Александр Уралов - Трон на двоих

Её захлестнула любовь и жалость ко всем ним и каждое сердце ответило ей такой же любовью… и каждый нападающий мертвец ответил ей вспышкой ненависти. Именно в эту удивительно ясную и пронзительную долю мгновения она уловила ужас и раскаяние старого Карлы, вдруг вспомнившего роковую ночь, когда явилась к нему Елизавета. И стал понятен "дар" Грызмага, его довесок к магическому усилию горевшего в лихорадке Карлы - возможность проникнуть во дворец королев в тот момент, когда это меньше всего ждут.

И она простила старого мага.

И почувствовала, что нападавшие вложили в натиск всю свою бесноватую силу. Продержаться до прихода помощи было можно. Целью нападающих была именно она - и вокруг неё концентрировалась вся холодная злобная мощь.

Марина вскинула руки. Она успела в эту крохотную долю секунды "сказать" каждому, что всё не так уж и плохо, что можно и нужно сдерживать врага, не ожидавшего столь яростного отпора и уже теряющего свою наглость. И успела попросить у всех прощения за то, что сейчас сделает Карла - она уже не могла противиться всплеску его благодарности… его воистину титаническому всплеску магии…

…магии, которая вдруг сжала пространство вокруг неё до узкого коридора, вырубленного в сплошной толще гранитного массива…

…До неё не доносилось ни шума битвы, ни обрывков чужих мыслей. Всё было полно той слежавшейся, вековой тишиной, которую можно "услышать" лишь глубоко под землёй. Наверное, огненный дух земли, когда-то проделавший в граните этот извилистый и беспорядочно петлявший ход, никогда больше не возвращался - за все эти прошедшие миллионы лет здесь не раздавалось ни звука.

Карла отправил её сюда, боясь за её жизнь. Вот так вот… очень даже просто. И бесполезно негодовать, злиться и протестовать. Теперь оставалось только идти, ориентируясь на едва заметный подъем, и сдерживать бьющееся сердце, ноющее за своих друзей и подданных. Наверное, Ирина смогла бы противостоять этому защищающему порыву Карлы, но Марина сделать этого не смогла. "Никакая ты не королева, - горько упрекнула она себя в сотый раз. - Ты даже чувством нарастающей тревоги умудрилась пренебречь!"

Она вспоминала и вспоминала всё, что именно успела "увидеть" в миг возвышенного всезнания. В памяти всплывали всё новые подробности… например, бегущий через внутренний двор отряд замковой стражи, оставившей на стенах только часовых и охрану у ворот. Огромные псы с горящими глазами, распластавшиеся в беге. Через несколько мгновений после исчезновения Марины эти псы ворвались в главный вход, набрасываясь на своих вековечных врагов - порченных алмасты. Она вспомнила, как мельком видела в покоях замка наспех вооруженных женщин, уводящих детей вглубь защищённых комнат и коридоров… с ними точно всё будет в порядке…

В библиотеке королевские огненные саламандры перекрыли вход в сокровищницу - к ним не сунется любой враг. Испепелят. Не из любви к королеве, а потому, что будут защищать владения и сокровища, которые считают своей фамильной реликвией, а охрану их - предназначением. Она слышала взволнованный гомон на кухне, где поварята ловко разбирали оружие, много лет мирно сохраняющееся в специальных стойках. Скоро к ним ринется целая свора врагов… если только вурдалаки смогут смять стражников, охраняющих эту часть замка. Ох… почти всех из этих стражников и поваров она помнила ещё ребёнком! Они всегда добродушно посмеивались и делали вид, что не замечают двух девчонок, тащивших огромную кастрюлю с рябиновым киселём, чтобы разделить её поровну между ребятишками во дворе. А теперь они бились насмерть… и, чёрт возьми, не припасы и пироги они защищали, а людей!

А лошади в подземных конюшнях? А остальные обитатели замка, которые, - вспомни, глупая, влюблённая в свой сан, дамочка! - тоже люди, не заслуживающие участи быть растерзанными отвратительной силой! А огромные игровые залы для всех-всех-всех детей королевства?.. Она никак не могла вспомнить, были ли там дети в момент нападения…

Застонав, не в силах сдержать нарастающее чувство вины, она села на каменный пол, уткнулась лбом в колени, обхватила руками голову и сосредоточилась, вызывая полную картину сохранившегося мгновения истины.

Да! Она с облегчением увидела, что на балу давно уже не было Алины с пушистиками - их увела спать старая няня… и вход в Страну пушистиков по-прежнему не был доступен никому, пусть даже сам проклятый Грызмаг притащит сюда свои огромные каменные кости. С Алиной был и её любимый защитник Рассеянный Рыцарь. Воины сдерживали натиск вурдалаков по всему замку. А главное - на самом краешке восприятия она успела "схватить" образ-картину конницы старого барона, несущейся прямиком по главной дороге, в нескольких минутах скачки от замка…

Стоп! Это не всё. О том, что помощь близко, она поняла сразу… и даже успела передать всем эту радостную уверенность. Это хорошо… нет - это просто здорово, замечательно, чудесно! Это волшебно, в конце концов! Но было что-то ещё… совсем-совсем далеко, практически на краю восприятия! Марина поняла, что увидеть это напрямую она не сможет. Это были образы, застывшие где-то на периферии зрения, как будто сбоку. Всё равно, что заметить боковым зрением движение, но не успеть перевести взгляд.

Она упрямо стиснула зубы. Нет уж! Я заставлю себя увидеть всё!

Она пыталась "развернуть" это видение так, чтобы разглядеть всё в подробностях. Это давалось с трудом. Ехидная мыслишка билась в голове, как противный, надоедливый пульс: "А вот Ирка бы смогла! А вот Ирка бы смогла!" - и стоило больших усилий выгнать эту мысль вон. Марина представила себе, что эта дурная и удивительно дурно пахнущая мысль похожа на противного жирного таракана, упавшего в тарелку с манной кашей.

С брезгливостью она шарахнула по таракану огромной алюминиевой ложкой, и тогда он превратился в паука… ужасного обожравшегося паука, ползущего по детскому столику. "Надо позвать Медведя с маминой брошью на груди. Той самой, которая с некоторых пор была "Орденом За Храбрость Великого Прогонятеля Ужасного Паука". Именно он стукнул по Пауку короткими плюшевыми ножками, когда маленькая Маринка схватила его поперёк туловища и с размаху шлёпнула плюшевым Медведем по столику.

- Нет, - с ненавистью прошептала Марина. - Я достаточно повзрослела!

Она не хотела думать об Ирине плохо. Один раз Ирина "увела" от неё смерть. Пришло время платить по счетам.

- Я не буду плохо думать о сестре, сказала она…

…глядя на полки, заставленные непонятными картонными коробками.

Ногам было холодно.

"Не хватает только авоськи с крышками", - подумала Марина. Да, всё остальное было в наличии: заставленные стеллажи, пыльный цементный пол, тускло отблескивающие зелёным редкие лампы в проволочных сетках под потолком. И, конечно же, зелёный колдовской свет… правда, совсем тусклый в этот раз. Оглянувшись, Марина увидела тот же коридор, уходящий в зеленоватую мглу. Пол под ногами был тёплым, как будто где-то в глубине под ним тлел неугасимый далёкий огонь. Жаль, что туфли исчезли…