Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

Старый волхв сердито посопел, глотнул квасу, утер седые усы и устало сказал:

– Мыслю я – вранье это все. Нет никакого дуба и никакого яйца со смертью. А есть один только пустой слух. Может, сам Кащей его и пустил – как раз для всяких скудоумных. Авось и поверит кто – попрется за тридевять земель вчерашний день разыскивать… А Кащею только того и надо – то-то он похихикает, на такого обалдуя глядючи!

Иван, едва не плача, шмыгнул носом и втянул голову в плечи.

– Ладно тебе, Филин, не обижай ребенка, – проворчал Яромир. – Сам-то в его годы разве сказки не слушал?

– Как же не слушать – еще как слушал… – подпер голову ладонями старик. Его глаза странно заискрились, губы сами собой растянулись в улыбке. – Ты думаешь, я отчего в облакопрогонники-то подался? Как раз оттого, что еще в подпасках все сказки переслушал, сколько их было… Велика сила сказания диковинного, куда как велика, манит оно человека, зовет в дали далекие, сулит приключения волшебные…

Всегнев Радонежич еще некоторое время улыбался, рассеянно глядя куда-то в стену, а потом резко тряхнул головой и сурово сказал:

– А только сказка сказкой, а жизня жизней, смешивать одно с другим – не дело. И жизня мне чегой-то дороже. Чего вы ко мне-то приперлись? За какой такой надобностью?

– За яблоками молодильными! – радостно ответил Иван.

– Зачем-зачем?.. – медленно переспросил старый волхв, резко каменея лицом.

– Тьфу, дурак… – тихо скрипнул зубами Яромир. – Вечно ляпнет, так уж ляпнет…

Всегнев помолчал, пожевал морщинистыми губами, смерил Ивана пристальным взглядом исподлобья, а потом настороженно спросил:

– А с каких же это бодунов вы решили, что я вам своих яблочков дам? Думаете, они у меня на деревьях растут?

– А разве нет? – удивился Иван.

– Это я просто выразился образно, для словесной красивости, – не моргнув глазом ответил волхв. – На деревьях, конечно, на чем же еще? Только яблоки молодильные – товарец редкий, ценный… С каких это бодунов я вдруг вам, шантрапе жадной, буду их отдавать?! Да и зачем они вам понадобились? Оборотни и так три людских срока живут, а тебе, кудрявый, вовсе молодеть покудова некуда – или по титьке мамкиной соскучился?

– Да то не нам – князю владимирскому!

– Ах вот оно что… – погладил усы волхв. – Значит, сдавать начал Всеволод? Что ж, это верно, ему уж за полста перевалило… Стареет, стареет князь… А вы, значит, ради его нужд стараетесь?.. Ну что ж, похвально, похвально…

Всегнев хитро прищурился, поковырял в зубах и резко закончил:

– …а взамен чего он вам пообещал? Не ври токма, хитник!

– Дочку свою… – вздохнул Иван.

– А, так вот чего ты так мельтешишь, кудрявый… – понимающе хмыкнул старик. – Ну-ну, княжеским зятьком стать – кусочек лакомый… А какую именно дочку? Определенную или на выбор? Если на выбор, так мой тебе совет – бери Еленку, она из всех всеволодовых дочек наипершая раскрасавица!

Иван густо покраснел и потупился. Всегнев насмешливо приподнял бровь и пихнул княжича локтем.

– Что, кудрявый, попал я в мишень-то? На Еленку глаз положил? Ма-ла-дец! Был бы я помоложе чуток… и-и-и!.. Я ведь, коли тебе невдомек, сам княжеского роду, да-а-а!.. Побочная веточка, правда, да еще и приемыш, в отрочестве вообще подпаском простым ходил – а все ж имечко княжье, да-а-а!..

– Дедусь, так у тебя что – нету яблок молодильных? – неожиданно спросил Иван.

– Чего это нету? – удивился Всегнев. – Есть! Просто я вам не дам.

– А если есть – чего ж ты такой старый?

Яромир с интересом приподнял брови. Ему такая мысль в голову не приходила.

Волхв угрюмо засопел, уставившись в стол, пропыхтел что-то невнятное, а потом ударил кулаком:

– Ладно, кудрявый! Покажу я вам свою яблоньку, раз уж вы так!

Всегнев Радонежич вытер ложку о рукав, положил ее на большое блюдо углублением вниз и вальяжно поднялся из-за стола. Иван и Яромир поднялись следом: оборотень – спокойно, княжич – с горящими глазами, на ходу дожевывая огурец. На верхней губе у него образовались длинные сметанные усы.

Старый волхв поманил гостей за собой. Поднявшись по лестнице, он открыл узенькую дверцу, украшенную искусно вырезанным солнцем, и с явным благоговением переступил порог. За ним обнаружилась просторная верхница… без потолка и крыши. Прямо над головой мерцали и переливались звезды, а пол покрывал толстый слой жирного чернозема. В самом центре стоял колодезный сруб, наглухо запечатанный каменной плитой, а на ней – серебряный кувшинец о двенадцати рылец.

И здесь, рядом с колодезью, тянулась к звездному небу чудесная яблоня – листья белые, словно посеребренные, ствол ясным светом светится, ветви точно живые колышутся, на черешках яблоки… вернее, яблоко. Только один-единственный плод выглядел спелым – остальные зеленые совсем, невеликие.

– Что, дивно? – гордо обвел свое хозяйство старый волхв, удовлетворенно глядя на вытянувшиеся рожи Ивана с Яромиром. – Дивуйтесь, дивуйтесь, охламоны! Больше нигде такого не увидите! Под этой верхницей у меня сплошь земельная толща, а в ней корни яблоневые! Колодец аж до самой Нави спускается, водица из него яблоню питает!

– И вода, вестимо, тоже не простая? – с ходу сообразил Яромир.

– Еще спрашиваешь, бритоус! Живая это вода! Жи-ва-я! Любую рану срастит! Думаешь, откуда у меня такая яблоня взялась?

– И откуда ж?

– А вот я вам расскажу! – с удовольствием уселся на маленькую лавочку старый волхв. Всегнев Радонежич очень любил слушать самого себя – буквально упивался собственной мудростью. – Значит, было это лет тридцать назад – странствовал я тогда по тутошним землям, зарабатывал на жизнь всяким ремеслом волховским. По облакам гадал, погоду предсказывал, сны толковал, порчу снимал… Порой и посерьезней что бывало – дожди вызывал, неугомонных покойников в гроб загонял, амулеты-обереги отковывал, если кто заказывал… Умелому волхву работа всегда найдется. Но особенно часто я с рогулькой ходил, да наговоренные сковороды ставил – вещи потерянные разыскивал, руду подземную, воду для колодезей… Вот с этим мне один раз и пофартило – попался моей сковороде родник, да такой родник, что почище всякого клада будет! Хоть сорок сундуков злата за него отдай – не жалко! Живая вода на поверхность пробилась – аккурат в этом самом месте, где теперь терем мой. Такое раз в сто лет случается – чтоб эдакий источник попался! Коли б не заблудился я тогда в лесу, коли б не понадобилось мне водицы поискать, напиться… да, пофартило… Ну я сразу, не будь дурак, местечко-то для себя приметил…

Всегнев Радонежич довольно ухмыльнулся, погладил позеленевшие камни колодези и стал рассказывать дальше:

– Места здесь запустелые – и тогда никто не жил, да и сейчас тоже. Чаща, глухомань. Перебрался я потихоньку, отстроился… ну, поволхвовал маленько, конечно, как же без волшбы в таком деле… С лешим здешним ряду заключил, землю у него выкупил. И начал потихоньку водицу набирать. Дело нелегкое – родничок хиленький был, в одну струйку. По капелькам водица сочилась – за день едва ложечка набиралась. Сделал я тогда акведукус подземный – вроде как у древних фряжцев было. Смешал живую воду с обычной – концентрация, конечно, понизилась…