Лорел Гамильтон - Обнаженная натура

— Не зря его зовут Городом Греха, — добавил Бернардо.

Я повернулась к нему. Эдуард заезжал под крышу закрытой парковки.

— Ты здесь тоже бывал?

— Да, но не по делам.

Я подумала, стоит ли его спрашивать зачем и понравится ли мне ответ, но меня опередил Эдуард:

— Судя по всему, тебе уже случалось представлять Жан-Клода.

— Впервые я это делаю с такой малой поддержкой из дома.

В парковочных гаражах мне всегда потолок кажется низким, когда я сижу во внедорожнике.

— Кто будет изображать твоего любовника? — спросил Олаф.

Надо было знать, что он задаст этот вопрос.

— Ты недостаточно хорошо вел себя в офисе коронера. Я не верю, что ты сможешь сыграть эту роль так, как мне нужно.

— Скажи, что тебе нужно, — ответил он,

Я посмотрела на Эдуарда, но у него глаза были закрыты солнечными очками, и он в мою сторону не смотрел. Хотела я обозвать его трусом, но дело было тут не в том. Скорее всего он тоже не понимал, что делать в этой ситуации с Олафом. Когда у Эдуарда не хватает вариантов взаимодействия с товарищами по играм — серийными убийцами, хорошего в этом мало.

— Потом обсудим, — сказала я и набрала второй из двух номеров в Вегасе, которые вбила в свой телефон. Лицо мужчины, которого я узнала на биллборде.

Криспин ответил со второго звонка. Голос у него был слегка заспанный, но счастливый. Работает он по ночам, и график сна и бодрствования у него похож на мой.

— Анита!

Это слово прозвучало куда счастливее, чем следовало бы.

— А как ты узнал, что это я?

— Я на тебя рингтоном поставил песню, так что узнал сразу.

Слышен был шорох простыней — это он повернулся.

Неужели только я не умею программировать этот проклятый телефон?

— Я сейчас заезжаю на парковку в «Новом Тадже»

Простыни зашуршали сильнее.

— Прямо вот сейчас?

— Да, надо было позвонить тебе раньше, прости. Меня красивые огонечки отвлекли.

— Вот блин.

Из телефона послышались еще какие-то звуки.

— Ты встревожен, — сказала я. — В чем дело?

— Чанг-Виви — моя королева, но я — тигр твоего зова.

— Мне опять за это извиниться?

Снова шумы — я сообразила, что это он одевается.

— Нет, я бы предпочел, чтобы ты мне разрешила переехать к тебе, или хотя бы в Сент-Луис. Но об этом как-нибудь в другой раз.

— Ты какой-то встрепанный, Криспин. Что случилось?

Эдуард заехал на стоянку, и мимо нас, ища место, проехал Хупер.

— Скажем так: есть гости, с которыми Чанг-Виви хочет тебя познакомить, и тебе может захотеться, чтобы я был под рукой.

— Криспин, не заставляй меня задавать вопросы.

— Другие тигры нашего клана, Анита. Они хотят знать, не можешь ли ты пробудить силу и в них.

— Я приехала не ardeur кормить, Криспин, а поговорить насчет убийств.

— Если бы Макс был на ногах, то об этом бы и шел разговор. Для него дело прежде всего. А Чанг-Виви сперва может думать о тиграх, потом уже о деле.

— Ты хочешь сказать, что она и вправду желает… уложить меня с кем-нибудь из тигров, и только потом говорить о деле?

Телефон упал, обо что-то ударился — я отвела свой от уха. Криспин вернулся:

— Извини, Анита, телефон уронил. Встречу тебя в казино внизу до того, как ты с кем-нибудь увидишься.

— В этом случае не усомнится ли Вивиана в твоей лояльности?

— Может быть. Но я не хочу, чтобы ты знакомилась с новыми тиграми в мое отсутствие.

— Ревнуешь? — спросила я, хотя это могло быть лишним.

— Да, — ответил он.

Криспин — он такой. В игры не играет. Если что-то чувствует, то говорит прямо. Поэтому с ним иногда бывает очень неудобно.

— Мне опять извиняться? — спросила я далеко не любезным голосом.

— Не хочешь знать правду — не спрашивай, — ответил он, и тоже не слишком довольным тоном.

Когда мы встретились впервые, мне показалось, что Криспин — душа простая: секс да еда. Теперь я знаю, что это не так. Похоже, мне не привлечь к себе мужчину, с которым не было бы в чем-то трудно.

— Ты прав: не хотела слышать правду — не надо было спрашивать. Извини.

Несколько секунд он помолчал, потом ответил:

— Извинения приняты.

— Анита, закругляйся. Надо поговорить перед входом туда, — сказал Эдуард.

Он выключил мотор, и мы сидели, слушая шум затихающего кондиционера.

— Извини, Криспин, мне пора, — сказала я в телефон.

— Увидимся внизу у казино.

— Тебе не устроят потом разборку в клане?

— Наплевать, — ответил он и повесил трубку.

Ему еле-еле исполнился двадцать один год, а выглядит он обычно еще моложе. Вот как сейчас, например. Я знаю, что могут устроить оборотни члену своей группы, если он не слушается приказов. Сейчас Криспину наплевать, но тигры могут ему слюны поубавить. Так, что вообще плевать больше не придется.

— Криспин встретит нас в казино у лестницы. Он говорит, что Чанг-Виви может попытаться меня связать с новыми тиграми до того, как согласится говорить про убийства.

— Связать — это означает секс? — спросил Бернардо с заднего сиденья.

— Напитать от них ardeur, — ответила я.

— Это означает секс с ними, — сказал Олаф, будто снимая все неясности.

— Я умею питаться без сношения, — буркнула я недовольным, очень недовольным голосом.

— Приятно знать, — отозвался Эдуард куда более довольным голосом, чем у меня.

— Ты нам говорила, что тигры могут захотеть, чтобы ты от них питалась, но не говорила, что это будет до разговора с нами, — сказал Бернардо.

— Сама не знала.

— Это значит, что нам придется смотреть, как ты с кем-нибудь из тигров занимаешься сексом? — спросил Олаф.

Я попыталась не передернуться.

— Нет, если мне удастся от этого отвертеться. Тигры придают большое значение верности, браку и так далее. Я надеюсь, что если кто-то из вас сыграет роль моего любовника, то Вивиана согласится, что занятие этим делом с одним из ее тигров можно будет считать изменой. Поэтому мне нужно, чтобы туда со мной вы пошли все трое. Двое как охранники, один — как пища.

Послышался звук — и вдруг Олаф навис сзади над моим сиденьем. Меня ростом не напугаешь, но эти руки по бокам сиденья, будто готовые меня прижать…

— Олаф, сядь. Без рук.

— Если я должен изображать любовника, то прикасаться придется.

— Именно поэтому ты и не будешь.

— Не понял.

— Охотно верю. Кстати, это тоже причина, по которой ты будешь охраной, а не пищей.

— Я опять тебя напугал? — спросил он

— Заставил нервничать.

— Что ты любишь делать на свидании?

Я развернулась на сиденье к нему лицом.

— Че-го?

— Что ты любишь делать на свидании? — повторил он, глядя мне в глаза с совершенно непроницаемым лицом.

По крайней мере сейчас он полностью владел своим лицом, если не сказать, что фактор непривычности для меня не уменьшился Можно даже сказать, наблюдался некоторый его рост.