Энн Бишоп - Наследница Теней

Разумеется, он знал, что во время своих лунных дней ведьмы не могли транслировать свою силу через Камни без острой боли, но это не остановило бы Джанелль.

Используя собственное тело как центр поиска, он осторожно выпустил силу Черного Камня наружу расширяющимися кругами. Сэйтан искал следы ее присутствия, что могло бы, по крайней мере, дать им всем понять, где Джанелль сейчас. Круги расходились все шире и шире, за пределы деревни Магре, за остров Шэльт, до тех пор, пока…

Кэтиен!

Он почувствовал острый страх и гнев, сплетаемые со злостью, быстро перерастающей в гнев.

Черный гнев. Гнев, поднимающийся по спирали. Холодный гнев.

Он поспешно подался назад, пытаясь избежать ментального шторма, который неминуемо должен был разразиться над Шэвалем. Он поспешил укрепить свои внутренние барьеры, прекрасно зная, что это ему не поможет. Ее гнев снесет все преграды, как лавина, и пробьется туда, где никакой защиты уже нет. Сэйтан надеялся только на то, что ему хватит времени предупредить остальных.

« КЭТИЕН!!! »

Когда она высвободила силу своих Черных Камней, голову Сэйтана наполнил мучительный крик Джанелль, парализовав его на месте. В него ударила волна темной силы, бросая его то в одну сторону, то в другую, словно он был куском дерева, попавшим в море во время прилива. И в то же время вокруг Шэваля неожиданно появился ментальный щит. Затем – пустота.

Его отнесло за этот щит. Сэйтан был напуган, но в то же время испытывал необъяснимое облегчение – словно оказался в безопасности дома, когда за окном начался нешуточный шторм.

Очевидно, он оказался между двумя противоположными заклинаниями, быстро наполнившимися силой Черного Камня, когда Джанелль поставила щит, чтобы сосредоточить колдовской шторм в одном месте. Умная маленькая ведьма. Все эти ментальные молнии посреди черной дымки обладали странной притягательностью и пугающей красотой. Он бы не возражал против того, чтобы еще немного подрейфовать в воздухе, любуясь, однако Сэйтана преследовало странное чувство, словно ему еще предстоит что-то сделать…

«Повелитель!»

Проклятый голос… Как можно нормально думать, когда тебя…

Отец!

Отец. Отец… Огни Ада, Люцивар! Вверх. Он должен подняться из черного. Нужно, чтобы прояснилось в голове, и тогда он скажет Люцивару… А вверх – это куда? Кто-то схватил его и потащил прочь из бездны. Он вырывался и рычал. Толку, впрочем, от этого было столько же, сколько от тявканья щенка, которого поднимают за шкирку.

Следующее, что он успел осознать, – это как что-то теплое прижимается к его губам, а горячая кровь наполняет рот.

– Глотай, или я все зубы до единого вобью тебе в глотку!

Ах да. Люцивар. Оба Люцивара.

Глаза наконец-то нормально сфокусировались, и Сэйтан отпихнул от губ запястье сына.

– Этого достаточно.

Повелитель попытался подняться на ноги, но это было нелегко, поскольку с одной стороны его к полу прижал Люцивар, а с другой – Шаости.

– Все в порядке?

Над Сэйтаном склонилась Карла.

– С нами-то все хорошо. Это ты упал в обморок.

– Я не падал в обморок. Я попал… – Он заворочался, пытаясь встать. – Пустите. Если шторм закончился, нам нужно поспешить в Шэваль.

– Кошка там? – спросил Люцивар, помогая отцу встать.

– Да. – Вспомнив крик Джанелль, исполненный невыносимой муки, Сэйтан содрогнулся. – Нам с тобой необходимо оказаться там как можно быстрее.

Карла ткнула его острым ногтем в грудь.

– Это нам необходимо оказаться там как можно быстрее.

Прежде чем он успел возразить, все остальные разошлись по комнатам.

– Если поторопимся, окажемся там раньше остальных, – тихо произнес Люцивар, призвал свои вещи и поспешно оделся. – У тебя хватит сил для этого?

Сэйтан прошел мимо сына, не ответив на его последний вопрос. Что можно сказать, если не знаешь, что ждет тебя впереди?

– Мать-Ночь… – прошептал Сэйтан. – Мать-Ночь…

Они с Люциваром стояли на плоском холме, одной из официальных гостевых паутин Шэваля, а перед ними расстилались кажущиеся безграничными холмистые просторы. Огромные луга, обеспечивавшие достаточное количество пищи. Рощицы, оберегавшие от жарких солнечных лучей в полдень. Ручьи, питавшие всю долину чистой водой.

Он стоял на этом холме и раньше несколько раз на протяжении последних пяти лет, любуясь единорогами, пока вожаки присматривали за пасущимися самками и играющими в салки жеребятами.

Теперь перед ним предстала настоящая резня.

Повернувшись к северу, Люцивар покачал головой и тихо выругался.

– Это не просто несколько ублюдков, которые пришли получить симпатичные трофеи в виде витых рогов. Это война.

Сэйтан сморгнул слезы. Из всех существ, принадлежащих к Крови, из всех рас, представляющих родство, единороги были его любимцами. Они походили на яркие звезды во тьме, живые доказательства того, что сила и власть могут сочетаться с мягкостью и красотой.

– Когда прибудут остальные, разделимся и начнем искать выживших.

Единороги атаковали в тот миг, как ковен и круг юношей появились на холме.

– Щит! – одновременно прокричали Сэйтан и Люцивар. Они окружили всю группу Черным и Серым защитными заклятиями, в то время как остальные мужчины окружили ковен, закрывая девушек собой.

Восемь жеребцов свернули в сторону в последний миг, почуяв щиты, однако сила, которая находила выход через рога и копыта, никуда не делась, рассыпаясь яркими искрами при каждом соприкосновении с невидимой преградой.

– Подождите! – крикнул Сэйтан. Раскаты грома, ясно прозвучавшие в его голосе, едва могли сравняться с криками и яростным ржанием жеребцов. – Мы друзья! Мы пришли, чтобы помочь вам!

«Вы не друзья, – произнес старший жеребец со сломанным рогом. – Вы – люди!»

– Мы друзья! – настаивал Сэйтан.

«Вы не друзья! – с гневом закричали остальные единороги. – Вы – люди!»

Шерон сделал шаг вперед:

– Народ Кентаврана никогда не сражался с нашими Братьями и Сестрами единорогами. Мы не желаем драться с ними сейчас.

«Вы приходите, чтобы убивать. Сначала вы называете нас Братьями, а потом приходите, чтобы убивать. Хватит. Хватит. В этот раз убиваем мы!»

Карла высунулась из-за плеча Сэйтана:

– Будь прокляты ваши копыта и рога, мы Целительницы! Дайте нам позаботиться о раненых!

Единороги заколебались было, но затем покачали головой и снова попытались взломать щиты.

– Я их не узнаю, – произнес Люцивар, – к тому же они так обезумели от жажды крови, что не станут слушать.

Сэйтан наблюдал за тем, как жеребцы вновь и вновь атакуют щиты. Он сочувствовал их ярости и полностью понимал их ненависть. Но Повелитель знал, что не сможет уйти отсюда до тех пор, пока они не успокоятся достаточно, чтобы выслушать их, – иначе еще очень многие погибнут, если о них не позаботиться вовремя.