Алиса Эльфман - Под знаком мертвой птицы

Теперь уже я пробормотал то же самое: "А может быть не надо?".

- Прости, не хочу, чтобы ты сомневался в моей адекватности, - пожала плечами Аня, вставая с дивана.

"Да, лучше, чтоб я засомневался в своей", - хотел сказать я, но все же смолчал.

Честно, я ожидал каких-то фокусов, подобия "колдовства"… Но тут, на самом деле, я даже удивиться толком не успел. Просто только что передо мной стояла моя подруга - а через мгновение (я даже не моргнул!) черная огромная волчица. Знаете, как некоторым людям в стрессовых ситуациях хочется курить? Так вот, мне захотелось выпить - точнее, напиться до беспамятства, чтобы забыть весь этот бред… "Господи, стоило поверить им на слово…", - мелькнуло в моей, готовой взорваться, голове. Потому что, одно дело, смотреть на всякие чудеса на экране в формате 3D… а вот увидеть такое в реальной жизни и не свихнуться - дано не каждому. Мне лишь оставалось надеться, что мой рассудок выдержит это и не подкинет мне потом какой-нибудь сюрприз.

- Ну вот, теперь ты начинаешь понимать, почему я ушла? - Аня уже вновь стояла на двух ногах, в своем - более привычном для меня - человеческом обличье.

- Да… начинаю, - меня удивило, что язык все же послушался меня: казалось, после увиденного я должен был потерять дар речи…

- Я понимаю, что это невероятно, - произнесла Аня, серьезно глядя на меня, - Но, такова теперь моя жизнь. И с этим ничего нельзя поделать, только принять.

18. Короткая интерлюдия. Взгляд со стороны.

Когда черноволосая девушка скрылась со своим другом в дверях магазина, двое непохожих мужчин остались снаружи. Сероглазый полукровка повернулся к вервольфу.

- История имеет свойство повторяться, ты не находишь?

- Не понимаю, о чем ты, - голос Андрея оставался совершенно спокойным, но глаза опасно сверкнули исподлобья.

- О том, что когда я отыскал Миа, тебе понадобилось появиться, чтобы все испортить. Снова. Я не хочу вновь этого трио: двое влюбленных и предатель!

Оборотень насмешливо фыркнул.

- Роль предателя, я так понимаю, отводится мне? А тебя, с каких пор с нее сняли?

- Ты как раз должен лучше всех знать, что меня посмертно оклеветали! А вот тот, кто предал любимую из-за того, что она ему не досталась…

Рука некромага вздрогнула, как будто он собирался потянуться к запрятанному под одеждой стилету. Однако Андрею вовремя удалось остановить себя - ему, да и Шейду тоже, не хотелось бы, чтобы Аня вернулась к поножовщине. Между бровей оборотня залегла морщинка: редкий признак его волнения. Обычно ему удавалось сохранять "мертвую сдержанность", сказалась чрезвычайно долгая жизнь и опыт магии смерти, научившие расчетливости и хладнокровию. А вот, связавшись с бывшей принцессой, он быстро расстался со своим покоем - во всех возможных смыслах.

- А ты не думал, что кому-то просто хочется исправить ошибку прошлого?..

Дампир, застыл, не зная - верить ли ему в сказанное. А может, ему просто послышались эти слова. Андрей правильно истолковал его реакцию.

- Есть одна единственная вещь, совершенная мною в жизни, о которой я сожалею. А это, знаешь ли, очень неприятное чувство… Мне хотелось бы от него поскорее избавиться.

- Что ты знаешь о ней? И о тех силах… - Шейд решил не тратить лишнего времени на собственное удивление - к тому же, к нему все равно примешивалась толика удивления.

- Я знаю, что если мы позволим ей присоединиться к остальным девяноста девяти - девушка погубит и себя, и весь наш мир. А силы - они слишком могущественны и опасны, чтобы кто-то мог их использовать.

- Некромагу ли осуждать игры с огнем и смертью? - усмехнулся блондин.

Оборотень покачал головой и ответил без тени усмешки.

- Я лишь хожу по кромке. А этот народ давно нырнул на самое дно бездны… Не стоит отрицать, что в этом есть и твоя вина, и моя. Однако пустыми сожалениями мы ничего не исправим. Скрывать, что я действую из сугубо эгоистичных побуждений - не буду. Но если начнется светопреставление - а оно непременно начнется, если мы не удержим принцессу - сполна получат абсолютно все.

- И все же мотивы у нас разные… - протянул Шейд.

- Да, - просто ответил Андрей, - У тебя - любовь. У меня - самосохранение. Но цель все равно остается единой…

После этих слов дампир и оборотень замерли и тут же отошли друг от друга. Вскоре из дверей супермаркета показалась Аня и Миша. А Шейд и Андрей вновь превратились во врагов, связанных общим делом… и любовью к одному человеку.

Я начинала путь домой. Вернее, в место, которое могло так называться… Теперь, когда Линна не было рядом - когда стало некому волочить меня по этому миру: от Москвы до Парижа, от Байкала до Гималай. А у меня собой уже не осталось сил, дальше плестись по дороге своей жизни. И вовсе не странствия успокаивали меня эти годы: только присутствие рядом моего духа-хранителя.

Сейчас же мою грудь наполняло какое-то пустое равнодушие. Не стало боли, не стало желания что-то делать, куда-то идти… Только сладковато-горькие воспоминания, только печальная улыбка на губах - только существование, пронизанное осенней тоской.

И я шла домой. Так долго стремиться к свободе, так долго убегать от самой себя - и все ради чего? Ради того, чтобы вновь остаться одной? Чтобы, наконец, устать от вечной борьбы с судьбой… Я желала просто сдаться, вновь обрести спокойствие той личины, что я так долго носила. Вновь стать человеком, вновь обрести уголок, который можно считать домом… И вернуться к людям, которые считают, что любят тебя.

…Я брела по улицам какого-то маленького европейского городка - я давно уже перестала запоминать их названия: слишком быстро сменялись пейзажи перед моими глазами. Тут люди еще не задумывались о надвигающейся зиме; они жили так, как и должно жить в этом быстротечном мире - наслаждаясь каждым моментом, знаю о смерти, но не зацикливаясь на ней. Здесь во взглядах стариков я видела ту же задорную искру, что и в пылающих взорах детворы. Мимо меня как раз пронеслась моложавая бабушка на сияющем велосипеде. Я усмехнулась, проводив ту задумчивым взглядом… Эта женщина в летах, в душе гораздо моложе меня - и это кажется особенно печальным.

Пожалуй, я бы могла осесть в этом городке: где женщины, вывешивающие белье на балконах, сохранили румянец девичества на своих щеках; где чумазые смуглые ребятишки возятся в пыли вместе с лопоухими щенками; где вот такие веселые старички могут дать фору молодым… Да, я могла бы остаться в этом милом месте, достаточно шумном, чтобы отвлечь меня от собственных мыслей, и достаточно тихое, чтоб не мешать мне думать… Я провела рукой по горячей от солнца шершавой поверхности каменного дома. Ветром донесло соленый запах моря и сладковато-гнилостный - от смятых цветов, что валялись на земле. Кажется, несколько дней назад здесь прошел какой-то праздник.