Леонид Кондратьев - Леди с клыками

Полный ноль в науках и уж тем более в магии и от этого еще больше ненавидящих всех кто хоть на пядь превосходит его интеллектом. Вдобавок к своему снобизму и нетерпимости, лишь подчеркивающих его крайне отвратительный характер, он считает себя неотразимым ловеласом и просто божественным любовником. Видимо из-за этого в первого дня нашего знакомства он готов на все что, как он думает, в состоянии взять мой бастион. Видите ли страсть к экзотическим постельным игрушкам в которые он имеет наглость пытаться заочно записать и меня, сочетается в этом куске гнилой крепи с просто-таки божественным самомнением. Извиняюсь за гномские ругательства, но знаете — с моим папенькой человеческие мне было просто неоткуда услышать.

— Виконт, покиньте наше общество. По моему я вас уже предупреждала…

Многозначительная пауза, во время которой я как бы невзначай положила ладонь, затянутую в тончайшую замшевую перчаточку на рукоять Амели.

— Ой, да ладно, мисс Неприступность, — фыркнул он, подходя ко мне на расстояние всего одного шага. Смелость ему придавал маячащий невдалеке, но однако не в зоне прямой слышимости, преподаватель в мантии мага-воздушника. Быстро убить человека и спрятать его труп в зоне видимости опытного чародея невозможно, а полумер этот наглец явно не боялся. — Я же знаю, что вам хочется залезать со мной под одеяло. Гномская кровь как-никак. Скажите, безбородые, а правда, что ваши женщин настолько горячи, что бросаются на все, что шевелится и потому-то их из под гор не выпускают? И где та остроухая стервочка, что все время трется рядом с вами? Мне бы хотелось с ней поразвлечься…

— Когда я окончу Академию, — посулил Гроткар, судорожно сжимая пальцы и видимо мечтая, чтобы в них оказался топор, — пусть духи гор помогают тебе жить.

Вторую часть стариной клятвы обидчику «А смерть твою буду нести я, причем медленно», он не произнес, таким образом не давая поводов для обвинения в угрозе убийства. Впрочем, сомнительно, что эта мокрица знает древний фольклор родичей моего отца.

— Так чего же вы тут собрались? — упорно не желал отправиться по более подобающим ему делам, например дегустации канализационных вод, Мист. — Заговоры плетете, как это принято у вашего нелюдского племени, да? Житья от вас уже в столице нет, все заполнили… вот даже в нашу Академию пролезли.

Против тебя, гадость моя, согласна вступить в союз даже с гоблином и дроу. Вот только испытываю некоторую опаску, что представители этих бесчестных народов подобным куском… не скажу чего, могут и побрезговать.

— Или вас, леди Клер, — мое имя и титул он произнес с такой насмешкой, будто они подразумевали как минимум урожденную служительницу борделя, — потянуло к родным корням, причем сразу к двум?

— Если я его пристрелю, меня выгонят из Академии. Если я его пристрелю, меня выгонят из Академии. Если я его пристрелю, меня выгонят из Академии. — Кажется, в восточных странах подобное мысленное напутствие самому себе зовут мантрой и тамошним монахам и святым оно сильно помогает браться с разнообразными искусами. Будем надеяться на…

— Впрочем, откуда у этих недомерков возьмется в штанах что-то стоящее? — философски спросила непонятно кого эта пародия на цивилизованного человека. — Сказала бы лучше мне, неужели я бы отказал такой прекрасной полукровке? Да и приятеля бы привел. Или двух.

Тут я неожиданно вспомнила о одном из напутствий отца. И озверела. Вернее впала в боевое безумие. Холодное, жестокое и полностью контролируемое, как учила тетушка Хильда.

— Ты оскорбил меня, — странно, но гномы, которые в силу расовой специфики такое чувство как страх знают больше по чужим описаниям, отшатнулись. И урод тоже, причем даже на два шага. — И эти слова я смою кровью! Твоей!!!

И, быстро вырвав из кобуры пистолет, ударила его рукояткой по носу человека. Руки Миста потянулись к голове и попытались поставить блок, но медленно, слишком медленно, мне ничего не стоило ударить между этими едва шевелящимися тонки культяпками. Второй удар достался глазу, но, к сожалению, дворянчик дернулся, то ли случайно, то ли специально и потому не окривел, а отделался рассеченной бровью. Следует отдать ему должное несмотря на боль выродок попробовал разорвать дистанцию и сплести какое-то заклинание. Не была бы я дампиром, возможно у него даже получилось бы. Третий удар, нанесенный ради разнообразия с широким замахом, пришелся по обнажившимся из-за губ для произнесения вербальной формулы зубам. Очень хотелось ударить по кадыку, но убийства мне бы не простили. Зато как весело брызнули эти белые косточки! Красиво.

И тут потеха кончилась. Воздух вдруг затвердел, и я обнаружила, что шевелиться стало куда сложнее, а обычный человек или там гном чувствовал бы себя как муха в паутине. Маг-воздушник, понявший, что происходит на его глазах, наконец-то воспользовался своими способностями. Усилие воли и ярость прячется где-то в глубине разума, становясь огнем, нагнетающим пар в котле моего интеллекта.

— Что тут происходит? — его гневный рев ничуть не уступал по психологическому воздействию на слушателей моему шипению.

— Я забираю документы из вашего клоповника, раз он не в силах обеспечить заявленное равенство волшебников пред законом и магией! — бросила ему в лицо я. — Мою мать, которая преподавала здесь, ложно обвинили и приговорили! Меня собрались изнасиловать! Клятва архимага, в которой он обещает заботиться о неофитах и сотрудниках, ничего не стоит, так ему и передайте! И завтра же это будет во всех газетах! Не будь я Клер-Шатраэн-Отхильда-Дербас-Туиллойска!

И, сосредоточившись, выплеснула всю доступную мне силу в окружающее пространство, нарушая привычное течение энергий. Чары на несколько мгновений ослабли и через близко стоящий забор, ограждающий аллеи академии от шума и гама улиц я просто перелетела. Вернее прыгнула к его верхушке, зацепилась за нее руками и быстро-быстро перенесла себя на другую сторону. Защитная магия барьера работала только наружу, а не в обе стороны, это было каждому первокурснику известно.

— Ну вот, — мысленно хмыкнула я, наблюдая как за оградкой опешивший маг раздумывает идти ли ему ловить наглую студентку, все еще сжимающую в руке окровавленный пистолет, пообещавшую втоптать доброе имя главы Академии в грязь или все же позаботиться о раненом. Надеюсь, он слабо разбирается в лечении и решит, что стонущего урода, как сломавшую ногу лошадь, надо убить из милосердия. — Теперь чародеи начнут разбираться с тем, что же случилось. Просканируют память свидетелей и попробуют замять дело, ведь им скандал не нужен. И я им это позволю, спрятав свой разум под стенами снятого особняка, откуда без Хильды до решения дела не высунусь. Серьезно давить на меня не решатся, уверена в этом. Если дело раскроется — архимагу доверят разве только фокусы на ярмарках показывать. А отчисление или судебную тяжбу… переживу как-нибудь. Отец поймет. А нет — имею я право на маленькие капризы время от времени или как?!