Александра Лисина - Время перемен. Лабиринт Безумия

— Твой сын двести лет рыскал по свету, отыскивая подходящих девушек, — ровно сообщила Белка, едва Владыка Л’аэртэ сумел справиться с эмоциями. — Три с половиной сотни из них он безжалостно убил, предварительно замучив и вырезав на их телах любимые вами руны. Среди них были дети, эльф. Совсем еще малые дети. Точно такие же малыши, которые появляются на свет и в вашем Лесу. Он ненавидел нас. Презирал. Считал низшими существами, отбросами, почти зверьми! Он мог делать все, что считал нужным — резать, колоть, жечь и читать заклинания, собираясь сотворить двуликое существо, способное вернуть вам надежду. Не скажу, что у него хорошо получилось. Не уверена, что стоит распространяться о результатах. Не думаю, что остальным надо знать подробности его смерти, но я хочу, чтобы вы, Темные, навсегда запомнили: если кто-нибудь из вас… хоть один… хоть когда-нибудь… только посмеет вернуться к тем Кругам… если хоть одна девчонка еще раз попадет на ваши алтари, о которых не знает никто, кроме Хранителей и тебя, Проклятый Владыка… если я только узнаю, что это снова повторилось, будьте уверены: я приду в ваш Лес. Приду не одна и сделаю все, чтобы на Лиаре больше осталось ни одного из тех, кто считает нас подопытным материалом. Даю слово Стража и Вожака Гончих. Ты меня слышишь, эльф?

Темный Владыка снова дрогнул и, будто в забытьи, медленно кивнул.

Вот теперь он понимал, как и за что погиб его сын. Хорошо понимал, что Талларен все же сумел исполнить задуманное и создал нечто новое, странное, непонятное. То, чего не должно было существовать. Но, в то же время, он дал своему народу надежду, потому что стоящая напротив женщина была той, у кого хватило бы сил и сопротивляемости, чтобы стать настоящей парой любому представителю его Рода. Единственная, удивительная, неповторимая. Искусственно измененная, но именно поэтому способная подарить им настоящего Перворожденного. Истинную кровь, потому что хранила на своей коже древние руны Изменения и Сродства. Имела в своих жилах примесь той же крови, что и весь его Дом. При этом он также знал, что она может исполнить и свою угрозу. Чувствовал, какой страшной силой наделил ее неразумный сын, понимал, что ей не сумеют противостоять даже его воля и его магия. Даже отсюда чувствовал, просто находясь поблизости, что уже начал поддаваться ее несомненному очарованию и не сможет противопоставить этому влечению абсолютно ничего. Что, к собственному стыду, оказался совершенно беззащитен перед маленькой женщиной.

И она, что самое ужасное, тоже это знала. А зная, была готова в любой миг пустить в ход свою чудовищную магию, чтобы больше никто и никогда не повторил ошибки Талларена Илле Л’аэртэ. И чтобы ни один эльф не смел даже задумываться на тем, чтобы повторить начатое им Изменение.

Белка удовлетворенно кивнула и отступила на шаг. А потом повысила голос, чтобы теперь ее могли слышать все остальные.

— Хорошо. Вот теперь ты осознаешь, почему я здесь и почему твой сын был убит. Надеюсь, ты понимаешь, что я не шучу? И что за повторение того опыта оторву голову любому, кто только посмеет заикнуться об «успехе»? Тогда, полагаю, ты лично проследишь за тем, чтобы ни одна сволочь не вздумала юлить? Прекрасно. А теперь медленно (ОЧЕНЬ медленно!) повернись и посмотри на тех, КТО наведается в твой дворец, если ты меня обманул.

Пораженный до глубины души эльф послушно поднял глаза и взглянул на две оскаленные морды, взирающие свысока на одурманенных ее голосом эльфов: хмеры были до того натуральными, что просто оторопь брала. Они грозно щерились прямо в побледневшие лица Перворожденных, хищно прижимали короткие уши и красноречиво говорили: назад! Не связывайтесь с нами, иначе — смерть! У одного зверя длинные шипы на спине были встопорщены на всю высоту, чтобы придать роста и внушающей уважение мощи. У второго было попорчено правое ухо, но зато зубы оказались чуть ли не вдвое длиннее, а гибкий чешуйчатый хвост обнажал еще одно смертоносное оружие — кончик острого, как стальная игла, шипа, которым свирепая хищница с легкостью прошивала даже гномьи доспехи. И сейчас с этого кончика отчего-то быстро осыпалась белая пыль.

Таррэн ошарашено моргнул, внезапно сообразив, что в этих статуях было неправильно. Понял, что он где-то уже видел это оборванное ухо и сломанный коготь на правой передней лапе. Почти вспомнил, отчего у второй статуи в пасти мелькает ненормальный второй ряд зубов и… святые небеса!! Он неверяще обернулся к Мирдаису, чтобы тот успокоил взволнованно екнувшее сердце и сказал, что самолично велел установить этих красавцев ради грядущего Совета. Но нашел в посеревшем лице лишь бесконечное недоумение, искреннюю оторопь и первые признаки просыпающегося страха: кажется, король только сейчас заметил, что в его Лесу появилась пара неучтенных памятников. Внутренне похолодев от ужасной догадки, эльф стремительно развернулся обратно, успел подметить проступивший на белых, как полотно, физиономиях сородичей неподдельный ужас, а потом наткнулся на две пары поразительно знакомых, но совершенно ЖИВЫХ глаз, и как-то разом осел.

— Белка…

Над Дворцовыми Садами пронесся безмолвный вопль ужаса, когда ожившие хмеры с урчанием соскочили с постаментов и неуловимо быстро скользнули мимо враз окаменевших бессмертных. Просочились между их холодными телами, кого-то толкнули, кому-то злорадно отдавили ноги, кого-то просто напугали до заикания. Умело оттеснили назад, коротким движением острых когтей по утрамбованной земле внятно обозначили границы, за которые переступать будет небезопасно, а затем властно рыкнули на Темных, подтверждая слова хозяйки, что непременно заглянут в гости, если что-то пойдет не так. После чего дружно усмехнулись, мягко оплели гибкими телами Белку и нового члена их маленькой стаи. А потом грозно приподняли верхние губы, продемонстрировав умопомрачительный набор зубов. Только после этого окончательно стряхнули с тел белесую хмарь, позволявшую им так долго оставаться неотличимыми от обычных статуй, хитро сверкнули глазами (изумрудно зелеными и янтарно желтыми) и со счастливым рыком прижались.

Гончая довольно улыбнулась, потому эффект был достигнут полностью (хорошо, не до мокрых штанов!), а Таррэн, слегка отойдя от шока, машинально поскреб жесткий затылок одной из кошек, заглянул в искрящиеся неподдельным весельем зеленые глаза и обреченно опустил плечи.

— Траш, красавица моя, как это понимать? Карраш — ладно, но ты? Что вы вообще тут делаете?! Малыш, как она сумела отойти так далеко от дома?!

— А ты еще не понял? — промурлыкала Гончая, мигом уподобившись кровной сестре и до оторопи слаженно шагнув вместе с ней вперед. — Рядом с Хозяином Проклятого Леса она может уйти куда угодно! Теперь ты — наша стая, Таррэн, и она черпает силу из твоего Источника, как и Карраш, как и любая зверушка. Они — твои, друг мой. Полностью твои: и душой, и телом. Даже Лабиринт с его силой и все-все, что там только есть. ВСЕ СЕРЫЕ ПРЕДЕЛЫ твои! Куда пойдешь ты, туда двинутся и они. Понимаешь? Они ведь только ради этого были сюда призваны — чтобы обрести нового Вожака, — Белка мягко улыбнулась и звонко чмокнула страшную морду мимикра. — Теперь они его, наконец-то, нашли и последуют хоть в ад, хоть в рай, а хоть в новый Поход. Не думаю, что после этого тебя можно соблазнить каким-то замшелым Темным троном. Так что гордись оказанной честью, принимай и командуй.