Дэн Абнетт - Герой Ее Величества

— Гниумфф! — принялся насмехаться убийца жестяным голосом. — Умги! Умги, гы, г'азная твагь!

Руперт резко метнулся влево, пробиваясь сквозь замедлявшую движения воду. Жало рапиры прочертило в воздухе ослепительную арку и с громким лязгом отскочило от бортика, к которому Триумф только что прислонялся.

— Я достагу тьебя! — гнусаво пробулькал наемник, поворачиваясь за жертвой.

— Прошу прощения, ничего не понял! — крикнул Руперт и рванул на середину бассейна, причудливо скрестив нырок головой вперед и плавание по-собачьи.

— Дьостагу тьебя, гы, г'азная тгагь!

Трубка убийцы забилась, и из нее выплеснулась вода. Последние слова превратились в звук, похожий на громкий спуск газов.

— Что? — с отчаянием спросил Триумф.

Убийца остановился в нескольких ярдах от убегающей цели и взмахнул руками с досадой:

— Ык! Ык! — Он всхрапнул. — Умг'ёшь… — Ему пришлось постучать себя по нагруднику.

Триумф неуверенно переспросил:

— Ты?

Душегуб радостно закивал:

— Гда! Гья кочу тьегя… — он показал на рапиру, а потом на Триумфа, — гугить.

— М-меня?

— Гда! — забулькал убийца, хлопнув в ладоши, и добавил: — Умг'ёшь в мугах!

— Вот же черт! — воскликнул Триумф и возобновил свои отчаянные попытки сбежать.

Вода вспенилась вокруг его бьющихся ног. Боец, разрезая волны, направился к нему.

Мореход выяснил, что ситуация к лучшему меняться не собирается. Еще одна цепочка пузырьков по дуге двигалась к нему, отрезая путь вперед, а спустя секунду со дна всплыл еще один наемник.

— Гавай мге этого пагня! Гья ему щас гогову к генам гублю! — проинструктировал он коллегу.

— Генам? — озадачился тот.

Триумф оглянулся.

— Он сказал… — начал он, а потом остановился. — Какого дьявола я тут вам чего-то объясняю?

Он опять рванул к бортику, грудью раздвигая поток и взметая в воздух фонтаны брызг, перпендикулярно намерению пыхтящих трубками убийц зажать его в клещи.

В пяти ярдах от края бассейна Руперт облизнул губы и просвистел первые два такта песни о гвинейском береге.

Что-то плоское, тяжелое и фундаментально аэродинамическое вылетело из теней колоннады испуганной куропаткой. Оно ударило второго наемника прямо в визор с неприятным металлическим лязгом. Убийца отлетел назад, словно всадник, скачущий во весь опор, но, к своему несчастью, не заметивший низко свисавшую ветку.

Плоская, тяжелая и аэродинамическая штука сделала полный оборот туда, откуда появилась, при этом издавая звуки, словно кто-то, тяжело вздыхая, решил потренькать пальцами по губе. Предмет аккуратно приземлился в протянутую руку Аптила. Это был «возвращенец», традиционное охотничье оружие народа Пляжа, — по сути загнутая палка, но в руках опытного метателя она могла нанести не только серьезный ущерб, но и вернуться прямо ему в руки для следующего броска.

Триумф добрался до бортика, схватил полотенце и вытряхнул из него couteau suisse. Он нажал на кнопку и получил в свое распоряжение рапиру, прощелкав всего лишь заточку для карандашей и ложку для яиц всмятку. Пару раз взмахнув лезвием, просто чтобы насладиться пчелиным жужжанием рассекающего воздух металла, Руперт поднял оружие на уровень глаз, приветствуя врага.

— Да здравствует Королева! — прошипел мореход и бросился на еще остающегося в живых убийцу.

За всю долгую карьеру головореза и наемника того еще ни разу не атаковал голый человек с рапирой. Впрочем, раньше ему никогда не доводилось для выполнения контракта носить купальные шорты и часть духового оркестра на голове. Незнакомец в капюшоне, нанявший их с партнером в таверне Чипсайда, заплатил хорошо, авансом, и тогда им не пришло в голову осведомиться о деталях.

Теперь компаньон убийцы плавал лицом вниз в муниципальной ванной и кровь облаком клубилась вокруг его смотрового щитка, разбитого вдребезги чем-то похожим на летающий держатель полки, а у него самого на руках оказался, профессионально говоря, «своевольный клиент».

Оставалось только одно — покончить с жертвой, и, к счастью (для него), в этом деле он имел изрядный опыт.

Рапиры сталкивались друг с другом в серии ослепительных выпадов, звенела режущая дробь ударов, разносясь по темному залу. С первого укола Триумф понял, что сражается с профессиональным фехтовальщиком, но надеялся на непривычное окружение (четыре фута теплой воды), которое сыграет ему на пользу.

Схватка получилась некрасивая. Та часть их тел, что находилась в воздухе, вертелась и изгибалась, а бедра и ноги топтались на месте, передвигаясь, как ложки в сиропе. В такой ситуации ничего не стоило потерять равновесие и упасть, после чего быстро умереть. Триумф старался изо всех сил не совершить подобной оплошности.

Следует отметить, что по трезвости или в безвыходной ситуации сэр Руперт и сам становился очень неплохим фехтовальщиком. Сейчас он находился и в том и в другом состоянии, а потому шансы на победу были равны, с какой стороны ни посмотри.

Аптил, ошеломленный, с ужасом наблюдал за схваткой, занимая удобную позицию над бассейном. Он криками и советами подбадривал друга, пару раз употребив несколько крайне грубых слов из своего обширного словаря, вот только сделать ничего не мог, так как оба противника находились слишком близко друг к другу для еще одного броска.

Неожиданно великан краем глаза заметил в тенях колоннады какое-то движение. Опасаясь, что у наемника есть еще один помощник, Аптил оторвался от увлекательного зрелища и отправился на разведку. Взяв «возвращенец» на изготовку, он увидел закутанную в плащ фигуру, которая быстро удалялась в сторону выхода из купален, и побежал за ней.

Аптил не хотел оставлять Руперта в столь критическом положении, но что-то заставило его броситься в погоню. Ему показалось, что у беглеца кошачья голова.

Аптил не слишком хорошо разбирался в кошках, на Пляже их и вовсе не водилось, но он точно знал: котов шести футов ростом, одетых в шелковый камзол и накидку, в природе не бывает.

В вестибюле никаких следов таинственного незнакомца не оказалось. Двери были крепко заперты изнутри, а все три банщика лежали без сознания на полу кассы, связанные и с кляпами во рту. Аптил проверил обе стороны зала, в любой момент готовый запустить «возвращенца». Кот исчез.

Кто-то принялся ломиться в закрытые двери. Абориген подошел к ним и отодвинул засовы. Когда створки широко распахнулись, он чуть не вскрикнул от неожиданности, но, в последний момент вспомнив о Маневре, выдал поспешный вопль нечленораздельного ужаса.

В бассейне Триумф парировал удар наемника слева, а потом нанес ответный, отрезав кончик дыхательной трубки нападавшего. Тот издал звук, похожий на шипение прохудившегося чайника, и обрушил на Руперта еще несколько ударов, которые, впрочем, не достигли цели, как и предыдущие.