Валерий Афанасьев - Арт

— Это Вы писали профессору Мечникову?

— Вы профессор?! Рад! Очень рад!

Бородач подбежал и энергично затряс руку Александра, заставив его немного смутиться.

— Нет. Профессор приехать пока не смог. Я его ассистент.

— Замечательно!

Похоже, этот факт нимало не огорчил человека, приславшего профессору снимки неизвестной надписи.

— Александр.

— Проходите в дом. Я сейчас.

Бородач бросил ветошь на верстак и захлопнул гараж, в котором стоял старенький но ухоженный уазик.

— Вы все-таки заинтересовались! Здорово! Жена с дочкой на выходные уехали к тетке, так что я один, — хозяин доставал разносолы и устраивал их на столе. Человек этот сразу понравился Александру своим неизменным добродушием и легким нравом.

Достав из холодильника запотевшую бутыль сорокоградусной, хозяин вопросительно посмотрел на гостя.

— Нет-нет, я по делу, — поспешил отказаться Александр.

— Вот и правильно! Я не любитель, но для гостей держу.

Бутыль скользнула обратно в недра холодильника. Хозяин же, закончив накрывать на стол, сел напротив гостя.

— Итак, чем я могу быть Вам полезен?

— Хотелось бы взглянуть на ту самую надпись, что Вы обнаружили.

— Что ж, это вполне можно устроить. Ешьте-ешьте, путь нам предстоит неблизкий. Если выедем сегодня, к вечеру доедем до места, где заканчивается дорога. Машину придется оставить там. Зато завтра прямо с утра двинемся к месту пешим ходом.

Александр рассчитывал обойтись одним днем, но не отменять же все из-за того, что до нужного места непросто добираться.

Уазик упорно полз по дороге, где, по мнению Саши, место только гусеничным вездеходам. Порой вода подступала к дверцам, но мотор весело урчал (наверное, он был нравом в своего хозяина) и вытаскивал изделие отечественного автопрома из очередной лужи.

— Не застрянем?

— Не должны, — отозвался бородатый водитель. — Вообще-то я впереди лебедку приспособил, так что если что, сможем вытащить сами себя из болота.

Водитель подмигнул и добавил для полного спокойствия гостя: «Да и ездил я здесь на прошлой неделе. Если с тех пор дорогу не разбили, доедем без проблем».

Без проблем не обошлось. Нырнув в очередную лужу, уазик заскочил колесом в яму, отчего бампер машины почти полностью скрылся под водой. Колеса замылили. Двигатель взвыл на повышенных оборотах — не помогло. Водитель переключился на пониженную и попробовал вылезти потихоньку там, где не удалось выйти с ходу. Машина сидела в грязи прочно.

— Так и знал, что она понадобится. Я сейчас, — бородач засучил заколенники и вышел за дверь. Через несколько секунд он уже разматывал трос лебедки. Закрепив его на дереве метрах в двадцати от машины, водитель вернулся в кабину.

— Ну, где наша не пропадала!

Двигатель заурчал, трос натянулся, загудел как струна, и уазик стал медленно выползать из грязи.

Такое экстремальное вождение было для Саши в новинку. Да, в городе такого не увидишь.

К вечеру, оставив позади почти полсотни километров, причем половина из них по бездорожью, они выбрались на небольшое поле, местами щедро поросшее кустарником. Два давно развалившихся дома стояли в центре.

— Когда-то здесь был хутор, — пояснил Сашин провожатый, — но уже много лет здесь никто не живет. Машину оставим здесь. Дальше лесные дороги будут только отдалять нас от цели.

Что делал археолог-любитель в этих всеми забытых местах, было неизвестно.

Путешественники развели костер. Бородач вскипятил чай в предусмотрительно захваченном котелке — родник нашелся неподалеку. Должно быть именно этим обстоятельством был оправдан выбор места для строительства здесь хутора много лет назад.

Наскоро перекусив, спать расположились в машине. Ночевка привела Александра к неутешительному выводу — уазик для того, чтобы в нем спать, решительно не приспособлен. Увы, другая машина сюда просто не проехала бы.

Сделав несколько энергичных взмахов руками, он попытался разогнать застоявшуюся кровь и решительно взвалил себе на плечи рюкзак.

Местность постепенно повышалась. Осенние осины шелестели листьями. Утро было прохладным, но постепенно солнце пригрело и Саша, сняв куртку, переложил ее в рюкзак.

Часа через три путешественники подошли к небольшой скале. Бородач, всю дорогу развлекавший Александра рассказами об этих местах, остановился.

— Ну вот, почти пришли. Рюкзаки лучше оставить здесь. До места не более тридцати метров.

Александр с облегчением скинул на землю рюкзак и повел уставшими плечами. Еженедельные плавания в бассейне хорошо развивали плечевой пояс, но и рюкзак был немал.

— Вот сюда, наверх, — комментировал путь бородач. — Эта площадка заинтересовала меня своей поразительно гладкой формой. Я не поленился, счистил мох и вот, пожалуйста.

Археолог-любитель сделал жест рукой, демонстрируя свою находку.

Площадка, действительно, была подозрительно гладкой, имела форму круга с невысоким каменным бордюром, который почти полностью разрушился от времени. Игра природы? Сомнительно. Природа, при всем ее разнообразии, избегает подобных форм. Перед площадкой была такая же ровная вертикальная стена (или выровненная). Прямоугольная. Размером примерно три на два метра. Вот на ней-то и находились найденные письмена. Площадка перед стеной небольшая. Понятно, расстояние до стены невелико, трудно захватить в панораму объектива всю стену разом, да и разрешение будет не то, если снимать издалека.

— Как Вам? — бородач торжествовал. Надо признать, совершенно оправдано. Знаки на подделку не были похожи. Нагнести знаки на стену в принципе могли и недавно. Но только в принципе. Чтобы так искусно состарить скалу со знаками, надо очень сильно постараться. Практически это нереально.

— Потрясающе. Должен Вас поздравить, это действительно замечательная находка.

— И Вы можете сказать, что здесь написано?

— Гхм, — Саша задумался.

Какие тайны скрывает неизвестная надпись?

История письменности не менее интересна, чем история человеческих отношений. Она неотделима от них, но стоит немного в стороне. По крайней мере, вспоминают о ней не всегда. А зря. Письменность сопровождает нас почти с того самого момента, как появился человек разумный. Нельзя недооценивать ее значение в развитие человека. Появилась письменность десятки тысяч лет назад в виде предметного письма. Попросту говоря, предметное письмо — это рисунки. У Александра на кафедре среди молодых сотрудников прижилась шутка — «Древний человек не умел ни писать, ни читать, и потому придумал комиксы». Профессор ужасно злился, если ему доводилось такое услышать, и называл их осталопами и невежами, которые не могут оценить всего значения зарождающейся письменности. Тем не менее, шутка исчезать не торопилась.