Сара Хагерзак - Самба

Каким бы образом не завершился обряд, Снейп был почти уверен, что после его проведения образовавшаяся между ними связь, скорее всего, исчезнет. Даже если всё пройдет успешно и Джинни будет наконец свободна, вряд ли ей и дальше понадобится его помощь и его общество. Одинокая, брошенная и несчастная девушка тянулась к такому же одинокому и не очень‑то счастливому человеку. Чувствуя себя ущербной, проклятой и осквернённой гложущей её тёмной силой, Джинни искала поддержки у того, кто понимал её, у того, кто до сих пор носил на руке клеймо мрака. Но если всё вернется на свои места и чуждое влияние больше не будет отравлять её сознание, то скорее всего и свои сердечные раны она залечит гораздо быстрее. Снейп нисколько не сомневался в силе характера Джинни и вполне допускал, что её нынешнее угнетённое состояние в значительной мере навязано ей извне, и когда обстоятельства изменятся, девушка станет смотреть на мир по–другому.

Но даже понимая, что время играет против него, профессор не хотел совершать поспешных шагов. Чтобы выполнить стоящую перед ним задачу, ему нужно было, уже в который раз, подчинить свои желания, страхи и сомнения трезвому голосу рассудка. И он не знал, как скоро сможет побороть малодушные колебания и достичь нужного для проведения такого сложного и опасного ритуала состояния духа.

Впрочем, Снейп надеялся, что у него в запасе ещё есть некоторое время. Пока Лорд больше не предпринимал попыток заставить Джинни покончить с собой и тем самым положить конец мучительному существованию его искалеченной души. Даже эльфы, убиравшие по ночам комнату Джинни, перестали замечать у девушки явные признаки кошмаров.

Тем не менее, профессор всё же иногда проверял её сон, и заклинание эмоционального контакта говорило ему о том, что Лорд просто сменил тактику. Теперь Том воздействовал на свою жертву иначе: насылаемые им сновидения вызывали отчаяние и чувство безнадежности, наполняли сердце невыразимой тоской и убивали желание жить. Наяву Джинни ничего этого не помнила, но свет в её глазах постепенно тускнел, она становилась всё печальнее и почти перестала улыбаться.

Откладывать принятие решения дальше становилось уже опасным, и в один из вечеров профессор рассказал Джинни о том, что у неё есть шанс освободиться.

Она внимательно слушала, с ногами забравшись в большое кресло в его гостиной и время от времени поднимая глаза на стоявшего у камина Снейпа. Её слишком серьезный взгляд настолько контрастировал с детской позой, что это несоответствие резало глаз.

«Такие девочки не должны смотреть так,» — в какой‑то момент подумалось профессору. Потом он вспомнил, каким сам был в её возрасте, и в который раз поразился тому, как много у него оказалось общего с одной из клана Уизли.

Закончив свой рассказ, Снейп наконец сел в соседнее кресло, повернулся к своей собеседнице и предупредил:

— Всё, о чём я вам сейчас говорил, очень рискованно. Вы должны понимать: никто не даст вам гарантий, что обряд пройдет успешно. Не думаю, что ситуации, в точности подобные вашей, уже имели место в истории. Во всяком случае, мне о них не известно. Так что магическая процедура составлена мной из частей других ритуалов, которые я счёл подходящими. Но если рецепт зелья окажется неверным или что‑то ещё пойдет не так, вас ждет мгновенная смерть. Вы готовы на это?

Джинни быстро кивнула, и Снейп впервые за прошедшее с Рождества время увидел в её глазах искру надежды.

— Конечно готова, профессор. То, как я живу сейчас, — это уже не жизнь. — Девушка судорожно вздохнула и на мгновение устало прикрыла глаза. — Всё вокруг… Такое ощущение, что я всё время нахожусь внутри какого‑то душного, пыльного кокона, который гасит все звуки, сковывает движения и не дает дышать, пропуская лишь самую малость света и воздуха. Я хочу, чтобы это так или иначе закончилось. И я уже говорила, что готова отдать свою жизнь в ваши руки. Если вы не сможете помочь мне, то вряд ли это сделает кто‑то другой.

Снейп едва заметно склонил голову:

— Спасибо за доверие, мисс Уизли. Я не сомневался в вашей храбрости. Остается надеяться, что ваша уверенность в моих знаниях тоже не беспочвенна. Но в данном случае очень многое будет зависеть от вас самой.

Джинни недоуменно посмотрела на своего собеседника.

— Я должна буду помочь вам с варкой зелья?

— Нет, вы не должны, хотя и можете, — усмехнулся профессор. — Зелье варится не слишком долго, однако требует непрестанного внимания, так что напарник мне не помешает. Но я имел в виду не это. Я не буду посвящать вас в подробности процедуры — это сложный комплекс из зелья и чар разного уровня, — но в результате вы должны оказаться в преддверии мира мертвых, откуда Тому будет только одна дорога — вперед, а у вас останется шанс вернуться обратно. Если вы захотите.

Профессор замолчал и испытующе посмотрел на Джинни. Ей явно было неуютно под его тяжелым взглядом, и она нервно дернула плечом и поспешно сказала:

— Конечно, я захочу! Иначе я бы просто помогла ему убить меня и не мучалась столько времени. В этом ведь мало приятного — понимать, что внутри меня эта… гадость.

Неприязненно скривившись, она сжала в кулаке мантию на своей груди, словно хотела вырвать то лишнее и грязное, что нашло в ней приют. Но Снейп продолжал пристально смотреть в глаза девушке, а потом медленно сказал:

— Джинни, поймите, вы должны действительно захотеть вернуться в этот мир. В мир, где вам нужно будет рано или поздно разобраться со своими чувствами к мистеру Поттеру… Помолчите и послушайте меня внимательно! — прервал он её попытку вставить в разговор свое замечание — по–видимому, о том, что её чувства к Поттеру уже в прошлом. — В мир, где нужно будет так или иначе наладить отношения с семьей, которые теперь, быть может, не по вашей вине, но испорчены. У вас впереди целая жизнь, в которой наверняка будет много проблем и нет никаких гарантий, что вы всё же встретите своё счастье. И если у вас уже сейчас есть сомнения в том, что вы хотите её продолжения, — тогда лучше не затевать всю эту трудоемкую процедуру, потому что она всё равно вам не поможет. У вас должно быть искреннее, настоящее желание жить. И хорошо, если за этим желанием будет стоять какая‑то цель.

Профессор продолжал, не отрываясь, смотреть в глаза Джинни. Ему хотелось, чтобы она поняла всю серьезность принимаемого ей решения. И отчасти хотелось разделить с ней ответственность за происходящее, как делил всю прошедшую зиму свое одиночество.

В конце концов она отвела взгляд и тихо сказала:

— Я поняла. Не знаю, что я буду чувствовать, когда окажусь там, но сейчас я хочу… Правда, хочу начать все сначала. Мне кажется, это должно быть похоже на второе рождение…