George Martin - Танец с драконами

– Водные Сады? – Честно говоря, она почти ничего не знала о Дорне и его истории.

– Любимый дворец моего отца. Когда-нибудь я с удовольствием его вам покажу. Он из розового мрамора с бассейнами, фонтанами и видом на море.

– Звучит прекрасно. – Дени отвела принца от ямы. « Ему здесь не место. Ему вообще не следовало приезжать » . – Вам лучше вернуться туда. Боюсь, при моем дворе для вас небезопасно. У вас больше врагов, чем может показаться. Из-за вас Даарио выставил себя дураком, а он не из тех, кто может такое забыть.

– У меня есть рыцари. Мои верные защитники.

– Два рыцаря. У Даарио – пятьсот Ворон-Буревестников. А вам не мешало бы остерегаться и моего лорда-мужа. Знаю, он кажется мягким и любезным человеком, но не надо обманываться. Хиздар получил корону из моих рук, и ему служат несколько самых грозных бойцов в мире. Если один из них надумает заслужить милость господина, устранив его соперника...

– Я принц дорнийский, ваше величество, и не бегу от рабов и наёмников.

« Значит, ты настоящий дурачок, Принц-Лягушонок ». Дени последний раз окинула взглядом своих одичавших детей. Она слышала пронзительные вопли драконов, когда вела мальчика к дверям, и видела блики света на кирпичах – отражение их огня. « Если я оглянусь, я пропала ».

– Сир Барристан пришлёт пару портшезов, чтобы доставить нас обратно на пир, но подъём по лестнице всё равно наводит на меня тоску. – За их спинами с громким лязгом закрылись огромные железные двери. – Расскажите мне об этой другой Дейенерис. Я знаю об истории королевства моего отца меньше, чем следует. Меня никогда не воспитывал мейстер. – « Только брат ».

– С удовольствием, ваше величество, – ответил Квентин.

Было уже далеко за полночь, когда последние гости разошлись и Дени удалилась в опочивальню к своему супругу и королю. Хиздар, по крайней мере, был доволен, хотя и несколько пьян.

– Я держу слово, – сказал он ей, пока Ирри и Чхику переодевали её для постели. – Вы хотели мира, и он ваш.

« А ты хочешь крови, и скоро мне придется тебе её дать », – подумала Дени, но сказала только:

– Благодарю вас.

Дневные волнения лишь подогрели страсть в её супруге. Стоило служанкам удалиться, как он сорвал с неё ночную рубашку и повалил навзничь на постель. Дени обняла его и позволила войти в себя. Она знала, что Хиздар пьян и долго не продержится.

Так и вышло. После Хиздар ткнулся ей носом в ухо и прошептал:

– Милостью богов мы зачали этой ночью сына.

В голове у Денни зазвенели слова Мирри Маз Дуур: « Когда солнце встанет на западе и опустится на востоке. Когда высохнут моря и ветер унесет горы, как листья. Когда чрево твое вновь зачнет и ты родишь живое дитя. Тогда он вернется – но прежде не жди ». Смысл этих слов был вполне ясен: скорее кхал Дрого восстанет из мёртвых, чем она родит живое дитя. Но бывают такие тайны, которыми нельзя поделиться даже с мужем, поэтому она позволила Хиздару зо Лораку тешиться надеждами.

Её благородный супруг вскоре крепко уснул. Дейенерис осталось только вертеться и ворочаться рядом. Ей хотелось потрясти его, разбудить, потребовать обнять её, поцеловать, взять её снова, но она знала, что если так поступит, скоро он опять уснёт и оставит её одну в темноте. Что сейчас делает Даарио? Тоже не спит? Думает о ней? Любил ли он её по-настоящему? Возненавидел ли оттого, что она вышла за Хиздара? « Не надо было пускать его к себе в постель ». Он всего лишь наёмник, не годящийся в мужья королеве, и всё же...

« Я всё это знала и всё равно бы поступила так, как поступила ».

– Моя королева? – прозвучал в темноте нежный голосок.

Дени вздрогнула.

– Кто здесь?

– Всего лишь Миссандея. – Служанка-наатийка приблизилась к постели. – Я услышала, что вы плачете.

– Плачу? Я не плакала. Отчего мне плакать? У меня есть мир, у меня есть мой король, у меня есть всё, чего может желать королева. Тебе приснился плохой сон, вот и всё.

– Как скажете, ваше величество. – Миссандея поклонилась и собралась уйти.

– Не уходи, – попросила Дени. – Я не хочу оставаться одна.

– С вами его величество, – напомнила Миссандея.

– Его величество спит, а я не могу уснуть. Утром мне придется искупаться в крови – такова цена мира. – Она слабо улыбнулась и похлопала по постели. – Ну же, садись, поговори со мной.

– Как пожелаете. – Миссандея села рядом. – О чём мы будем говорить?

– О доме, – сказала Дейенерис. – О Наате. О бабочках и братьях. Расскажи мне о вещах, которые тебя радуют, заставляют смеяться, о самом хорошем, что помнишь. Напомни мне, что в этом мире ещё есть добро.

Миссандея постаралась, как могла. Она всё ещё говорила, когда Дени, наконец, провалилась в сон, навстречу странным бесформенным наваждениям, полным дыма и огня.

Утро наступило слишком быстро.

День подкрался к ним так же незаметно, как и Станнис.

Винтерфелл давно не спал, его стены и башни были забиты укутанными в шерсть людьми в кольчугах и коже. Они ожидали нападения, которое так и не произошло. К тому времени, когда небо начало светлеть, барабаны стихли, хотя боевой рог слышали ещё трижды, с каждым разом всё ближе. А снег всё падал.

– Буря закончится сегодня, – громко утверждал один из выживших мальчишек-конюхов, – ведь зима ещё даже не наступила.

Теон бы расхохотался, если б только посмел. Он помнил сказки Старой Нэн – о метелях, что бушевали сорок дней и сорок ночей, целый год, десятилетие… о бурях, что погребали под сотнями футов снега замки, города и целые королевства.

Он сидел в задней части Великого Чертога недалеко от лошадей, наблюдая, как Абель, Рябина и похожая на мышку прачка с каштановыми волосами, которую звали Белка, поедают куски поджаренного вчерашнего хлеба. Теон утолил голод кружкой пенистого тёмного пива, настолько густого, что его можно было жевать. Ещё пара кружек и, возможно, план Абеля покажется ему не таким безумным.

В зал, зевая, вошёл бледноглазый Русе Болтон в компании своей пухлой беременной жены, Толстой Уолды. Перед ним прошествовали несколько лордов и капитанов, и среди них Амбер Смерть Шлюхам, Эйенис Фрей и Роджер Рисвелл. На другом конце стола Виман Мандерли уплетал колбаски и варёные яйца, а, сидевший рядом с ним старый лорд Локи хлебал своим беззубым ртом жидкую кашу.

Показавшийся вскоре лорд Рамси прошагал по залу, держась за перевязь меча. « Он с утра не в настроении , – понял Теон. – Барабаны всю ночь не давали ему спать, или кто-то не угодил ». Неверное слово, неуместный взгляд, смех некстати – всё это могло вызвать гнев его светлости и стоить кому-то полоски кожи. « Пожалуйста, м’лорд, не смотрите так ». Чтобы всё понять, Рамси достаточно одного взгляда. « Он прочтёт это по моему лицу. Узнает. Он всегда знает ».