Сара Хагерзак - Принц подземелья

В тот день Снейп снова оказался в городке, где родился. Это был один из редких визитов к матери, которая в то время была еще жива. Выйдя от неё, Снейп не мог отказать себе в болезненном удовольствии пройти мимо дома Лили, хотя и знал, что она вышла замуж и больше там не живет. Он делал так всегда, когда оказывался в Паучьем тупике. Это была своего рода добровольная пытка, на которую он сам себя обрек. Проходя по улице мимо её дома, он вдруг увидел выходящую из калитки Петунию. Она заметила его и хотела быстро перейти на другую сторону улицы, но он преградил ей дорогу.

— Как поживаешь? — с вызовом спросил он.

Снейп прекрасно знал, что его вид пугает Петунию: глаза его зловеще горели, немытые черные волосы свисали до плеч, а из‑под длинного магловского плаща виднелась мантия.

— Не трогай меня! — брезгливо отшатнулась Петуния.

— Вот ещё! — пренебрежительно бросил Снейп. — Я и не собирался. Ты давно видела сестру? — спросил он, сверля Петунию своими чёрными глазами.

— У меня нет сестры, — с вызовом ответила она, но Снейп уже поймал её взгляд и теперь, сжимая в кармане плаща свою волшебную палочку, пытался отыскать в её памяти лицо Лили. Он беззастенчиво шарил в закоулках её сознания и наконец нашёл то, что хотел — и боялся — увидеть. Перед его мысленным взором появился конверт, который распечатывали руки Петунии. Из него выпала фотография: смеющаяся счастливая Лили в подвенечном платье, рядом — Поттер, нагло, как показалось тогда Снейпу, улыбавшийся и обнимавший её.

— Что ты делаешь?! — в ужасе взвизгнула Петуния. — Перестань немедленно!

Снейп опустил глаза. Ему было достаточно: он увидел лицо Лили. Она была счастлива; счастлива с его злейшим врагом. Но даже это не могло заставить Снейпа разлюбить её.

— Я позову полицейского! — закричала перепуганная Петуния.

— Да? — ядовито спросил Снейп. Внутри него всё кипело, и он срывал свою злобу на ни в чем не повинной Петунии. — И что же ты ему скажешь? «Этот человек украл мои воспоминания»? Полицейский посоветует тебе обратиться в больницу…

Снейп развернулся и пошел прочь, но, отойдя на несколько шагов, оглянулся и крикнул:

— Будь осторожна, Петуния! Тот, кто приносит дурные вести, часто бывает наказан за это.

Он поднял руку и громко щелкнул пальцами. Петуния в испуге оглянулась, и на лице у Снейпа появилась злорадная ухмылка. Он даже не притронулся к своей волшебной палочке, и Петунии ровным счетом ничего не угрожало, но он был уверен, что теперь несколько дней, если не недель, ей будут повсюду мерещиться дурные знаки и зловещие совпадения.

Такой была их последняя встреча, и именно таким она, видимо, и запомнила его — обозленного на весь мир, тощего, нелепо одетого молодого парня.

Теперь же Петуния видела перед собой солидного невозмутимого пожилого господина, но Снейп знал, что его глаза остались такими же, как и тогда, и они по–прежнему пугали Петунию: она предпочитала не встречаться с ним взглядом.

После ужина Гарри и Джинни решили открыть подарок, принесенный им Снейпами. Лили помогла снять обертку, и было видно, что ей не терпится порадовать родителей. Бумага упала на пол, и все присутствующие, кроме Дадли и Петунии, ахнули. Внутри находился портрет Дамблдора. Профессор улыбался им, глядя с холста, потом слегка поклонился и произнес: «Счастливого Рождества!»

— Это же настоящий волшебный портрет! — воскликнул Гарри. — Такой же, как в Хогвартсе!

— Ну, он, конечно, гораздо меньше, — заметил Снейп, — но в остальном — да, такой же. Мы с Лили подумали, что вам будет приятно иметь возможность общаться с Дамблдором чаще, чем вы можете выбираться в Хогвартс. Но вы же понимаете, Поттер, что профессор большую часть времени должен проводить в школе.

— Если он об этом забудет, то я напомню, — заверил Снейпа Дамблдор.

Все засмеялись, а Дадли удивленно спросил:

— Я думал, все портреты в волшебном мире могут разговаривать, как все фотографии — двигаться. Чем же этот портрет особенный?

— Обычно фотографии или простые картинки могут совершать лишь небольшое количество движений или повторять какую‑то фразу, — начал объяснять Перси. — Это несложное волшебство, им владеет каждый волшебник. Но такой портрет — совсем другое дело. С ним можно разговаривать, как с живым человеком, он несет на себе отпечаток его души, подобно привидению. Я прав? — спросил Перси у портрета.

— Приблизительно, — кивнул головой Дамблдор.

— Такой портрет — большая редкость, — вмешался Билл. — Искусством их изготовления владеют очень немногие. Тут нужно быть и художником, и волшебником одновременно. Это ведь не ваша работа, Снейп?

— Нет, что вы, — покачал головой Снейп. — Я на такое не способен, художник из меня неважный. Я просто нашел мастера, который взялся за это.

Какое‑то время всем хотелось поговорить с Дамблдором, выразить свое восхищение таким ценным и редким подарком, потом постепенно шум вокруг портрета утих, и Гарри поставил его на каминную полку, откуда Дамблдор взирал на всех сквозь свои очки со стеклами в форме полумесяцев. Через какое‑то время Снейп заметил, что портрет опустел; видимо, Дамблдор отправился обратно в Хогвартс.

Общество распалось на небольшие группы. Молодежь собралась вокруг Джорджа с Джинни, Молли о чем‑то беседовала с Хагридом, а Артур с сыновьями и Гермионой обсуждали новости и последнюю книгу Гермионы об истории домашних эльфов. Гарри беседовал с братом, подключив к этому и Кингсли. Снейп сидел недалеко от них и ждал, когда Бруствер закончит разговор: ему самому хотелось поговорить с ним.

Неожиданно к нему подсела Петуния. Снейп не ожидал, что она захочет с ним разговаривать, но, по–видимому, любопытство в ней пересилило страх.

— Она очень похожа на мою сестру, — без предисловий сказала Петуния, кивнув в сторону Лили.

Снейп ничего не ответил, но Петунию это не смутило, и она продолжила:

— Выходит, ты все‑таки добился того, чего хотел.

— Не думаю, что ты имеешь представление о том, чего я хотел. И уж тем более — о том, чего я добился, — сухо ответил он.

— Но ты стал большим человеком, директором школы, — в голосе Петунии сквозила зависть. Очевидно, ей было непонятно, как это удалось тому заморышу, которого она знала много лет назад. Но Снейп не собирался рассказывать ей историю своей жизни.

— Бобби говорил, что у них в школе есть «жуткий директор Снейп», но мне даже в голову не пришло, что это ты, — Петуния сделала еще одну попытку разговорить его, и Снейп решил, что Бобби — это та тема, на которую он может говорить с Петунией относительно безболезненно.

— Ему нравится в школе? — спросил Снейп.

— О, да! У него там уже есть друзья. Мы подарили Бобби сову, и теперь он может писать нам письма почти каждую неделю.