Анна Крутова - Мир. Наследники ушедших

Мишка проводил его до двери, и даже закрыл ее на всякий случай, чтобы, не дай бог, он не вздумал вернуться. Я взял со стола оба конверта, подписанные крайне неразборчивым подчерком, ни на одном из них не стояло имя отправителя, только получателя. Вот бы знать, сколько таких писем пришло сегодня в Лицей? Митька говорил, что здесь обучаются еще несколько наших родственников, но знакомить меня с ними не стал, сказал, что запомнить всех, кто приходится мне родным по крови, у меня не хватит памяти, а если понадобится помощь кого-то из них, лучше сразу обращаться к Яге. В чем-то он, конечно, прав, но мне все же интересно...

- О чем задумался? - прервала мои размышления Рада.

- О том, можно ли считать любовника бабушки своим родственником, - брякнул я в ответ, только потом сообразив, что сказал я это вслух.

- Приятного аппетита, - похрюкивая от смеха, Мишка выбрался из-за стола, с помощью которого отгораживался от Митьки, обошел меня стороной и ушел к Нине, оставив нас наедине с Радой. Кузя у нас домовой воспитанный, ушел немногим раньше, утащив с собой Маньяка. Последний даже не думает с ним спорить или сопротивляться, домовой его кормит и больше ему ничего не надо. Вот бы он так дома себя вел!

До понедельника я не вспоминал о том, что меня ждет представление семье, и так бы и забыл об этом, но слухи у нас распространяются быстро, и не было ни одного человека, который бы мне не позавидовал. Кроме Митьки, конечно, но он, к счастью, прекратил истерить, стал холоден и меланхоличен. За день я успел получить от друзей, напуганных его состоянием, кучу советов, как себя вести, больше всего старалась Оксана, а Сергей ей поддакивал. Выгнать их всех за дверь мне удалось только в шесть часов, заявив, что пора собираться. Минут десять приходил в себя, совместив релаксацию с душем. С такими друзьями и врагов не надо, пугали, как могли. Я что, по их мнению, не умею себя в обществе вести? Ем руками, сморкаюсь в скатерть? Такое ощущения, что я их близлежащей пещеры только что выбрался, и меня пригласили не на семейное сборище, а на королевский прием. Единственной, кто пожелал мне хорошо провести время, оказалась Рада, которую я бы с большим удовольствием взял с собой, но я не враг себе? Нас там же на месте и поженят, маловероятно, что все мои родственники такие же понимающие, как мама.

Митька вломился ко мне в спальню без двадцати минут семь, с воплем, что если он из-за меня опоздает, то и оправдываться перед Ягой придется мне. Никогда не замечал за бабушкой фанатичной пунктуальности, поэтому пообещал ему извиниться перед ней в любом случае. У ворот нас ждало такси, но остальные родственники, с которыми мне уже не терпелось познакомиться, уехали раньше нас.

- Не волнуйся, еще увидишься - мрачно пообещал Митя, устраиваясь рядом с водителем. - Там будут все.

Машина мягко качнулась на рессорах, и совершенно бесшумно поехала по склону вниз. Яга просила явиться к семи, так что время у нас есть. Деревья, здания и люди проносились мимо однообразными размытыми фигурами, следить за дорогой не представлялось возможным. Поэтому я был несколько удивлен, когда мы въехали на проспект, где на обочинах стояли аккуратные, респектабельные дома, по одному виду которых можно судить о состоятельности их жильцов. Оказалось, что бабушка, хоть и переехала несколько лет назад в лес, свое поместье в центре Егошихи не продала и до сих пор продолжает использовать. Избушка при всем ее желании не сможет вместить всех родственников, в то время как здесь, мы с горем пополам, но размещаемся. Я вылез из автомобиля, и замер в восхищении, забыв закрыть дверь и рот. Мы остановились напротив двухэтажного на первый взгляд дома, выделяющегося на фоне остальных ярко-красными стенами, белыми наличниками. Килевидный фронтон, украшенный деревянными фигурами животных, возносился над балконами - белые перила, черные балясины, красные же площадки. В стороны расходятся два одноэтажных крыла, на левом - четыре окна, резных, расписных, узорчатых, на правом - два, но он построен углом, а что за поворотом, с места, на котором я стоял, увидеть я не мог.

У открытой калитки нас встречал старый пес, он доверчиво ткнулся тяжелой головой Митьке в ноги, задумчиво глянул на меня, словно размышляя, облаять или не стоит, так проживу. Рыкнул для порядка, шумно втянул воздух, но все же ушел с дороги, пропуская.

- Мама приехала, - нарушил молчание кузен, кивнув в сторону припаркованный неподалеку автомобиль и натянув на лицо улыбку. - Теперь придется терпеть ее до самого окончания вечера. - Если верить его рассказам, то его мама более похожа на Ягу, чем моя, одним словом - тиран и деспот.

Мы поднялись на первый этаж (расположенный на уровне второго!) и оказались в прихожей, большую часть ее занимал огромный шкаф, сбоку притулилась скамеечка, а напротив Яга приказала повесить зеркало. Я скинул куртку и полез в шкаф, но Митька не дал мне и двери открыть, испугался, что потеряюсь среди стройного ряда медвежьих шуб и шапок. Он уложил все на лавку и подтолкнул меня в сторону одной из трех дверей, ведущих в комнату. Нас никто не встречал, но мы и сами прекрасно справлялись, уверенно шли вперед, пока совершенно неожиданно для меня не оказались в зале, заполненной людьми. Не успел я оглянуться, как Митрофан исчез, уведенный высокой женщиной в платье начала XIX века. Судя по тому, как он трепыхался - это была его мама.

Меня, к счастью, заметили не сразу, поэтому я имел возможность со стороны понаблюдать за своей семьей. Крайне разношерстная и шумная толпа, яркая и индивидуальная. Они смеялись, подкалывали друг друга, с первого взгляда заметно, что все здесь знают всех, и хозяйке нет необходимости сновать между ними, развлекая какого-нибудь заскучавшего гостя. Ее, кстати, и не наблюдалось поблизости, что странно, при ее-то не любви к опозданиям. Или, короли не опаздывают, короли задерживаются?!

- Яга действительно нарушает веками установленные традиции, - нарушил мое уединение Кощей.

"Значит, все-таки родственник", - мысль мелькнула и исчезла, напуганная маниакальным блеском глаз директора. Он же резко отшатнулся, едва не упав, мне пришлось подставлять ему плечо, чтобы предотвратить это. Несколько секунд он молчал, стараясь выровнять дыхание, потом неожиданно рассмеялся:

- Жестокость у тебя в крови, да, мальчик?

- Оставь ребенка в покое! - такой Ягу мне еще не приходилось видеть. Она никогда не сдерживала своих эмоций, кричала, смеялась - все делала громко, на людях. Сейчас же создавалось впечатление, что она заперла себя на замок, держалась крайне напряженно, недоверчиво глядя на своего любовника.

- Интересно, кто ставил тебе защиту? - словно не замечая ее, продолжал он. - Точно не сам, это очевидно.