Ярослав Хабаров - Королева умертвий

— Призрачная чума, — вздохнул Бетмур. Его тело заколебалось, как будто грозило вот-вот рассыпаться, развоплотиться. — Кара богов. Помнишь? Я так рад, что ты уцелела!

— Тебя захватил туман… и потом ты вернулся уже как умертвие?

— Иногда это я, а иногда — кто-то другой, — поделился Бетмур.

На самом деле это существо теперь не было уверено в том, кто оно есть. По большей части оно, вероятно, оставалось Бетмуром, но, превратившись в умертвие, Бетмур как будто вобрал в себя фрагменты личности других существ и утратил некоторые из своих. В тумане как будто перемешались погибшие солдаты и мертвецы из нечеловеческих рас, прежде всего — троллей…

Слуги Тегамор, верные «бегуны», захватили несколько, но выжил только Бетмур, и то потому, что она нашла способ продлевать ему жизнь, применяя свою способность подчинять других. Пока умертвие подобного вида служит кому-то, кто могущественнее его, оно не развоплощается окончательно. Унгар ему не позволит.

— Я был нигде и везде, — сказал Бетмур. — Я видел десятками глаз… Я смотрел на землю с высоты, но никак не мог разглядеть ее, а когда мне все-таки это удавалось, не мог понять, что же именно я вижу. А потом стало легче. Я даже начал понимать…

— Кто я такая? — спросила вдруг Тегамор. — Расскажи, как мы с тобой встретились.

— Мы нашли девочку на болотах, — ответил Бетмур. — Давно. — Он наморщил лицо, но оно снова расползлось: мимика была для отсутствующих черт почти невозможна. — Она была совсем одна, эта девочка. Маленькая. Это была ты. — Он показал пальцами — какая. — Солдаты забрали ее. Они забрали тебя, понимаешь? Я рассказываю о тебе. Мы не могли оставить тебя одну. Ты была очень голодная.

— Вы накормили меня? — поинтересовалась Тегамор.

Обычно ее тошнило от чувствительных историй — тем более что она и сама была таким найденышем и наверняка погибла бы на улицах Соултрада, если бы маг, ее учитель, совершенно случайно не встретился с ней взглядом. После этого он уже не мог оставить ее одну и взял к себе…

Но сейчас Тегамор было важно узнать о том, кто такая эта Пенна, о которой так часто вспоминает мертвый маг. Ей необходимо было проверить свои догадки и подозрения.

— Конечно, мы накормили тебя, иначе бы ты умерла, — закивал Бетмур, словно догадливость собеседницы его несказанно обрадовала.

— И чем вы меня накормили? — настойчиво выспрашивала Тегамор.

— Сырым мясом, конечно же… В те времена ты ела только сырое мясо.

Бетмур засмеялся. Странно было видеть, как он колышется в воздухе, то распадаясь на части, то снова собираясь воедино. Он даже поймал свою руку, которая отвалилась было, но затем послушно приросла обратно.

— Как я выглядела? — продолжала Тегамор.

— Девочка — с большим ртом. С круглым, всегда открытым ртом, полным острых зубов. А глазки крошечные. И все-таки ты была девочкой. Ты была похожа на существо, сильно искаженное чужой магией… Мы только потом поняли, что таково твое истинное обличье. Не искаженное, а подлинное, понимаешь? Это было поразительно. И еще… Еще ты линяла.

— Что? — удивилась Тегамор. — Что я делала?

— Ты сбрасывала кожу, как змея. И когда ты сделала это в первый раз, ты совершенно всех нас забыла. Пришлось напоминать. Я много работал над твоей плотью, Пенна, хоть я и вовсе не могущественный маг. Недоучка со слабеньким магическим даром. Но я старался, видит Архааль, я старался изо всех сил! Я трудился неустанно, придавая тебе человеческое обличье. Я сделал для тебя обычные зубы и обычный рот. У тебя очень красивый рот, я горжусь этим.

Он показал пальцем на свой рот, потом сунул палец между губами и пососал.

— Когда тебе было лет десять, ты сбросила кожу в последний раз и вернулась к нам похожей на ижорку, — сказал Бетмур. — После этого ты больше не линяла.

— И оставалась такой, как сейчас?

— Нет, — покачал головой Бетмур. — Чуть позднее ты попросила о магических изменениях, чтобы стать настоящим воином. Ты хотела быть отличной лучницей, и я помог тебе в этом. Я сделал тебе сильную правую руку, удлинил твои пальцы и подарил тебе ночное зрение… Ты что, забыла? Ты забыла нашу дружбу, мою помощь, мою поддержку? — Он выглядел теперь обиженным, его глаза забегали, лицо затряслось. Жаль, что теперь Бетмур не мог больше плакать, иначе он бы разрыдался.

— Как я могла такое забыть! — воскликнула Тегамор, торопясь утешить его, чтобы он успокоился и продолжил отвечать на вопросы. — И что было со мной дальше? Что случилось со мной потом?

Бетмур долго смотрел на нее, недоумевающе щурясь. Потом произнес:

— Тебе видней, что с тобой было, госпожа Тегамор… Почему ты спрашиваешь об этом меня, твоего ничтожного пленника? Я все время сплю, и в моих снах нет ничего интересного…

— Кто я? — переспросила Тегамор.

— Ты — хозяйка, — ответил Бетмур. — Я не понимаю, для чего ты со мной разговариваешь.

Пенна ничего не помнила о своей прошлой жизни. Точнее — иногда помнила, а иногда — забывала.

Ей хорошо жилось на ее троне — троне великой и страшной королевы умертвий. Она ничего не знала о том, какие истории о ней рассказывают. Не знала, что разумные существа Лаара, услышав о ее приближении, в ужасе ищут убежища. Не видела она и чужих страданий и не страдала сама. Королева умертвий не испытывала ни голода, ни жажды, ее не мучили ни холод ночи, ни солнечный зной — ничто из тех зол, которые когда-то так терзали бедную девочку Пенну, воспитанницу солдат, подобранную на болоте и измененную с помощью магии сиротку.

Утратив свое тело, Пенна вошла в сущность Тзаттога и сделалась частью его личности. Там, внутри своей души, он воздвиг для нее престол и окружил ее обожанием.

Благодаря присутствию Пенны Тзаттог сделался гораздо могущественнее, чем был. Внешне принц-упырь очень напоминал человека — и вместе с тем таковым никогда не являлся, и это каким-то образом сразу бросалось в глаза. Рослый, широкоплечий, стройный, с правильными, как у статуи, неподвижными чертами, он тем не менее производил жуткое, отталкивающее впечатление. Длинные и красные, похожие на когти хищника ногти маленьких, изящных рук, острые желтоватые зубы и вспыхивающие алым глаза придавали ему сходство с вампиром… Однако ж и вампиром он тоже не являлся. Впрочем, от крови Тзаттог никогда не отказывался — как от лакомства и элемента сексуальной игры. Инстинктивно Тзаттог чувствовал, что тот, чью кровь он пьет, признает его власть над собой, и это упоительное ощущение наполняло принца-упыря экстазом.

Медленно взмахивая огромными черными крыльями, Тзаттог летел над болотами Ракштольна. Он видел поселения троллоков — охваченные чумой и еще свободные от бедствия, видел он и отважных троллей, что мужественно сражались против умертвий — даже погибая, даже будучи зараженными и смертельно раненными; встречались ему мощные хедды с непомерно широкими плечами и огромной, выдвинутой вперед челюстью… Остатки архаалитов пробирались из болот в степи Тугарда, спасая свои ничтожные жизни… Инквизиция охотилась на еретиков, и Тзаттог любовался с высоты кострами, пылавшими там, где пытались найти приют приверженцы учения Архааля…