Владимир Васильев - Атлантида

Вслух же он устало произнес:

— Да, я с тобой согласен — ты знаешь, что делать со своими извергами А теперь, прошу тебя, позволь мне отдохнуть!

Волхв закрыл глаза и откинулся на подушку.

Мальчик спал долго, почти восемнадцать часов. Первые восемь часов Скал просидел рядом с ним, не сводя глаз с его странно подергивающегося лица, внимательно прислушиваясь к хрипловатому, затрудненному дыханию. Однако постепенно дыхание мальчика выровнялось, лицо успокоилось. Ровное, едва слышное посапывание свидетельствовало о том, что опасность для жизни Вотши миновала.

Тем не менее Скал продолжал свое дежурство. Он, правда, отлучался ненадолго несколько раз, но всегда оставлял вместо себя кого-нибудь из своих товарищей. А когда от князя пришел приказ тщательно оберегать мальчика и немедленно привести его, как только он проснется, вся ратницкая заинтересовалась Скаловым подопечным.

Наконец, перед самым обедом следующего дня, Вотша открыл глаза и огляделся. Скал быстро привстал со своего места и склонился над мальчишкой.

— Ну, малец, как ты себя чувствуешь?! — с неподдельной тревогой спросил дружинник, сам в душе удивляясь своему волнению.

Мальчик посмотрел на ратника, и Скал изумленно отпрянул, на него смотрели странно серьезные серые с темным ободком глаза.

«Но ведь у мальчишки-то глаза были голубые! Как же это! — подумал Скал, пристально всматриваясь в мальчишеское лицо, в попытке найти и другие изменения. Но Вотша улыбнулся и радостно ответил:

— Хорошо, дядя Скал! Только… — он снова улыбнулся, на этот раз чуть смущенно, — есть очень хочется и по дедушке соскучился!

— Тогда давай вставать, — с некоторым облегчением произнес дружинник. — Сейчас умоемся и пойдем обедать. А вот насчет дедушки… тут надо спросить разрешения у князя.

Вот-вот, — донесся из-за спины Скала осипший словно на морозе баритон, — отведи его к князю, как он приказывал, и пусть вожак сам решает, что с этим вонючим извержонком делать: поить-кормить или голову срубить! А ратницкую нечего больше извержиным духом поганить!

Вотша приподнялся с подушки и заглянул за спину своего опекуна. Шагах в двух от его кровати стоял огромного роста дружинник с густой шапкой черных кучерявых волос на голове, маленькими посверкивающими из-под густых бровей глазками, носом картошкой и толстыми вывернутыми губами. Лениво ковыряя щепкой в зубах, он, словно оценивая что-то, смотрел Скалу в затылок. А тот, подсунув свою широкую ладонь под шею мальчика и помогая ему сесть, не оборачиваясь, проговорил:

— Ты, Медведь, пошел бы что ли помылся, а то дух от тебя идет, как от прокисшей шкуры! Скоро ни на медведя, ни на человека похож не будешь!

— Достаточно того, что я не похож на изверга, — рявкнул в ответ черноволосый дружинник и, криво усмехнувшись, добавил: — Как некоторые…

Скал, посадил Вотшу на постели и подав ему одежду, распрямился и медленно обернулся к говорившему:

— Ты, кажется, хочешь меня оскорбить, Медведь?

— Я просто называю вещи своими именами, — снова усмехнулся черноволосый. — И если я вижу перед собой няньку извержонка, то и говорю — нянька извержонка.

— Я вижу перед собой криволапого урода, — спокойно произнес Скал, — но воздерживаюсь от того, чтобы произносить это вслух, потому что даже тупой криволапый урод способен что-то чувствовать.

— Кто криволапый урод! — взревел Медведь и шагнул к Скалу, однако тот быстро наклонился и выбросил вперед правую руку. Выпрямленные пальцы дружинника воткнулись в левый бок здоровенного тела, и внезапно это тело согнулось вдвое, словно перерубленное секирой, а ратницкую потряс громоподобный рев.

Скал выпрямился и все тем же спокойным тоном заявил:

— Завтра утром на замковом ристалище я дам тебе любое удовлетворение, криволапый урод!

Затем он повернулся к Вотше и спросил:

— А ты почему еще не одет? Обед ждать не будет!

Мальчишка, до этого переводивший испуганные глаз со своего покровителя на неожиданного врага, стал быстро натягивать рубашку и делал это настолько неуклюже, что Скал невольно улыбнулся:

— Ну, дружище, ты со сна совсем руками-то не владеешь, давай я тебе помогу!

И он быстро и умело одел мальчика.

Взяв Вотшу за руку, дружинник направился к выходу из опочивальни. Мальчик послушно шагал за ним, но взгляд его оставался прикованным к согнувшейся и тяжело пыхтящей фигуре Медведя. Когда они вышли в коридор, ведущий к трапезной, Вотша дернул руку Скала и шепотом спросил:

— Дядя Скал, а почему этот Медведь такой злой? Я же ему ничего не сделал.

Скал верху посмотрел на белую голову мальчика и чуть более раздраженно, чем стоило, проговорил:

— Не поймешь ты еще. Мал!

А у Вотши уже появилось другое опасение.

— А может быть, нам и вправду надо сначала к князю пойти? Я потерплю без завтрака, а вот если князь рассердится…

Дружинник вдруг остановился и присел перед мальчиком на корточки.

— Слушай, малыш, — внушительно начал он, — князь — вожак стаи, а не повелитель. Мы ему не подчиненные, а товарищи! Так что я сам могу решить — вести тебя к нему немедленно или сначала накормить! И не обращай внимания на всяких криволапых уродов, Медведь — полуизверг! Князь его в стаю-то взял только затем, чтобы он в другую стаю не сбежал, к тем же медведям — они полуизвергов принимают, поскольку настоящих людей у них мало! Понял?!

Мальчишка энергично кивнул белой головой и тут же задал новый вопрос:

— А полуизверг — это кто?

Скал выпрямился и усмехнулся:

— Ну ты, парень, вопросы задаешь! — А затем, покачав головой, пояснил: — Случилась у нас как-то промашка на границе, и дозорная стая восточных медведей прорвалась на наши земли. Далеко они не прошли, но в паре наших деревень поозоровали. Вот после этого и родился у одной нашей извергини полуизверг-медвежонок! Понял?!

— Понял, — тут же отозвался Вотша, — у него, значит, отец многоликий, а мама…

Он не закончил фразу и поднял глаза на Скала:

— А у меня мамы нет.

— Я знаю, — в тон ему проговорил дружинник и тут же сменил тему: — Давай-ка, заканчивай свои расспросы, сейчас пообедаем и к вожаку!

Князь принял их в той самой малой трапезной, где накануне вечером пил с ближними друзьями. Сегодня он был трезв, спокоен, уравновешен. Рядом с ним за столом сидела княгиня, внимательно наблюдая за беседой. И разговор князь начал несколько для него необычно, чуть наклонившись вперед, он самым доброжелательным тоном поинтересовался:

— Ну, Вотша, как ты себя после вчерашнего чувствуешь?

— Хорошо, господин, — коротко ответил робеющий мальчик.

— Ты обиды на меня или на моего брата не держи, просто надо было посмотреть, что от тебя, от потомка такого прославленного человека, как Ват, можно ждать в будущем!