Елена Шмелева - Игры Властителей

- Интересно, почему в университете нас обучаю выставлять только энергоёмкие щиты, а про подобную защиту никто не говорит?

Ответить ей было некому, но шар передач, будто дожидаясь разрешения нарушить тишину, огласил комнату трезвоном. Кана недовольно покосилась на него, но всё же приложила руку.

- Кана, ты дома?! - удивленно воскликнул император.

- А где мне надо быть? - раздраженно поинтересовалась девушка.

- Я всю столицу перевернул в поисках тебя! Ты пешком отправилась домой? Почему не воспользовалась порталом?

- Потому что в городском портале нет моих координат, и сообщать о них его работникам я не намерена.

- Я имел ввиду дворцовый портал.

- О, я не посмела беспокоить Ваше Величество по таким пустякам.

- Канаэлин, ты бесчувственная эгоистка! Сама практически замужем, а мне не позволяешь устроить личную жизнь. Да что там личную, это нужно моему государству. Та девушка, которую ты сегодня видела - племянница императора Амении.

- Аэрон мне нет дела до твоей личной жизни.

- Вот именно! Тебе всегда было наплевать на мои чувства! - горячо согласился император.

- Я не об этом. Твои чувства ко мне – самообман. Ты обязательно встретишь своё счастье, но я сомневаюсь, что это та самая девица, которую я имела сомнительную честь лицезреть.

-Я рад, что с тобой всё в порядке. В следующий раз всё-таки пользуйся телепортом. В твои дебри ни одно разумное существо добровольно не сунется. Силивен из меня чуть душу не вытряс, когда узнал, что ты пропала, - сменил тему император.

- Надо же, какая забота - съязвила Кана. - Так ты, поэтому переполошился? Я скажу правителю Морграна, чтобы больше тебя не беспокоил.

- Кана, ты опять всё не так поняла...

- Аэрон, забыли. У меня был тяжелый день, я хочу отдохнуть.

- Подожди, с тобой ещё кое-кто хочет поговорить.

***

На следующий день, после того как Кана отправилась в свой замок, правителю Морграна пришло сообщение от Мариэла. Главнокомандующий сухо сообщил о странной эпидемии, появившейся в Зачарованном Лесу. К сожалению, болезнь не обошла стороной и Владыку. Несмотря на все старания лучших целителей, жизнь уходит из Лиамара. Поэтому он просит принцессу явиться в Сориган и поддержать свой народ в тяжелые для него времена.

- Силивен, не говори ей пока. Она ведь тоже может подхватить эту болезнь, - хмуро посоветовал Лимрин, которого правитель ввел в курс дела.

- Может, но это её обязанность. Лиамару осталось недолго. Когда его не станет, Канаэлин будет Владычицей. Как думаешь, пойдут ли эльфы за ней, если она сейчас оставит их? Я сообщу Кане, а решение пусть принимает сама. Свяжись с ней и скажи, чтобы немедленно возвращалась.

Однако Лимрин не смог найти принцессу. Аэрон признался, что видел её в столице, но куда она отправилась потом, не мог даже представить. Силивена такой ответ не устроил. Он прибыл в империю и заставил Аэрона принять более активные меры по поиску Каны. Три дня стража обыскивала все таверны и постоялые дома, но безрезультатно, сам император в это время тщетно пытался связаться с замком графини Элиос.

Только поздним вечером третьего дня упорство Аэрона было вознаграждено, и они услышали раздраженный голос Канаэлин. Силивен с трудом заставил себя молча выслушать их приветственный диалог, сводящийся к взаимным обвинениям. Император так увлекся, что едва не оборвал связь, но Силивен вовремя напомнил о себе и Аэрон успел произнести:

- Подожди, с тобой ещё кое-кто хочет поговорить.

- Кана, мне необходимо с тобой поговорить. У меня плохие новости, - вместо приветствия произнес Силивен.

- Говори, - холодно отозвался шар голосом Каны.

- При личной встрече и разговор не терпит отлагательств.

- Напрашиваешься в гости? - язвительно хмыкнула девушка.

- Сейчас не до игр, открывай портал... Владычица.

Воцарилась гнетущая тишина. То, что правитель назвал эльфийскую наследницу Владычицей, могло означать только одно - предыдущего Владыки больше нет.

- Аэрон, открой портал для Силивена, я буду ждать в кабинете.

Император выполнил просьбу, и как только Кана зашла в кабинет, портал замерцал ожидая разрешения хозяйки пустить гостя.

- Говори, - бесцветным голосом приказала Кана, едва правитель вышел из телепорта.

- В Зачарованном Лесу эпидемия. Неизвестная болезнь унесла уже десятки жизней, в том числе и твоего отца. Мне жаль.

- Когда это произошло?

- Лиамар ушёл четыре часа назад. А первый случай заболевания произошёл на прошлой неделе.

- Почему ты мне этого не сказал? - прошипела Кана.

- Я сам узнал об этом только в день твоего отъезда. Лиамар просил не беспокоить тебя, однако обстоятельства сложились так, что твоё присутствие необходимо в Соригане.

- Я отправляюсь сейчас же.

Кана собралась настроить телепорт на столицу Зачарованного Леса, но её остановил Силивен:

- Сейчас ты в Лес не попадешь, портал закрыли.

- Я всё равно отправлюсь в Сориган немедленно. Тем более у меня есть эршиали, а его нечестью и темнотой не напугать.

- Кана не глупи, мы отправимся вместе с первыми лучами солнца, - устало произнес правитель, который сам толком не спал уже несколько ночей, но чтобы немного разрядить обстановку задумчиво произнес -: Пожалуй, эту ночь проведу с тобой, чтобы у тебя не возникло желания сбежать.

- Размечтался - фыркнула Кана и вызвала управляющего.

Критис появился мгновенно, будто ждал под дверью:

- Что изволите, госпожа?

- У нас гость, приготовь ему комнату и ужин.

Критис поклонился и бесшумно выскользнул за дверь.

- Может, пока проведешь экскурсию по своему замку? Что-то мне подсказывает, что меня сюда ещё не скоро пригласят, - нарушил молчание Силивен.

Кана пожала плечами и открыла дверь, приглашая следовать за ней. Проходя по галерее, он с любопытством разглядывал картины. На самой первой была изображена кроха с медными кудряшками и сияющими глазами в зелёном платьице. Рядом с ней, на зелёном лугу сидела девушка лет двадцати пяти. Светло-русые волосы уложены в замысловатую прическу, серые глаза лучатся нежностью и, несмотря на разительное внешнее отличие, её можно было принять за мать красноглазой девчушки. Однако Силивен без труда узнал Марго, подругу настоящей матери Каны.

На всех остальных картинах Кана была одна. Следующая картина отражала девочку чуть постарше. Люди сказали бы, что разница в написании картин около пяти лет, однако времени прошло гораздо больше – полвека. Внимательному зрителю картина позволяла увидеть, что это время стало значимым в жизни Каны. Здесь уже не было беззаботного детского личика, счастливого блеска в глазах и доверчивой улыбки. Впрочем, той лёгкости, которую передавала первая картина, больше нигде нельзя было увидеть.