Сара Хагерзак - Принц подземелья

— Какая прелесть! — восхищенно воскликнули девушки. Но брать свой подарок в руки Лили не спешила, зная любовь Хагрида ко всяким опасным тварям.

— Это тигуана, — гордо представил животное Хагрид. — Не бойся, она не кусается. Безобидная зверюшка. Потом подрастет, конечно… Ну так у вас дом немаленький, небось, поместится.

— Подрастет? И какая же она будет? — с любопытством спросила Лили, беря тигуану в руки и проводя пальцем по блестящей плотной чешуе.

— Ну, — замялся Хагрид, — разные попадаются. Некоторые до трех метров, бывает, вырастают.

— До трех метров?! — воскликнула Лили. — Где же я буду её держать?

— Да ты не волнуйся, такими огромными они только под старость становятся, лет после ста. А так — метра два, не больше.

— Это, конечно, совсем другое дело, — рассмеялась Лили, но Хагрид не понял её иронии.

— Вот я и говорю! — согласился он. — А зато сколько пользы‑то! Тигуаны ведь очень умные: они и дом сторожить могут, и грядки вскопать. Вон когти, посмотри какие! Стальные! И газон всегда ухоженый будет. Она травку ровненько так съедает, прямо как машинкой стрижет. А зимой ей много не надо, картошечку там, капустку… И красота — ни у кого такой нету. Опять же, по деревьям лазает, яблоки собирать поможет. У вас ведь в Годриковом Ущелье целый сад яблоневый!

— Спасибо, Хагрид! — довольно искренне поблагодарила его Лили. Тигуана действительно была очень красивой, и пока еще совсем маленькой.

— Да, главное‑то забыл! Она еще по стенам может ползать, и по потолку. И в щели всякие пролезать, даже когда большая вырастет. Так что первое время надо её в ящике держать, или в стеклянной банке с плотной крышкой. Для воздуха только маленькую дырочку оставь, — посоветовал Хагрид, — через маленькую не убежит. А потом она привыкнет, и уж никуда от тебя не денется. Преданные они очень, тигуаны.

Тигуана ползала по ладони Лили, слегка щекоча её своими шершавыми лапками, но стальных когтей не выпускала.

— Тебя будут звать Агата, — сказала Лили, обращаясь к ней.

Она посадила животное на стол, и они с Рози стали пить чай, причем Лили незаметно скармливала Агате своё печенье. Та уплетала его с огромным удовольствием. Видимо, зубы у нее, в отличие от зубов Лили, тоже были стальные.

— Смотрите, директор! — сказала вдруг Рози, глядя в окно. — Что это он тут делает?

Лили тоже посмотрела в маленькое окошко хижины. На опушке леса, спиной к ним, стоял Снейп. Он делал руками какие‑то странные движения, смысл которых был Лили совершенно непонятен.

— Да это он фестралов пришел проведать, — объяснил Хагрид. — Он частенько их подкармливает, они у него навроде домашних любимцев. И то сказать, сильно на него смахивают, такие же черные да тощие, — не слишком уважительно отозвался он о директоре. — Вишь, даже вышли к нему сами из леса. Вообще‑то они не слишком людей любят. Ну, меня‑то слушаются, понятное дело… И его вот тоже.

После разъяснений Хагрида Лили стало легко представить себе, что профессор треплет за шею кого‑то вроде невидимого коня.

— Хагрид, ты забыл, что мы их не видим, — заметила Рози и принялась расспрашивать Хагрида о фестралах. Лили слушала вполуха. Снейп много рассказывал ей об этих замечательных животных, и ей снова вспомнились их уроки. «Как это похоже на Снейпа — привязаться к таким зловещим существам», — подумала она, наблюдая за тем, как директор водит в воздухе руками, видимо, гладя фестралов. Потом он развернулся и пошел, но не к замку, а к хижине Хагрида.

Через пару минут раздался стук в дверь, и Снейп, не дожидаясь разрешения, вошел.

— Хагрид, я насчет фестралов… — с порога начал он, но осекся, заметив Лили и Рози.

Девочки встали и поздоровались, причем Лили чувствовала себя очень неловко.

— Извини, я не знал, что у тебя гости, — помрачнев, сказал Снейп и хотел было выйти, но Хагрид остановил его.

— Да вот, Лили зашла попрощаться. А что с фестралами? — обеспокоенно спросил лесничий, заботившийся о благополучии всех живых существ, даже самых неприглядных или опасных.

Снейп косо взглянул на девушек и поёжился, словно от холода, хотя на улице было совсем тепло, а в хижине так и вовсе жарко.

— У них скоро будут телята, — объяснил он, — так что вы прикормите кобыл, чтобы им молока потом хватало.

— Да у меня уже кур почти не осталось, разве только новых покупать… — проворчал Хагрид.

Снейп достал из кармана мантии небольшой мешочек, в котором что‑то звякнуло, и положил его на стол.

— Купите новых, и пусть едят прямо с перьями — им это полезно.

— Знаю, знаю. Завтра схожу в Хогсмёд, куплю. Чаю, может, хотите, директор? — предложил Хагрид, но без особого энтузиазма.

— Спасибо, не стоит, — отказался Снейп. — Не буду вам мешать.

Он вышел, и Лили в окно было хорошо видно, как он, ссутулившись, пошел в сторону замка.

Хагрид тем временем развязал мешочек и высыпал на свою огромную ладонь горсть галеонов.

— Ишь ты, — покачал он головой и принялся пересчитывать монеты, видимо, прикидывая, сколько кур на них можно купить.

— А правда, что Снейп жутко богатый? — спросила Рози, глядя на золото.

— Вот уж не знаю, — покачал головой Хагрид. — Он мне никогда не доверял свои деньги из Гринготса забирать. Не то, что Дамблдор. Для Дамблдора‑то я не только деньги, я и поважнее кой–чего доставлял… — Хагрид тяжело вздохнул и с чувством произнес: — Великий человек был, Дамблдор… А про Снейпа много чего говорят. Сейф у него в банке есть — это точно. А что он в нем хранит — никому не известно. Но я думаю, — Хагрид слегка понизил голос, — что Сами–Знаете–Кто своим слугам щедро платил.

— Снейп не был слугой Волдеморта! — не выдержала Лили.

— Ну, тот‑то об этом не знал, — резонно возразил Хагрид. — Да кто теперь разберёт! Не должен я таких вещей говорить, все ж таки он директор школы. А только до Дамблдора ему далеко… И как он только решился на такое! На самого Дамблдора руку поднять! Я б ни за что не смог, хоть драконам меня отдайте.

— Ну, Дамблдор, наверное, поэтому и попросил не тебя, а его, — философски заметила Лили.

— Оно конечно, да только правду говорят: человека убить — это тебе не с метлы свалиться. Всю жизнь потом помнить будешь. Вот и ему совесть спать спокойно не дает. Тут шел я на днях, поздно уже было, темно, а он стоит у гробницы Дамблдоровой. Долго так стоял, все думал чего‑то. Скоро ведь день тот самый, ну, когда он Дамблдора‑то убил… — Хагрид еще раз тяжело вздохнул и взял очередное печенье.

На Лили его слова произвели очень сильное впечатление. У нее с глаз словно упала пелена. Она вдруг подумала, что, скорее всего, безумная и непристойная страсть Снейпа к своей ученице — всего лишь плод воображения Саймона. Она поверила в неё, потому что ей это было лестно. А на самом деле профессор просто хотел помочь ей; он учил её и видел в ней друга и единомышленника. И у него было множество других причин для переживаний, кроме ссоры с глупой девчонкой, обманувшей его доверие. Он просто вычеркнул её из своей жизни. А она‑то навоображала себе! Думала, что директор страдает из‑за любви к ней…