Руслан Михайлов - Изгой 4: Ледяное проклятье

— Г-гос-сподина… — уже изнемогал коротышка, кося на меня неестественно выпучившимся глазом

— А к черту! — выругался я — Тикса, я прощаю тебя! Лени, я прощаю тебя!

Как и в тот памятный день в разоренном шурдами поселении Ван Ферсис, мои слова подействовали мгновенно. Оба несчастных вояки с облегчением распластались на взрытом снегу и хрипло задышали, бездумно таращась в низкое зимнее небо. Решив, что следует выждать несколько минут, пока к ним не вернется дар речи, я отошел на несколько шагов в сторону. Щупальца так и не успокоились, хищно тянясь к лежащим на земле телам и с интересом огляделся по сторонам. Здесь было на что взглянуть.

Узкая поляна была надежно скрыта за плотно растущими деревьями и зарослями кустарника — даже зимой, когда вся листва облетела, это укромное место практически невозможно увидеть со стороны. Под склоненными к земле лапами большой ели обустроено нечто вроде загона для лошадей — в землю попарно вбиты толстые колья, а между ними углом навалены мелкие бревнышка, палки и нарубленный лапник, образуя непроницаемый для ветра барьер. С другой стороны загона высится толстый древесный ствол, у входа пылает жаркий костер а над головами лошадей медленно колышутся пушистые еловые лапы, надежно защищая от снегопада. Животные укрыты попонами, на расчищенной от снега земле лежат охапки жухлой травы и тонких веток.

Задумчиво хмыкнув, я повел глазами в сторону и остановил взгляд на непонятном сооружении, больше всего напоминающего бесформенную кучу веток. Однако стоило присмотреться внимательней и я заметил в его основание темное отверстие входа, перед которым еще один, едва тлеющий костерок лижущий дно закоптелого котелка с закипающей водой. На земле пара ободранных заячьих тушек… в общем, мне все стало ясно.

— Да вы тут никак зимовать собрались, а? — не оборачиваясь, поинтересовался я, услышав невнятное кряхтенье и бормотание — И какого лешего? Я же сказал — прямиком домой!

— Г-г-господин? — раздался робкий голос рыжего — Вы?

— Что г-г-г? — передразнил я начавшего заикаться Лени, окуная ладони в наметенный ветром сугроб — Я, конечно! Или вы другого кого ожидали увидеть?

— Г-господина?! А?! — теперь, от ступора очнулся Тикса — О-о-о…

— А, чтоб тебя! — не выдержал я, с хрустом сжимая снег в ладонях — Да! Я! Еще раз спрашиваю! Какого лешего вы здесь делаете? Вы уже должны были оказаться у Асдоры! Причем на ее противоположном берегу!

— Господин! Живой! — в голосе рыжего отчетливо слышалась искренняя радость и мой гнев начал утихать. Как можно сердиться на того, кто столь искренне рад вновь тебя увидеть?

— Живой! — вновь воскликнул Лени, все еще сидя в снегу и не пытаясь подняться, словно у него в одночасье отнялись ноги. — Слава Создателю! Не попустил! Живехонек господин наш! Счастье-то какое!

Вздохнув, я развернулся к друзьям и, разведя руками, признался:

— Да живой я, живой.

— Иса во риз! Пачиму змея над головой?! А?!

— Не акай! Тикса, вот ты лучше пока помолчи, не трави душу! — фыркнул я и отступил на шаг, почувствовав исходящую от рыжего Лени волну неприятного тепла. Словно острыми коготками по коже прошлись.

— Нет, но пачиму змея над голова бултыхаться?! Много змея!

— Тикса! — уже в два голоса рявкнули мы с рыжим. Не удовлетворившись лишь одними словами, Лени пихнул коротышку ногой в бок.

— Ой! Что Тикса?! Что?! — возопил гном и с размаху залепив Лени оплеуху, ткнул дрожащим пальцем в меня — Не видеть?! Ослеп рижий, глупый, дурной?! Я же говорить — змея над голова бултыхаться! Змея! Не понимать?!

— Это я рыжий, глупый и дурной? — взъярился было Лени, но тут же опомнился и позабыв о гноме, вскочил на ноги — Простите, господин! Нет, ну радость-то какая! Живехонький!

— Все обошлось — улыбнулся я промерзшими губами, чувствуя, как трескается покрывающая мои щеки ледяная корка — И все же, как вы здесь очутились? Или по дороге что случилось? Заболел кто? Может лошади обезножели? Ну? Чего молчите, словно язык примерз?

— Спасибо за заботу, господин — рыжий неуклюже поклонился и шмыгнул простуженным носом — Здоровы мы, слава Создателю…

— И великому Отцу! — вставил свое словечко гном.

— … и ему тоже — согласился Лени — Лошади в порядке, дорога и вовсе спокойная была, словно не в Диких Землях тайком пробираемся, а будто по наезженному тракту на ярмарку в соседнюю деревню направляемся.

— Ну и почему вы тогда здесь? — вопросил я, несколько растерявшись.

Мой казалось бы обычный вопрос заставил недавних драчунов опустить головы к земле и промычать что-то абсолютно невнятное. Я хотел было еще раз рявкнуть, но тут Тикса наконец решился и первый раз взглянув мне в глаза, на одном дыхании выпалил:

— Друг Корис! Ты говорить — идти домой! Карта давать, книжка давать и рукой махнуть — быстро домой идти! А как?! Как домой?! Что Койн сказать, когда нас без тебя видеть?! А?! Что Рикар говорить?! Как всем в глаза смотреть?! Два здоровый воин как трусливый склирс обратно домой прибежать, за стол сесть и каша трескать, а господина в лесу на смерть бросать, да?!

— Правильно он говорит, господин! — поддержал гнома Лени — Как есть правильно! Как нам домой возвращаться?! Сами целые и без единой царапинки, а раненого господина тварям отвратным на растерзание оставили! И как на людей смотреть, как оправдываться?! Мы же не дураки совсем, понимали, что вы на смерть собрались, и поэтому нас до дома отправляете! Мы с Тиксой как сели тогда на лошадей, едем, а у самих слезы на глазах, душа волком воет, в ушах крик стоит — "назад, назад коней разворачивай!", а не можем! Приказа вашего ослушаться как можно?! Вы уж простите, господин, но не дело это! Видит Создатель, не для того мой отец роду вашему клятву крови приносил, чтобы родной его сын господина в беде бросил! Не для этого!

— Нет, не для этого! — кивнул Тикса, в подтверждение своих слов топнув ногой — Тикса тоже клятва давать! Рука резать, кувшин крови проливать, целый день тот длинный клятва учить! Для чего?! Чтобы потом на лошадь сесть и раненый друг бросить?! Плохо, друг Корис! Оченно плохо ты делать!

Почти утонув под обрушившимся на меня водопадом гневных слов, я замахал руками, останавливая разошедшихся обвинителей и буркнул:

— Ишь разговорились! Говорите, приказа моего ослушаться не можете? Но ведь ослушались же! Ослушались!

— Нет, господин — мотнул рыжей головой Лени, стряхивая с прядей налипший снег — Как можно? Все что вы наказали, в точности выполняем! До последнего словечка!

— Что? — опешил я — Лени! Побойся Бога! Да вы здесь настоящую зимовку обустроили! Почитай целую конюшню выстроили, себе хижину отгрохали! Ты меня совсем за дурака держишь?

— Как можно, господин! — повторил Лени — Как мы с вами прощались в тот день проклятый, вы нам наказали: "отправляетесь домой, как доберетесь, отдадите сумку с бумагами Рикару, теперь он становится старшим в поселении. А я пока здесь задержусь. Как с делами разберусь, так сразу за вами следом". Я каждое ваше слово наизусть помню!