Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

А вот и сам чум. Издалека видно – будто бы какой-то великан колпак свой на землю положил. Марендя с братьями постарался на славу. Аж пятьдесят больших шестов выстругали, шкурами изюбра их укутали, циновки из ивовых прутьев сплели.

Для себя же делали, не для кого-нибудь.

Только неладное что-то с чумом. Острый слух у Маренди – даже отсюда слышит чьи-то голоса, хоть и бормочут они еле слышно. Да еще на языке бородатых людей – Марендя его плохо знает, с трудом слова разбирает.

Заслышав речь непрошеных гостей, умный охотник сразу посбавил ходу, пригнулся и начал подкрадываться незаметно. Поглядеть – кто же это такой к нему явился без спросу? Если друг в гости зашел или просто случайный путник заблудился – угостит его Марендя вареной куропаткой, оставит у себя в чуме переждать метель. Если женщина без мужа – поселит Марендя ее в своей постели, женой сделает. Если слабый враг – убьет его Марендя острым топором. Если сильный враг – быстро-быстро убежит Марендя на лыжах.

У входа в чум стоит нарта. Не простая нарта – диковинная. Всякого в жизни повидал Марендя, а такого еще не приходилось. Полозья у нарты искрят-переливаются, будто сияние небесное, места внутри мало – не уляжешься, даже не присядешь. Наверное, неудобно в такой ездить.

А впряжен туда не олень и даже не тот безрогий лось, на которых бородатые люди разъезжают. Змий впряжен полетучий – сидит, мясо жрет, урчит жадно. Видал однажды Марендя такого змия – едва спрятался от него под кустом. Но то давно было, еще в детстве – а с тех пор Марендя змиев больше не видал. Думал, совсем они кончились на свете.

Ошибся, выходит, Марендя.

Пригляделся зоркий охотник, что там жрет змий – так чуть пимы не обмочил от лютой ненависти. Это ж его, Маренди, мясо, которое он все лето и осень в чуме запасал, к зиме готовился! Значит, не друг в чуме – не стал бы друг марендиным мясом поганого змия кормить.

Снял Марендя осторожно лыжи, улегся на снег, пополз к задней стороне чума. Там в одной шкуре худое место есть – в прошлый день прорвалось. Хотел Марендя залатать, но забыл. Хорошо, что забыл – подкрадется сейчас туда, посмотрит своим собственным глазом, что за злой дух такой в чужой чум без спросу забрался.

Так и сделал Марендя. Незаметно подкрался, змий его не заметил – жрет себе спокойно мясо, хвостом шевелит от удовольствия. И не холодно ему в такую стужу, раздетому? Вот Марендя – умный охотник, тепло оделся. Без теплой одежды быстро замерзнуть можно, а это плохо.

В чуме оказался не один незваный гость. И не два. Нет, целых три человека – Марендя специально пять раз пересчитал, чтоб не ошибиться, точно уверенным быть.

Хотя слово «человек» здесь не подходит. Совсем не подходит. Не люди это. Вот бородатые – люди, хоть и ненастоящие, а эти трое – совсем не люди. Они, наверное, из злых земель, где живут большие двуногие ящерицы, мохнатые люди-собаки, ходячие трупы и чудища-самоеды со ртом на макушке. Охотники народа хасова в те земли не ходят – страшно там очень и хорошей дичи нету.

Первый гость – страшный-престрашный старик. Тощий, как скелет рыбий, бородатый, кожа дурная, подгнившая, на плешине шапка дурацкая – из железа, с зубчиками. Холодно же должно быть в такой шапке!

Второй гость – страшный-престрашный старик. В белой шубе, босой, седобородый, лохматый, в одной руке палка тяжелая, в другой – плетка семихвостая. Аж посинел весь – мерзнет, видно.

Третий гость – страшный-престрашный старик. Будто куст оживший или коряга – зеленый весь, скрипит на ветру, глаза злым огнем горят, руки-сучья так и тянутся, схватить что-нибудь норовят.

Злые духи, точно. Даже очага не разожгли – так и сидят в темноте. Вход открыт, лунный свет в него малость пробивается – и довольно с них этого. Весь чум застудили – и дела нет, что хозяину потом заново все утеплять придется. Марендя невольно потянулся за топором, но раздумал – неумно будет одному на трех страшилищ нападать.

А ну как растерзают?..

Вместо этого охотник обратился в слух, с трудом разбирая незнакомую речь. А вдруг эти злые духи что нужное скажут? Правда, он застал разговор в самой середине, ну да это не страшно…

– …граница. Еще дальше мне нельзя, – угрюмо сказал старик в шубе. – Буду ждать здесь. Ты уж не ошибись, царь…

– Я постараюсь, – равнодушно ответил старик в железной шапке. – Не забудь – как уговорились. До поры не шелохнись, себя не выдай.

– А может, все же добром сговоримся? Куда б выгоднее вышло…

– Да, выгоднее. Но добром не получится. А эта зима – решающая. Ей придется стать такой лютой, каких еще не бывало.

– Неужто одного меня не хватит? – сжал рукоять плетки старик в шубе.

– Больше – не меньше. И для тебя у меня найдутся другие поручения.

– И все же…

– Ты сделаешь так, как я сказал. Такова моя воля, Карачун.

– Слушаю, – покорно опустил глаза старик в шубе.

– Возможно, ты не согласен? – холодно посмотрел на него старик в железной шапке.

– Я… я согласен, – выдавил из себя Карачун. – Твоя воля. Да. Это будет верно. Но я…

– Что?

– Я… я не знаю… Это… ладно, чего уж там… неважно…

Ледяной взгляд тощего старика словно пригвоздил Карачуна к земле – тот морщился, кривился, силясь что-то сказать, но всякий раз одумываясь.

– Кащеюшко, мы уж больше ждать не можем, – встрял старик-коряга. – До большой спячки всего два дни осталось – едва мне успеть последние дела доделать. До весны на нас не рассчитывай – на боковую заваливаемся…

– Разумеется, – безразлично ответил Кащей. – Что ваша братия решила на сходке?

– Да все Лесовик воду мутит… – злобно скрипнул зубами старый леший. – Мусаил тоже – ни нашим, ни вашим, ни да, ни нет, ни по грибы, ни по ягоды… Еще и середульнего Волховича на большую поляну привел, паскуда! Эх, поздно я его заметил, все уж разошлись… а то бы не быть Яромиру вживе! Полисун бы его в клочья разодрал!

– Опять этот оборотень? – повернул голову Кащей. – Забавно. Это начинает меня слегка беспокоить. Порой самая крохотная соломина может переломить спину тура, и будет очень неприятно, если так выйдет в нашем случае. Пусть этим оборотнем займутся.

– Да уж занялись, Кащеюшко, – угодливо осклабился Пущевик. – Я Жердяя отправил – так пока, предупредить волчару, чтоб затихнул… Думал по-хорошему дело окончить…

– И что?

– Похоже, не внял Волхович. Опять плетет что-то неладное. Жердяй седмицу назад передал, что во Владимире он сейчас – со свадебным поездом…

У Кащея дернулся палец. Совсем чуть-чуть, практически незаметно.

– Со свадебным поездом? – ледяным голосом промолвил он. – С каким еще свадебным поездом?

– Да это Глеб Берендеич сватов отправил – на Елене Всеволодовне жениться надумал… Тиборск с Владимиром породнятся, значит…