Владимир Мясоедов - Пламя подлинного чародейства [СИ]

— Боевой амулетчик! — ответ ясности не принес, но, судя по тону, мутантка о вышеупомянутых крайне невысокого мнения.

— И чего она делает? — продолжал допытываться я, борясь с собственной аурой, которая после показанного накануне морской богиней заклинания опустела, словно карман налогоплательщика после реформы власти.

— Точно не пойму, ее от меня эти горе–вояки закрывают, — в голосе Сандры внезапно появилось столько ехидства, что его бы хватило на целый полк сатириков. — Но кажется, смотрит на измочаленные тобой трупы и пачкает штанишки со страху.

— А как там наши? — да уж, чего–чего, а такого развития событий точно не ожидал.

— Стоят у самого барьера, глаза трут, — в голосе мутантки проскользнуло облегчение, видимо она сильно волновалась за судьбы своей воспитанницы. — Неужели еще зрение в норму пришло? У меня‑то почти сразу вернулось.

— Повезло, — позавидовал я, завидуя способностям воительницы. Интересно, у нее зрачок отличается от обычного человеческого или аура сопртивляется даже таким не слишком то прямым ударам магии как световой удар? — А мне надо время, чтобы проморгаться. Только–только начал свои руки начал различать.

— Не торопись, — посоветовала Сандра. — Солдатки в угол котлована забились и трясутся так, что лязг железа даже здесь слышен.

Ну, ее ушам возможно, но даже весьма острые органы чувств мага крови ничего аномального не замечали. Наконец глаза вернулись в норму и первое, что они увидели, это лежащие на мерзлой земле трупы. Моя магия, сработавшая совсем не так как в прошлый раз, тем не менее, оказалась и против обычных людей, облаченных в просные доспехи и прикрытых какой‑то магией, достаточно действенна. Она не растопила их, словно кислота, а взрезала, словно циркулярная пила консервную банку. Трое солдат лежали рядком с вскрытой сквозь щиты и латы грудью практически той же линией, которой и стояли при жизни. Еще один покоился чуть дальше. Шлем с него был сорван, а тонкая подростковая шея свернута безжалостными пальцами мутантки.

— Ты же говорила, что сбила двоих, — удивился я.

— Вон второй, — указала рукой куда‑то в сторону легионеров воительница. — Мой клинок в плече утащил, паршивец.

— Мда, — вздохнул я, оглядывая жмущийся к стенке котлована и сократившийся почти на треть строй. — Кажется, мы их и вдвоем растоптать можем. Странно. Не нравится мне это. Что там на трибунах происходит, хотел бы я знать! Ты по губам читать случайно не умеешь?

— Увы, — покачала головой воительница. — Хотела научиться, но как‑то не срослось. Могу лишь сказать, что на Глая с крайне самодовольной мордой орут штук десять офицеров чином повыше, чем он сам, а остальные с любопытством на это смотрят. Ну я же говорила, подстава. Знать бы еще какая.

— Склонен согласиться, — вздохнул я. — Знаешь, давай как попробуем остальных солдатиков просто вырубить. Аккуратно, но сильно. И желательно совсем не зрелищно, чтобы наше превосходство не являлось таким очевидным. Чую, это именно за него вставляют сейчас выговор центуриону.

— Можем попробовать, — подумав, решила воительница. — Если амулетчицу на себя возьмешь. И, кстати, притуши это свое колдунство. Нам силы еще могут понадобиться

— Ой, сейчас, — смутился я и кровь, кружащая в воздухе вокруг меня алым маревом начала скапливаться в компактный шарик, который можно было бы контролировать, прилагая минимальные затраты энергии. — Тебя подлечить?

— Не стоит, — покачала головой мутантка. — Лучше Кассандрой займись. И еще пару–тройку человек в норму приведи. Мне кажется, сама по себе слепота, наведенная магом–амулетчиком, будет проходить чересчур долго.

— Хорошо, — сказал я, начиная отступать в сторону основной массы заключенных, но не сводя, тем не менее, взгляда с легионеров и насилуя память в поисках того, что же за подраздел волшебников так называется. Если не ошибаюсь, так иногда именуют слабых волшебников, которым повезло разжиться довольно сильными артефактами, обычно изготовляемыми под заказ с учетом особенной ауры отдельной личности. Они их долго заряжают, но потом, в случае необходимости, способны активировать свои игрушки практически одновременно, на короткий момент переплюнув по эффективности полноценного чародея. Правда, позволить себе такие волшебные предметы может далеко не каждый из тех, кто обладает минимальными крупицами дара. — А в армии Империи таких много?

— Да не сказать чтобы, — пожала плечами воительница. — Но все же больше, чем обычных магов. Вы же, колдуны народ свободолюбивый и наглый, с дисциплиной и уставом малосовместимый, если они накоплению личного могущества мешают. Вот и ввел какой‑то древний император для гильдий и орденов магов особый налог. Вместо денег они сдают цацки, которыми экипируются пришедшие в войска ведьмаки типа тебя.

Толпу сбившихся в кучку легионеров мы все‑таки совсем чисто растащить не смогли. Амулетчица в чадре прицельно била нам по глазам яркими вспышками, взывающими слепоту секунд на тридцать и даже пыталась насылать нечто вроде проклятия дезориентации впрочем, не слишком хорошо действующими даже на обычных людей, но тем не менее из‑за ее усилий один из солдат все‑таки умер после того, как я нанес ему управляемым телекинезом мечом чересчур глубокую рану. Кстати, все солдаты действовали хоть и синхронно, но не издавая не звука. У меня даже зародились сомнения, живые ли они, но вовсю хлеставшая из ран врагов кровь была самой обычной.

— Все, — пробормотала Сандра, пиная в щит последнего солдата, загнанного в угол, но все еще пытающегося отмахиваться мечом. Женская ножка, одетая в облезший но все еще прочный сапог выбила из дерева сноп щепок и уронила легионера на пятую точку опоры. Выбить из рук солдата оружие и оглушить его после этого стало делом пяти секунд.

— И чего теперь? — задал вопрос я, задумчиво рассматривая лежащую на земле амулетчицу, с которой собственноручно содрал чадру просто затем, чтобы узнать, что под ней такое. Оказалось — самое обычное зареванное личико ненакрашенной девицы лет двадцати. На ее груди, кстати, и в помине не имеющий лифчика, обнаружилось нечто вроде изукрашенной полудрагоценными камнями бронзовой тарелки с выигрированной на лицевой стороне рожей какого‑то типа с нимбом над головой. От артефакта тянуло светом и мне очень хотелось оставить его себе, несмотря на то, что прямые прикосновения к вещице темного мага обжигали. Мало ли, вдруг опять с демонами повстречаюсь? Имеющихся резервов может и не хватить — а тут такое подспорье. Перед тем, как клейменная аристократка приласкала слабосильную волшебницу рукоятью клинка по затылку, она разевала рот словно рыба и явно пыталась просить пощады. Вот только звука почему‑то не было. — Мы вроде победили. Но барьер почему‑то не убирают.