Владимир Лавров - Сопротивление материалов

Гигантский пёс не возражал, чтобы его погладили ещё раз, и сунул свой нос под руку к Александру. Этим и пришлось заниматься добрый час, пока старшие беседовали. Потом Асуэ позвал пса, и они исчезли. По пещере прошел ветер, уши заложило. При исчезновении такого объёма перепад давления оказался весьма заметным.

Гуров молча что-то обдумывал ещё добрых пятнадцать минут. Сначала он разглядывал карту, которую передал ему великан, потом просто думал. Александр терпеливо ждал. Через пятнадцать минут Сергей Александрович нарушил молчание:

— В общем, вот какие наши итоги. Даже не знаю, с чего начать. Итог первый. Мы должны быть очень благодарны нашему другу Асуэ. Он предполагал, что кто-нибудь из волшебников может попытаться проникнуть в туннели, и потому пару тысяч лет назад поставил там обнаруживающие заклинания. Бедняге пришлось искать нас целый год, а потом прыгать за нами три раза, пока он нас не нашел. Мы с тобой оказались очень быстрыми кузнечиками.

— Итог второй. Цель нашей миссии не достигнута. Они ничего не знают о тех гаргульях и хозяевах, которые доставили нам столько неприятностей. Он только смог предположить, что это потомки деградировавших людей, которые ушли жить в отдельные пещеры примерно полторы тысячи лет назад. А вот про причину, побудившую их лезть наверх, он смог высказать предположение. У них тут, знаешь ли, что-то вроде биологической катастрофы. У них очень сильная биосфера, которая набрала слишком много углеводородов. Они у них не успевают перегнивать. До сих пор они спасались тем, что выводили все эти богатства в отдельные пещеры, но если дело пойдет так и дальше, то им никаких ёмкостей не хватит, а в атмосфере Земли останется слишком мало углекислого газа, что чревато сильным похолоданием. Оно уже давно началось, остановилось только в прошлом веке, когда у нас начали жечь уголь в больших количествах. Другая сторона проблемы — эти углеводороды разлагаются и отравляют их атмосферу. Одним словом, они просили нас организовать ускоренную добычу и сжигание нефти и так называемого природного газа.

— То есть это просто их какашки?

— Не только, это биомасса, но, в примитиве, да. Итог третий. Начиная с пятого века всех великанов, пытавшихся подняться на поверхность, сразу же атакуют люди — маги. Некоторых убили — можешь представить, что это значит для них, вечно живущих. В итоге они перестали подниматься, но до сих пор пребывают в недоумении. У них есть устройства дистанционного наблюдения, и они знают, что на Земле их помнят и ждут, но стоит им подняться — атака. И вот это и есть самый интересный итог нашей разведки. На поверхности кто-то из магов всерьёз играет против землян.

— Тёмный университет в "изумрудном" городе? — предположил Александр.

— Только это и остаётся думать, — мрачно подтвердил Сергей Александрович. — Отсюда встаёт очень интересный вопрос: что нам рассказывать о результатах нашей миссии, когда мы поднимемся наверх?

Александр задумался, и картина, которая предстала перед его внутренним взором, ему совсем не понравилась.

Они перенеслись обратно к ограде Университета.

— Значит, вот как, "Изумруд" или кто там за ними стоит пытаются рассорить великанов с людьми, а также манипулировать волшебниками, — задумчиво сказал Сергей Александрович, — интересненькое дело получается. Думаю, у нас впереди большие свершения. Да, и уши убери.

Александр спохватился — на нём до сих пор были длинные собачьи уши. Они разошлись — Гуров отправился придумывать, как передать руководству волшебного мира карту перспективных нефтяных месторождений, не открывая тайны великанов, а Александр пошел оповещать членов тайной части "Летящего Паровоза" о срочном собрании, на котором собирался поделиться добытой информацией.

Собрание должно было состояться на следующий день, после уроков, на тихоокеанских островах. Но ещё до собрания Александр встретил сияющего Прохорова.

— Ты что это такой довольный? — с хитрым видом спросил Александр, ожидая услышать амурную историю.

— Представляешь, всё получилось! — воодушевлённо начал рассказывать Максим, — Я нашел одну лекцию, которую читают на шестом курсе по политологии о системообразующей травме, и всё встало на свои места! Это так здорово! Слушай, я больше не разрушаюсь! Смотри, всё просто! У каждой нации есть своя системообразующая травма — какое-то ужасное событие в прошлом, ради противостояния которому верхи мобилизуют силы народа. Для США это гражданская война и частично война за независимость, для Англии война роз, для СССР до войны с фашистами это была гражданская война, после будет война с фашистами. Ты понимаешь, это неизбежно! Если забывается и тускнет одна системообразующая травма, то начинает использоваться другая — но какая-то работает всегда! И в человеке точно также — в каждом человеке есть своя текущая на данный момент системообразующая травма.

Александр вздохнул — Максим сел на любимого конька. Но тема показалась ему интересной, и он даже рискнул ответить:

— А в чём новость? Мне кажется, нам об этом с первого курса твердили.

Максим чуть не лопнул от возмущённого удивления:

— Ну как ты не понимаешь? Разница в отношении! Если тебе говорят о том, что тобою управляют обиды детства, то первое твоё побуждение — это их стереть — победить — уничтожить! А это невозможно, такой подход только ухудшит здоровье, вызовет множество внутренних конфликтов, как у меня! А когда мы говорим о системообразующей травме, то тут совсем другое отношение! При таком подходе можно говорить о том, что вместо тяжелых и болезненных травм — таких, которые вызывают панику и спазмы — лучше использовать мягкие и неопасные, можно говорить о том, что эти травмы нужно изучать и переводить в разряд осознанного опыта, можно даже говорить об умении создавать самому себе системообразующие травмы для того, чтобы не впадать в неопределённость — например, кино какое-нибудь посмотреть о зверствах сил зла. Такой подход даёт спокойствие в душе — внутренние системы перестают кидаться друг на друга в стремлении погасить всё, что "неправильно", появляется возможность поутру провести самоанализ и спокойно сказать себе "сегодня я использую для принуждения самого себя такую-то давнюю боль". А потом знаешь что происходит? От постоянного осознанного использования эта давняя боль изучается с разных сторон и исчезает. Ты не представляешь, насколько это восхитительно, какая лёгкость в теле появляется! Я раньше иногда встать не мог, теперь легко хожу.

— Не представляю, — честно признался Александр. Всё, что говорил Максим, было ему совершенно непонятно, точнее, непонятно было то, почему у Максима это вызывает такие бурные чувства. Но для Прохорова это было, по-видимому, очень важным. Веселов решил перевести разговор в другое русло: