Валерий Афанасьев - Арт

— Ладно, пошли, — согласился Саша.

Оперативность солдат крепости оказалась выше, чем можно было предположить. Через час после того, как сватовство не состоялось, они уже знали подоплеку случившегося. С одной стороны, все получилось не так плохо — розыгрыш состоялся. Вот только разыгрывающей стороной выступила не та, которая себя такой считала первоначально. Не так все плохо. Но осадок неудовлетворенности остался, повис невысказанными словами. Что здесь скажешь!

Однако появление компании Бонкра, Саши и Кушена в кабачке не осталось незамеченным. Поначалу все было тихо. До тех пор, пока не прибыла новая компания, успевшая вкусить тыквенки в одном из соседних заведений.

— Ха, не те ли это герои, которые вмешиваются в чужие споры?!

— Сэт возьми! Это точно они!

Мы с Кушеном переглянулись. Бонкр на минуту вышел, сказав, что скоро вернется.

— Давайте выпьем за боевое братство, — Саша попытался сгладить ситуацию. Увы, не удалось.

— Чтобы я?! Тебе еще трубить и трубить!

Говорун решил, что сказано уже слишком много и перешел к действиям. От хука справа Саша увернулся, но это было только начало. Их с Кушеном зажали в угол. Удары сыпались справа и слева. О нападении не могло быть и речи, оставалось обороняться по мере сил, пытаясь отразить часть ударов.

Бонкр вернулся вовремя. Если бы не он, Саше и Кушену досталось бы по полной.

— Рас-сту-пись! — подхваченная Бонкром скамейка просвистела в воздухе, сметая разом не менее пяти человек.

— Ветераны, вперед!

— Новобранцы, защищайся!

Через десять минут потасовка приняла массовый характер. На стороне ветеранов был опыт, новобранцев в поселении оказалось больше.

Наводить порядок вызвали комендантский взвод. В результате Александр, Бонкр, Кушен и еще пару десятков человек отправились ночевать в кутузку.

— Ну вот, а ты говорил, что меня не посадят в кутузку, если я откажусь жениться, — проворчал Бонкр.

Соседи оглянулись на трех арестантов, которые совсем не к месту вдруг разразились смехом.

— Всему виной глупые шутки, — высказался Кушен.

— Да и бока нам все-таки намяли, — подтвердил Бонкр. Ему, пожалуй, досталось меньше других.

— Есть в этом деле один человек, который пострадал совершенно незаслуженно, — сказал Александр.

— Кто?

— Кто?

— Мадам Фри.

— Пфыр!

— Пфыр!

— Зря смеетесь. Вы просто не дали себе труда подумать. Она такая, какая есть. Быть может, она не очень красива, но нам она не сделала ничего плохого.

— Это так, — согласился Кушен.

— И готовит она здорово, — добавил Бонкр.

Мы снова рассмеялись, вспомнив о том, как Бонкр расхваливал блюда мадам Фри.

— Эй, что у вас там за веселье?! — стражник постучал в дверь. — В кутузке не положено веселиться.

— Все-все, мы уже умолкаем.

— Может, ты прикажешь мне в утешение жениться на ней? — спросил Бонкр.

— Нет, это было бы лишним. А вот попросить прощения у нее будет уместно.

— Просить прощения у кухарки?! — фыркнул Кушен.

— Экий ты принц крови, — язвительно ответил Саша. — А будь ты и принц, что это меняет? В первую очередь, это надо тебе, а не ей.

— Это почему?

— Плохой поступок, в котором ты не раскаялся, тяжелым грузом ложится на сердце. Он мешает жить дальше. Вы как хотите, а я попрошу прощения.

— Я тоже, — сказал Бонкр немного подумав.

Кушен отвернулся к стене, делая вид, что его это не касается.

— Кушен. Куше-е-н.

— Ну что вам? Между прочим, это была не моя идея.

— Это была моя идея, — согласился Саша, — за что прошу меня простить.

— Ладно, я тоже попрошу прощения, — согласился парень.

Утро внесло коррективы в наши планы. Из кутузки нас выпустили, но новости были неутешительные, причем, для всех. Донес их до нас комендант.

— Сегодня две сотни из вашего пополнения, усиленные полусотней кавалерии и полусотней стрелков выдвинутся в заслон. Мы должны иметь полное представление о действиях неприятеля в округе.

Ого! Саша надеялся, что это не следствие их вчерашней драки.

Вот так тактика. Сашу чуть не схватился за голову. Какой заслон? С их выучкой и полусотней кавалерии? Да, комендант, похоже, далеко не Александр Македонский. История повествует нам о десятках талантливых полководцев. Увы, она умалчивает о тысячах бесталанных, которые жили в то же самое время. Взять, к примеру, последнюю отечественную войну — имена Жукова, Рокосовского, Ватутина знают все. Кто знает имена тех, кто не сумел организовать оборону и угробил войска без всякой пользы и смысла? Печально это, очень печально. Еще более печально, когда это касается непосредственно тебя. Но кто его, Александра, будет слушать? Здесь и сейчас — никто.

Две сотни из трех — надо ли говорить, что по закону ли бутерброда или по воле коменданта отделение Александра попало в число этих самых двух сотен?

— Эр, десятник, у меня к Вам просьба, — Саша подошел к командиру их десятка.

— Что тебе? — десятник был недоволен. За вчерашнюю потасовку в кабачке граф Дорти отчитал его, как юнца. Хотя юнцом был как раз граф.

— Мне нужен отпуск на двадцать минут.

Десятник фыркнул.

— Больше тебе ничего не надо?

— Список обширен, но не все из него в вашей власти.

— Зачем тебе? — поинтересовался десятник.

— У меня осталось в поселке одно незаконченное дело.

— Опять?! Вы вчера там и так накуролесили.

— Обещаю, на этот раз все будет мирно. Эр, мы уходим в дозор и неизвестно, вернемся ли обратно.

Что такое война, десятник знал не понаслышке.

— Пятнадцать минут. Не подведи меня.

— А я?

— А я? — встрепенулись Кушен и Бонкр.

— Это будет уже слишком! — возмутился десятник. — Хватит и одного.

— Парни, я замолвлю слово за вас, — пообещал Саша.

Выйдя за ворота, он бегом рванул в кабачок, в котором работала мадам Фри.

— Мадам Фри! Мадам Фри!

Кухарка выглянула в зал со сковородой наперевес.

— Что тебе?

— Мы уходим через несколько минут.

— И?

— Я хотел бы попросить прощения за себя и своих друзей.

— Не шутишь?

— И в мыслях такого не было.

— Ладно. Это даже было где-то даже забавно, — мадам Фри улыбнулась. — Хороший ты парень. Если вернетесь, заходите, угощу вас уткой.

Саша бежал назад и не видел, как мадам Фри смахнула неожиданно набежавшую слезу. Прощения у нее просили первый раз в жизни.

Выступили они через час. Впереди кавалерия, за ними две пехотных сотни новобранцев и полусотня лучников. Чем был обусловлен именно такой выбор коменданта, Саша сказать не мог.

В сущности, план был неплох — заслон должен был располагаться у брода, в трех часах хода на запад. План был неплох. Но главным в этом предложении оказалось слово «был».

Скорее всего, это был заранее составленный план, он не учитывал одного — Мапри уже переправились на эту сторону реки. Об этом говорило нападение на колонну. Пусть это были неосновные силы Мапри, а группы разведки, удержать позицию, имея в тылу такого неприятеля, как Мапри, силами заслона было непросто. Да и позиция… Позиция была хороша для отражения атаки со стороны реки — около ста пятидесяти метров открытого пространства, к тому же уклон в сторону реки. Лучников бы побольше — и такую позицию можно держать. А вот с тыла совсем близко подступал лес — кавалерии не развернуться, стрельба лучников не эффективна. Подкрадутся ночью и покрошат всех в капусту своими огромными ятаганами.