Стас Бородин - Черные руки

— Я не стану говорить тебе, что нужно делать, — вздохнул колдун. — Наблюдай сам за миром. Изучай ману. Слушай каждое ее колыхание! Ответ к тебе придет сам. Тогда ты поднимешь свои Черные руки и свершишь правосудие!

Я разревелся как ребенок! Колдун прижал меня к своей груди и принялся убаюкивать как младенца, бормоча мне на ухо что-то успокаивающее.

— Вы разрушили мой мир! — всхлипнул я.

— Ты построишь новый, на его развалинах, — улыбнулся колдун. — Это неизбежно, так происходит всегда!

Колдун встал, снял с себя корнвахскую куртку, и я увидел хитросплетения черных и красных линий, покрывающих его тело. Он и в правду был боевым колдуном из крепости Маген.

— Я научу тебя пользоваться маной, в местах, в которых маны нет! — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Я научу тебя беречь ману и не тратить ее попусту. Я научу тебя держать удар! Я сделаю тебя более могущественным, чем волшебники! Когда придет твой час, и ты сделаешь свой выбор, они ничего не смогут противопоставить твоей силе!

Вытирая глаза рукой, я улыбнулся. Чему меня может научить этот тщедушный старичок, давным-давно потерявший свой дар? Может он и в правду сумасшедший?

— Я не сумасшедший! — колдун покачал головой и протянул ко мне руки. — Доверься мне, и делай так, как я тебе велю!

Встав на ноги, я сбросил свою куртку на землю. Холода я не почувствовал. Все мое тело словно горело, а Слеза Сердца висела, безжизненная, у меня на груди.

— Твои амулеты тут бесполезны, — колдун покачал головой, он словно читал мои мысли. — Положиться ты можешь только на самого себя!

Он опустил руки вниз и вытянул пальцы, направляя их на свои ступни.

— Повторяй за мной, — сказал он. — Призови ману!

Сколько я не пытался, мана не приходила! Ее словно никогда и не существовало! Это было так страшно и необъяснимо, что я с трудом сдерживался, чтобы не закричать.

— Маны нет! — сказал я. — Она исчезла!

Колун кивнул.

— Она огибает это место, — сказал он. — Оставляя тебя в пустоте, в которой все твои способности бесполезны!

— Что же мне тогда делать! — воскликнул я, в отчаянье.

— Возьми ману из своего тела, — сказал колдун. — Она всегда сохраняется внутри тебя!

Это было так просто, что мне захотелось засмеяться и захлопать в ладоши!

— Но будь очень осторожен, — предупредил меня колдун. — Если ты откроешь ей выход, и она вся вытечет наружу, ты умрешь.

— Что же делать? — я сразу поник, вспоминая, что происходило с людьми, из которых маги высасывали ману.

— Я тебя научу, — старик пошевелил пальцами. — Открой каналы на кончиках пальцев и выпускай ману, как тигр выпускает когти!

Я сразу понял, о чем говорит колдун!

Боль была ужасной! Гораздо более сильной, чем та, которую я ощущал убивая! Мое тело словно выворачивали наизнанку, вытягивая из меня все жилы и нервы!

— Не спеши, — предупредил меня колдун. — В первый раз ты можешь даже потерять сознание.

Закусив губу, я выдавливал из себя собственную жизнь, сквозь тоненькие каналы на кончиках пальцев. Сердце бешено колотилось, отказываясь верить, что я могу так надругаться над собственным телом!

— Стоп! — приказал колдун. — Теперь нужно закрыть каналы, но так, чтобы не оборвать связь с маной!

У меня вновь сперло дыхание, и я не мог издать ни звука.

— Заморозь свою ману, как ты обычно делаешь, придавая ей форму! — рявкнул колдун. — Поспеши, иначе ты отключишься, а я ничем тебе помочь не смогу!

Мои ладони занемели от холода. Каналы запечатались, и я тут же пришел в себя.

Я стоял, глядя на острые изогнутые когти, которые торчали из кончиков моих пальцев, и не мог поверить своим глазам!

— Я не сомневался, что у тебя все получится! — улыбнулся старик. — Такого сильного колдуна как ты, наш мир еще не видел!

Когти мелодично зазвенели, ударившись друг о друга.

— Это идеальное оружие для рукопашной, — сказал колдун. — Уж можешь мне поверить! Ты не расходуешь теперь ману и ничего не чувствуешь!

— Теперь, я могу убивать как волшебники? Не ощущая боли и страха? — спросил я потрясенный.

— Только остерегись пользоваться своей собственной маной слишком часто, — предупредил меня старик. — Иначе окончишь свои дни, как и я, безумным старцем!

Мы возвращались к нашим коням по полуразрушенному древнему городу, а я с наслаждением плескался в океане маны, окружавшей меня со всех сторон. Страшный мир, в котором маны не было, теперь казался жутким кошмаром! Кошмаром, который я пообещал себе запомнить навсегда!

Вернулись в лагерь мы уже в темноте. Стражники встречали нас приветственными жестами.

Повсюду горели костры, пели женщины, смеялись дети. Наш лагерь совсем не походил на армию на марше. Глядя на все это, мне стало страшно. Не обрекаю ли я корнвахов на новые несчастья, не стану ли я тем, кого они возненавидят, кого они проклянут, и будут сплевывать через плечо каждый раз, услышав мое имя?

— Ну, и где лев? — Хрианон встретила меня у палатки. — Я так и знала, что вы никого не добудете!

— Лев оказался слишком крепким орешком! — усмехнулся я. — Мы бы об него себе зубы обломали!

Скауты сидели вокруг костра в компании молоденьких корнвахских девушек. Они в лицах рассказывали какие-то истории, а девушки смеялись, не понимая ни слова.

Жизнь казалась такой простой, костры такими теплыми и яркими, лица друзей такими близкими, что я чуть не расплакался.

Притянув к себе Хрианон, я чмокнул ее в щеку. Девушка застыла на мгновение, раздумывая, стоит ли меня треснуть по морде, потом засмеялась и поцеловала меня в ответ.

— Какой же ты дурак, Маркус Гримм! — сказала она, и скрылась в своей палатке.

«Компания» мастера Эйранта показалась на горизонте через три дня. Предупрежденные разведчиками мы собрали лагерь, загрузили повозки и потушили костры.

С утра шел снег, а реку у берегов покрыло тоненькой корочкой льда.

Пехотинцы мастера Эйранта перешли реку первыми. Они заняли свое место в авангарде, и вся колонна медленно двинулась в направлении Инсубрского леса.

— Как вы добрались? — спросил я у колена кондотьера. Огромный боевой конь, на котором он ехал, был вдвое крупнее моей мохнатой лошадки.

— Вы что-то сказали, мастер — колдун? — усмехнулся наемник. — Боюсь, что не разгляжу вас без монокля!

— А я боюсь, что вы свернете себе шею, если сверзнетесь с этой твари, — засмеялся я.

Кондотьер ласково потрепал своего скакуна по холке.

— Я тоже этого боюсь, — сказал он. — Поэтому в бою пристегиваюсь к седлу ремнем.

На высоком седле и в правду имелись широкие кожаные ремни с позолоченными пряжками.

— Добрались мы без приключений, достойных упоминания, — сказал кондотьер. — Самое интересное теперь впереди! Инсубры наверняка готовят нам какую-нибудь пакость, как несчастному стратегу Сенгару.