Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

– Да нету ее, – усмехнулся Яромир. – Жизнь вообще штука несправедливая…

Баба-яга тем временем мирно лежала на печи, отвернувшись лицом к стене. Мелкие перебранки гостей ее ничуть не тревожили. Но чуть только солнце коснулось небозема краешком, старуха тотчас спрыгнула на пол, подхватила помело и выбежала за дверь – точно молоденькая. Напоследок она обернулась и погрозила пальцем – наружу не сметь!

Выйдя на крыльцо, Овдотья Кузьминишна подняла руки, глубоко вдохнула и бросила помело перед собой. Прутья вздыбились, зашевелились, вокруг избы все осветилось мерцающими огнями – там, где Яромир разлил колдовское зелье.

Баба-яга закричала что есть мочи, сунула в рот два пальца и свистнула так, что обзавидовался бы сам Соловей Рахманович. Задул буйный ветер – сразу со всех сторон. Полуночный, полуденный, восходный, закатный – все ураганы и вихри, сколько их ни есть на белом свете, слетелись к избе на куриных ногах.

Яромир с проснувшимся Иваном едва удерживались на лавках – избушка тряслась, ходила ходуном, ветхую крышу грозило унести прочь. Еще чуть-чуть, еще совсем чуть-чуть…

Но вот ветер постепенно становится тише. Перекрывая его рев, Овдотья Кузьминична выкрикнула срывающимся голосом:

– Гой вы, звери лесные и полевые, мохнатые и зубатые, хищные и травоядущие, явитесь на зов мой!

Иван аж прилип к окну – из-за деревьев тенями выступали самые разные звери. Медведь, волк, лисица, куница, барсук, заяц, белка, хорь, даже зверь Арысь… на любой вкус, на любой выбор. Всякой твари по одной штуке – да не простые звери, а и в самом деле будто тени или призраки – колеблющиеся, полупрозрачные. Все они остановились у границы, очерченной колдовским зельем, и уставились на бабу-ягу неподвижными глазами.

– Всюду вы, звери, рыщете, всюду бродите, так не слыхали ль, где сейчас кот Баюн обретается, где он гуляет? – вопросила старуха.

Над поляной поднялся тонкий стон. На самой грани слышимости, едва различимый. Призрачные фигуры словно пели беззвучную песню – и в ней явственно слышалось короткое «нет». Баба-яга покачала головой и махнула рукой – вызванные звери исчезли так же бесшумно, как и появились.

– Гой вы, птицы наземные и поднебесные, пернатые и клюватые, хищные и травоядущие, явитесь на зов мой! – крикнула Овдотья Кузьминишна. – Всюду вы, птицы, летаете, всюду порхаете, так не слыхали ль, где сейчас кот Баюн обретается, где он гуляет?

Все повторилось с полной точностью – только вместо зверей отовсюду слетелись тени птиц. Такие же смутные и призрачные, такие же молчаливые, точно так же не смеющие переступить очерченной границы. И они точно так же хором ответили «нет».

В третий раз воздела руки старая баба-яга. В третий раз закричала, уже совсем ослабелым голосом:

– Гой вы, гады болотные и водяные, скользкие и чешуйные, хищные и травоядущие, явитесь на зов мой! Всюду вы, гады, ползаете, всюду плаваете, так не слыхали ль, где сейчас кот Баюн обретается, где он гуляет?

Третий раз оказался пуще всех. Солнце успело скрыться совсем, и во мраке проступили жуткие тени змей, лягушек, ящериц и вовсе несуразных чудищ. Холодные глаза неподвижно вперились в призвавшую их старуху, в беззвучном «нет» явственно проступала скользкая бессильная злоба.

– Ступайте… – разочарованно махнула рукой баба-яга, – …хотя нет, постойте! А все ли вы здесь?! Чую нехватку!

Послышался перекликающийся шепот, шорох… и явившиеся на зов гады неохотно признали, что одного из них в самом деле не хватает. Большой белой жабы. Овдотья Кузьминишна гневно топнула ногой, седые волосы взметнулись дымным клубом… но тут меж теней протиснулась мерцающая белая фигура – огромная жаба.

Бородавчатое чудище бесстрастно выслушало вопрос бабы-яги, задумалось, медленно-медленно раскрыло рот-кошель и зычно квакнуло. Лик Овдотьи Кузьминишны просветлел, она махнула рукой, приказывая всем прочим гадам убираться восвояси, и принялась слушать речь белой жабы. Та важно клокотала и раздувалась, неспешно докладывая обо всем, что знала.

Когда старуха вернулась в избу, ее встретили два ожидающих взгляда и один безразличный. Овдотья Кузьминишна усмехнулась, потерла сухонькие ладошки и воскликнула:

– Ну что, котики мои, любопытно?..

Черный кот широко зевнул и потянулся всем телом – ему любопытно не было. Однако Иван с Яромиром сразу обратились в слух.

– Поведала мне бабушка Жаба, что разыскивать нашего зверя нужно в земле Рязанской – в двадцати верстах на восход от града Мурома, – подняла костлявый палец баба-яга. – Есть там лесок дубовый – в нем-то котище Баюнчище и мышкует уж третью седмицу…

– Ловко! – обрадовался Иван. – А что, бабушка, нельзя ль так же смерть кащееву разыскать?..

– Нельзя, – строго ответила Овдотья Кузьминишна. – Пробовали уже. Если Кащей где свою смерть и схоронил – так чарами скрытными опутал, чтоб никакое колдовство не помогло. Радуйтесь уж и на том, что кот Баюн не за тридевять земель обнаружился…

– Да я же говорил – не мог он далеко уйти, – удовлетворенно заметил Яромир. – Отсюда до Мурома всего поприщ триста, а от Мурома до Владимира и половины того не будет… Иван!

– Ась?

– Ты как, выспался?

– Ну… вроде бы… – утер нос рукавом княжич.

– Тогда собирай манатки. Благодарствую, бабуль, за помощь твою, за ласку, – чмокнул старуху в обе щеки оборотень. – Без тебя бы не справились…

– Да полно, полно тебе, яхонтовый! – замахала на него улыбающаяся баба-яга. – Не чужие, чай, родная кровь… Ты там смотри, в оба глаза поглядывай, осторожность блюди – с котом Баюном так просто не совладаешь… Начнет он колыбельную петь, дрему напускать – так ты смотри, не спи ни за что! Руку за руку закидывай, ногу за ногу волочи, а доведется – так и катком катись, только не спи! Коли уснешь – верная смерть!

– Да знаю, знаю, бабуль, – рассеянно ответил Яромир, задумчиво глядя на оплывшую свечу. – Хм-м, а не попробовать ли…

– И то верно, касатик, ладно придумал! – мгновенно догадалась Овдотья Кузьминишна, цапая свечу и острый нож. – Сейчас живо сварганим – и тебе, и Ванюшке…

В две руки баба-яга и оборотень быстро налепили несколько восковых комочков – Яромир тут же опробовал их на собственных ушах и удовлетворенно кивнул. Звуки доносились еле-еле, чуть слышно.

– Обратный путь у вас нелегким выдастся… – с сомнением добавила баба-яга, делая еще одну пару восковых затычек – для волчьих ушей. – Баюн – зверь норовистый, своей волей не пойдет, волоком волочить придется… Телегу, что ль, добудете какую?..

– Видно, придется… – пожал плечами Яромир. – Это уж на месте разберемся.

– Разберетесь… Может, разберетесь, а может и не разберетесь… Ну да ладно, яхонтовый, помогу вам и здесь малую толику… Слухай, касатик, вот чего мы с тобой сделаем…