёл в замешательство, решив, что снова очутился на «Скромнице». Но вонь навоза привела его в чувство. Горести остались далеко позади, за полмира, как и радости прежней жизни. Он вспомнил, как приятно было смотреть на Лемору после её утренних купаний, как на обнаженной коже септы искрились капельки воды. А теперь его единственная дама – бедняжка Пенни, хилая девушка-карлик.

Наверху что-то происходило, и Тирион, зевая, выбрался из гамака и принялся искать сапоги. Заодно, хоть и понимал, что это бред, поискал арбалет, но, разумеется, ничего подобного не нашёл. « Какая жалость , – усмехнулся карлик, – а он бы пригодился, когда кто-нибудь из высоких явится меня съесть ». Натянув сапоги, Тирион выбрался на палубу, чтобы проверить, чем вызван переполох. Пенни оказалась там раньше него, её глаза округлились от удивления.

– Парус! – крикнула она. – Вон там, видишь? Там парус, и они нас заметили. Не могли не заметить. Это парус .

На этот раз он расцеловал её… в обе щеки, лоб и, наконец, разок в губы. От последнего поцелуя она зарделась и засмеялась, внезапно снова смутившись, но это не имело значения. Другой корабль приближался к ним. Тирион увидел большую галеру. Её весла оставляли позади белый след на воде.

– Что это за корабль? – поинтересовался он у сира Джораха. – Можешь прочесть название?

– Мне и читать не надо. Я его чую: мы от них с подветренной стороны. – Мормонт выхватил меч. – Это работорговцы.

На закате повалили первые хлопья снега, а к ночи снегопад стал таким сильным, что восход луны остался незамеченным за белым занавесом.

– Боги Севера обрушили свой гнев на лорда Станниса, – объявил Русе Болтон утром, когда все собрались в Большом Чертоге Винтерфелла на завтрак. – Он здесь чужак, и старые боги его не пощадят.

Дредфортцы одобрительно закричали, стуча кулаками о длинные деревянные столы. Винтерфелл был разрушен, но его гранитные стены всё еще защищали от ветра и непогоды. Здесь имелось в достатке еды и питья, хватало огня, чтобы обсохнуть после дежурства, места, чтобы высушить одежду, уютных уголков, чтобы прилечь и поспать. Лорд Болтон приказал заготовить дров на целых полгода, так что в Великом Чертоге всегда царили тепло и уют. У Станниса ничего этого не было.

Теон Грейджой не присоединился к возгласам одобрения. Так же как и Фреи, что не ускользнуло от его внимания. « Они тоже здесь чужаки », – подумал он, глядя на сира Эйениса Фрея и его сводного брата сира Хостина. Рождённые и выросшие в речных землях Фреи никогда не видели столько снега. « Север уже забрал трех их родичей ». Теон вспомнил так и не найденных лордом Рамси людей, пропавших между Белой Гаванью и Барроутоном.

Сидевший на помосте между двумя рыцарями лорд Виман Мандерли из Белой Гавани уминал овсянку. Правда, с меньшим удовольствием, чем те пироги со свининой, которые он уплетал на свадьбе. Неподалеку однорукий Харвуд Стаут тихо разговаривал с мертвенно-бледным Амбером Смерть Шлюхам.

Теон вместе с другими стоял в очереди к медным котлам, из которых разливали кашу в деревянные миски. Он заметил, что у лордов и рыцарей были молоко, мёд и даже немного масла, чтобы подсластить еду, но не надеялся, что ему это предложат. Недолго же ему выпало побыть принцем Винтерфелла. Он сыграл свою роль в представлении, выдав подставную Арью замуж, и стал не нужен.

– Первая зима на моей памяти, когда снегу намело выше моей головы, – рассказывал стоявший перед ним человек с гербом Хорнвуда.

– Ага, но в ту зиму ты был всего три фута ростом, – отозвался всадник из Родников.

Прошлой ночью, мучаясь бессонницей, Теон задумался, как бы ускользнуть незамеченным, пока Рамси с отцом заняты своими делами. Но все ворота были заперты на засов и хорошо охранялись. Никто не мог войти в замок или покинуть его без позволения лорда Болтона. Даже если нашелся бы какой-то потайной ход, Теон не стал бы на него полагаться. Он не забыл Киру и её ключи. И даже если он выберется, куда ему податься? Отец мёртв, дядьям он не нужен. Пайк для него потерян. У него не осталось иного дома, кроме этого – среди костей Винтерфелла.

« Разрушенный замок для сломленного человека. Здесь мне самое место ».

Он всё ещё ждал каши, когда в зал ввалился Рамси в сопровождении бастардовых мальчиков и потребовал музыки. Абель сонно потёр глаза, взялся за лютню и запел «Жену дорнийца». Одна из его прачек отбивала ритм на барабане. Но певец поменял слова. Теперь в песне он вкушал прелести не жены дорнийца, а дочери северянина.

« За такое можно лишиться языка , – подумал Теон, когда ему наполняли миску. – Он всего-навсего певец. Сдери ему лорд Рамси кожу с обеих рук – и никто слова не скажет ». Но когда, услышав новые стихи, лорд Болтон улыбнулся, а Рамси захохотал, остальные тоже принялись смеяться. Желтый Дик так развеселился, что вино брызнуло у него из носа.

Леди Арья не могла разделить их веселье. Она не выходила из своих покоев со свадебной ночи. Кислый Алин говорил, что Рамси приковал её голой к кровати, но Теон знал, что это всего лишь слухи. Не было никаких цепей – по крайней мере, видимых человеческому глазу. Только пара стражников у дверей спальни, чтобы девушка никуда не ушла. « И голая она только когда моется ».