Владимир Мясоедов - Пламя подлинного чародейства [СИ]

— Наверное, — подождать надо, предположила мутантка, наблюдая, как офицеры, сидящие на скамейках, оживленно переговариваются.

— Бой ведется до смерти одной из сторон, — чей‑то сухой безжизненный голос раскатился нал котлованом минут через пять, заставив заключенных переглянуться.

— Не стоит торопиться, — одними губами произнес я. — А то потом окажется, что слышанной нами фразы никто никогда не говорил, а снаружи о ней из‑за барьера никто и не догадывается.

— Угу, — кивнула головой Кассандра. — Или враги дедушки еще какую подлость сотворят. Нет уж, посидим, подождем. Если надо, хоть до завтра. Мне сомнительно, что офицеры продемонстрируют такое терпение.

Пожилой вор, не слышавший разговора и находящийся от нас на значительном удалении, карауля пару потерявших сознание солдат, потянулся к выданному ему мечу, явно примеряясь к горлу лежащего перед ним пленника.

— Стой! — камень, метко запущенный Сандрой, выбил оружие из рук осужденного на учебный легион преступника. — Не надо этого делать!

— Почему это! — возмутился он. — Они сами сказали…

— Ну и что, — перебила его мутантка. — Надо им, пусть сами сюда спускаются и дорезают!

— Слушай, женщина! — набычился уголовник, уперев руки в бока. — Не перечь мне!

— Слушай, мужчина, — Сандра отзеркалила стойку. — Еще одно слово и твои зубы будут равномерно рассеяны по всему котловану. Или ты сомневаешься, что я смогу это сделать?

Преступник опомнился и извинительно пробормотав под нос какую‑то абракадабру сделал вид, будто его тут не стояло. Лежащий передо мной пленник, дольше всего остававшийся дееспособным, слабо дернулся и открыл рот. По идее оттуда должен был донестись стон, но ничего не было слышно.

— Может их связать? — предложила Кассандра. — Кто знает, сколько нам ждать придется. И хорошо бы выяснить, почему они как рыбы молчат.

— Веревок нет, — заметил я.

— Тоже мне проблема! — фыркнула мутантка и, ловко вытряхнув вояку из доспехов, как вареную креветку из панциря, стала сдирать с него рубашку. — Смотри и учись, как надо!

В движениях женщины чувствовался вековой опыт и нечеловеческая грация. Складывалось впечатление, что у меня обе здоровые руки менее ловки, чем одна ее культя.

— Не надо, — простонал солдат, когда его принялись запихивать в нарезанные из одежды путы, словно дорогой сорт колбасы в сеточку, вызвав у нас нешуточное удивление. Кстати выглядел он без своего обмундирования как избитый подросток, кем собственно и являлся. Жалкое зрелище, совесть, в последнее время, казалось, решившая залечь в зимнюю спячку даже слегка царапнулась и попыталась посочувствовать бедолаге, которого командование явно кинуло на убой.

— Опа! — удивился я. — Заговорил! А ведь уже уверился, что по всему войску полутора десятка немых собрали.

— Не трясите, — да уж, голова у паренька явно раскалывалась наверное не по детски. — Это все амулет. В грудной пластине. Не губите!

— Ну, ты еще мамочку позови, — пробурчала Сандра, довязывая на пленнике последние узлы. — Нечего было в руки оружие брать, раз такой нюня.

— Да я…вербовщики, — залепетал паренек. — Не надо!

— Держи Кляп, — передала наставнице комок ткани клейменая аристократка. — И пошли остальных обработаем, чтобы заново буянить не начали.

— Бой ведется до смерти одной из сторон! — прогремел в воздухе все тот же голос.

— Не наши проблемы! — буркнул себе под нос я и, взвалив солдатика на плечо, понес его к самой большой куче пленных. — Кстати, волшебнице рот то не затыкайте. Надо же узнать, что это за амулеты у них такие в грудных пластинах попрятаны.

Из допроса пленницы, мужества у которой бы хватило максимум на заячий хвостик, выяснилась любопытная вещь. Против нас выставили не просто новобранцев, а новобранцев, снабженных новым экспериментальным обмундированием. Оно не давало солдатам во время боя общаться или кричать от ужаса без разращения командира, просто глуша звуки их речи, и могло служить неким аналогом личной рации, принимая сообщения от специально обученного колдуна–переговорщика для отдельных бойцов.

— Молчащие войны, ведущие себя как неживые, должны угнетающе действовать на врага, — заикаясь объясняла горе–волшебница, с ужасом взирая на меня. Девчонке, бывшей вообще‑то ученицей какой‑то сельской ведьмы, явно никто не сообщил, что встретиться в бою ей придется с помесью некроманта и мага крови, пусть и не сильно превосходящей ее по силам и теперь она старательно боялась, выбалтывая все известные ей военные тайны и хорошо, если не сочиняя их на ходу.

Офицеры, рассевшиеся на скамейках, оживленно переговаривались друг с другом, наблюдая как заключенные свалили связанных легионеров в кучку для лучшего сохранения тепла, да сами к ней и прислонились, ведя с пленниками неспешную беседу. Расходиться они не торопились. Нас выпускать тоже.

— Идиотизм, — пожала плечами Сандра. — Впрочем, логика регента уже давно ставит меня в тупик. Хм, скучновато как‑то сидим, может, споем?

— Если вернусь на Землю, надо будет найти квалифицированного психиатра и в целях сохранения относительно здравого рассудка поговорить с ним по душам, — зародилась мысль во время прослушивания частушки про на редкость развратную морячку, исполняемой дуэтом из мутантки–наставницы и ее воспитанницы, клейменной аристократки. — Но если он после этого начнет за людьми с топором гоняться, честно слово, я не виноват!

Мы сидели мерзли и уже хотели есть. Наступил вечер, плавно переходящий в ночь. Офицеры разошлись. Пленники периодически пытались давить на жалость. Заключенные упорно предлагали их прирезать, одного самого активного даже пришлось оглушить и связав положить к солдатам. Вот умора будет, если его в конце–концов заберут вместе с остальными легионерами и отправят в их родную часть. Неожиданно из почвы карьера высунулся зеленый росток и дотронулся до моей руки.

— Терпите, — прошелестел в голове голос старого друида. — Вас выпустят утром. Глай отправлен в отставку. Даже не знаю, что было бы лучше, убить солдат сразу или оставить все как есть. Уверен, у трибуна Линия были заготовлены варианты на любое развитие событий. Слухи о том, что лагерь отдадут в самоуправление самим заключенным, оказались правдой. Солдаты уходят с рассветом и станут охранять лишь подступы к нему, чтобы предотвратить побеги и натаскать егерей. Мой вам совет — как только армия покинет это место, убейте всех главарей и захватите власть в свои руки. Может и выживете.

Человек захрипел задыхаясь. Его тело начало мелко содрогаться и, спустя некоторое время, обмякло. Через минуту, за которую чудесного возвращения к жизни не произошло, шею начинающего остывать трупа покинула широкая полоса толстой ткани, вымокшая в крови. В моей крови. Словно змея или сороконожка она шустро проползла по полу и, достигнув стены, принялась вертикально подниматься по ребристой из за не слишком тщательно выровненной толщины бревен поверхности. Строители бараков не слишком тщательно заботились о качестве своей работы, а потому щелей в крытой соломой крыше хватало. В некоторые из них при желании мог бы протиснуться не то что какой нибудь там голубь, а целый индюк, подсади его кто нибудь с земли. Артефакт же проскользнул через одну из них, словно кот через небрежно прикрытые створки двери, ведущей на кухню. Быстро, тихо, незаметно. Вниз он переместился так же изящно и заскользил по улице, не видимый в черноте ночи никем, кроме хозяина, управляющего орудием убийства посредством тонкой ниточки, тянущейся от необычного предмета к сделавшим его рукам.