Андрей Валерьев - Форпост. Право победителя

— Простить? Их? Каждый выбирает свой путь. Они выбрали свой. Сами. Никто их не заставлял. Очень многие ведь там, на хуторах, живут и ничего… хотя тяжко живут, без женщин, в шалашах и пещерах. Но на кривую дорожку же их не потянуло. А эти… Зато у вашего ребёнка, Мария Сергеевна, будет долгая и счастливая жизнь. Поверьте. И у нас. У всех.

Борис обвёл рукой вокруг.

— Мы все теперь — ВАША семья. И казнь — это не наказание и не проявление жестокости. Это послание. Всем остальным. «Мою семью не трогать!»

Ветер шумел листвой, и отдельные слова Иван разбирал с трудом. Холод постепенно исчезал. Слова Бориса, обычного работяги, поразили его до глубины души — перед ним открылся совершенно иной человек.

— И знаете что, Мария Сергеевна. Теперь Стас вот так, походя, по привычке не пнёт «по-дружески» нашего агронома. Я вам это точно говорю. И строители не будут щипать Таню за попу, предлагая ей оте… а… извините. — Борис смешался.

— Это правда? — Голос Маши был полон неподдельного изумления.

— Правда. Саша — очень хороший человек. Но он такой… безвредно-безответный какой-то. И Андрюха-бригадир уже никогда не подначит его «саечкой за испуг». И мне никогда и никто из чужих не будет больше «тыкать» и указывать, что делать. И все ваши люди скоро «отойдут» от казни и развернут плечи. А это очень, очень дорогого стоит. Поверьте!

— Я вам верю, но куда Олег-то смотрел? — Женщина забыла про свои переживания и была изрядно возмущена свалившимися новостями.

— Он смотрит. Но не разорваться же ему! И, кстати, я знаю, что хозяин велел Олегу присмотреться к неженатым парням — набрать дружину, так?

«Быстро новости разлетелись!»

— Так вот. Олег уже НИКОГДА не вильнёт. Он теперь навсегда человек Ивана Андреевича…

«Ну Боря! Аналитик хренов! Да я и сам это знаю!»

— …И он всегда будет беречь покой вашего дома.

Женщина задумчиво смотрела на этого странного работягу.

— Вы меня удивили, Борис…

— Михайлович.

— Борис Михайлович, а кем вы были раньше? Там? Мужчина помолчал.

— Директором. Простым директором, простой школы.

— Скажите, Мария Сергеевна, вы в добро верите?

— А? Что? — Маша, сбитая с толку внезапной сменой темы, на секунду замешкалась. — Ну да. Верю. А что?

— А в то, что добро обязательно победит зло, верите?

— Да. — Голос Маши прозвучал тихо, но уверенно.

— А Иван Андреевич здесь, в этих землях. — Борис кивнул на степь. — ПОБЕДИЛ ВСЕХ. Это значит, что он здесь — САМЫЙ ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК.

Иван положил голову на подушку и закрыл глаза. Голоса убиваемых им людей в голове исчезли. Остался лишь шум ветра, пение птицы, шелест волн и поскрипывание лодки. «Завтра в море!»

Эта мысль привела Ивана в хорошее настроение. Он укрылся с головой одеялом, улыбнулся и уснул.

Целый месяц Иван со своим экипажем, состоящим из Саши и Тани, посвятил разрушительно-созидающей деятельности. В смысле — разбору самолёта и перевозке всяческих полезных штук на склады, выстроенные Семёнычем в усадьбе. Собственно, его присутствие на борту «Беды» и не требовалось — Александр прекрасно управлялся и сам. Но Ивану просто нравилось плавать по морю. Или, как говорят мореманы — ходить. Он даже было попытался уговорить супругу составить ему компанию, но та решительно отказалась, сославшись на то, что на воде её укачивает. Выпятив вперёд живот, Мария в шутку погрозила мужу пальцем, намекая на нового члена команды — Таню. Та, под чутким руководством Сашки, делала в русском большие успехи и уже вовсю пыталась разговаривать. При этом на судне она вела себя так непосредственно, что её друг постоянно краснел. Раскованность в поведении девчонки Иван списывал на европейское воспитание, и особого внимания на почти полное отсутствие униформы на юнге не обращал.

«Зато выглядит красиво и готовит вкусно!»

Красоту, даже абстрактно-теоретическую, Иван уважал.

Дымовые сигналы не дали никакого толку, больше никто не откликнулся, и, перевезя последние остатки груза в порт, капитан решил попытать счастья на севере.

Олегу же Иван дал поручение не только вернуть на место строителей из Бахчисарая, но и присмотреться к неженатой молодёжи на предмет их будущей вербовки в личную дружину Ивана. Олег отправился к Лужиным и пинками вернул строителей на брошенные объекты, предложив несогласным вернуть «на родину» камуфляж и ботинки. Народ безропотно собрал манатки и двинул доделывать обещанное. Там же он имел долгий разговор со Звонарёвым на предмет «присмотреться к молодняку» и вообще, к ситуации на месте — Бахчисарай без присмотра Иван оставлять не хотел.

Мужчины после первого знакомства не ладили, но оба были «людьми Хозяина», и общий язык им всё-таки пришлось найти.

За этот месяц дома Семёныча и Олега были, наконец, достроены, и счастливые новосёлы заняли свои жилища. Особенно этому радовалась хозяйка — спать в доме, где есть пара горластых малышей, было сложновато. Семёныч, руливший стройкой, поставил на отшибе бревенчатую баню, здоровенный склад и заложил дома для Сашки и Бориса. Дел было невпроворот.

— Докладывай. — Пару дней отдыха на берегу Иван использовал на всю катушку и сейчас принимал отчёт от Олега прямо за обеденным столом, с ложкой в руке. Олег встал и машинально оправил камуфляж.

— Перевозчики цену ломят. Камни и брёвна-то у нас золотыми получаются.

— Знаю. Сядь. — Маляренко помрачнел. Проблема доставки строительных материалов в усадьбу становилась очень серьёзной. Как так получилось — никто толком не знал, но сухопутные перевозки были полной монополией азербайджанца Толика, живущего на хуторе за Бахчисараем.

На самом деле транспортный магнат носил гордое имя Лом-Али, но и на «Толика» охотно отзывался. На подхвате у него было четверо пожилых мужчин, с помощью которых беженец из Нагорного Карабаха отловил и переправил в загон небольшое стадо диких ослов. Полтора года в его затею никто не верил, но упорный кавказец продолжал приручать животных. Морковки и капустные кочерыжки уходили корзинами, но скотина продолжала брыкаться, лягаться и кусаться. Ослы входили в клинч, боролись в партере и неоднократно пытались Толика обгадить, но азербайджанец не сдавался и, в конце концов, победил. В это время найденные им в горах и спасённые от голодной смерти, никому не нужные четыре старика смастерили несколько страшненьких корявых волокуш и тележек, да ещё кое-какую сбрую. И бывший водитель маршрутки, заносчиво задрав нос и по привычке выставив «в окно» левый локоть, выехал «на линию». Сначала это никому не было интересно, но потом, после того как стройматериалы, доставляемые по морю, закончились, дела у парня пошли. Да так, что за последние три недели за свои услуги он отмутил у Семёныча комплект камуфляжа и две пары ботинок! И прекрасный нож. И ножовку. С этим надо было что-то делать…