akchisko_san1 - Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Между прочим, новых лиц за столом учителей не оказалось. Из этого следовало, что преподаватель защиты от темных сил либо опаздывал («Чего при Дамблдоре никогда не было!» – подумал Гарри), либо его вообще еще не нашли.

Эта тема занимала и других гриффиндорцев.

— А может, новый директор сам возьмется за это? – предположил Невилл.

— Нет. Он слишком осторожен и, прямо скажем, труслив, чтобы принять должность с такой репутацией, – уверил его Рон.

Вошли первогодки, как всегда, заинтригованные и робеющие. Гарри почему‑то подумалось, что некоторые из них уже сегодня станут слизеринцами. Наблюдать за Малфоем ему было непросто, поскольку тот сидел к нему через два стола и спиной. Между тем профессор МакГонагол водрузила на знакомый табурет Шляпу–сортировщицу, но Гарри, погруженный в свои мысли, пропустил момент, когда она начала петь.

Он думал о том, что, сидя здесь, в Большом зале, Малфой ничем не отличается от сотен других учеников и, возможно, не вспоминает, с чего начались его последние каникулы. Шляпа перечисляла достоинства Годрика и Салазара, а Гарри между тем всерьез решил, что далеко не всех следует обучать магии, надо сначала проверить, не выйдет ли это боком. И наиболее неподходящими для обучения казались ему именно чистокровные колдуны и ведьмы. «А впрочем, будет ли результат? – здраво усомнился он. – Ведь их все равно научат дома родители, и это, скорее всего, будет еще хуже, чем отправить их сюда, тут хотя бы учителя контролируют. И мимо мадам Щипц в Запретную секцию еще никто не прошел… кроме меня».

Но в какой‑то момент его рассуждения резко оборвались, и он словно вывалился в реальность, когда до сознания стали доходить странные слова. Никогда раньше в песне шляпы такого не было:

«Полный бред», – подумал Гарри, косясь на Гермиону. Для разнообразия, она, кажется, тоже не смогла выудить из этой песни никакого другого вывода.

Его разбудило характерное потрескивание, сигнал того, что Орден выходит на связь. Перед сном Гарри не зря положил свое зеркало под подушку. Он тотчас схватил его, и на него уставилось сонное, усталое лицо Тонкс.

— Порядок, – сказала она. – Мы вытащили Олливандера.

Гарри немедленно потребовал подробностей, но Тонкс, казалось, была не расположена особо ими делиться.

— Действительно, там рядом находилась река. То, что ты слышал – это два парохода, идущих навстречу друг другу, дали гудки. В общем, дом был старый и заброшенный, вроде дома Реддлей. Троих наших ранили. Из них кого‑то тоже, точно.

— А как чувствует себя мистер Олливандер? – спросил Гарри, поскольку она умолкла, а он, не желая отпускать ее так сразу, никакого другого вопроса не придумал.

— Хорошо. Он многое рассказал, я даже еще не знаю, что, но начальство довольно. Кингсли этим делом занимается, я его еще не видела. Ладно, моя смена кончилась, пойду я спать, – и Тонкс исчезла.

Гарри был благодарен ей за беспокойство, к тому же, в комнате было уже светло, и не имело смысла следовать ее примеру. Ожидая, когда можно будет сообщить новость Рону, он поудобнее устроился в кровати. Мыслями его мгновенно завладела вчерашняя речь нового директора. Как ни странно, большинство учеников хорошо приняли появления в школе Фаджа.

— Он опытный руководитель, – сказала, проходя мимо Гарри в коридоре, девушка из «Равенкло», – он же был министром магии! Наверное, Министерство действительно уделяет повышенное внимание безопасности «Хогвартса»!

С вечера Гарри ломал голову над тем, что имел в виду Фадж, заявив вскользь, что «возможно, в этом году школьный чемпионат по квиддичу мы заменим кое–чем более интересным». Игнорируя волнение учеников, директор на все вопросительные выкрики с мест лишь улыбнулся и ответил, что «об этом после».

— Наверное, предложат нам вступить в клуб любителей плюшевых зайчиков, – громко предположил кто‑то из слизеринцев.

А Фадж, проигнорировав критику, вернулся к новшествам и заговорил о Хогсмиде. Гермиона сразу предположила, что он желает поднять возрастную планку и пускать туда учеников не с третьего курса, а постарше. Но она ошиблась. Хогсмид перекрыли для всех, правда, временно.

— Но я думаю, эту меру отменят достаточно скоро, – заметил бывший министр.

Гарри его обещание не утешило. Он вдруг понял, что отсутствие Хогсмида вопиюще нарушает его планы, которые до сих пор он не дал себе труда привести в порядок. А ведь, выходя на прогулки, можно было бы аппарировать куда‑нибудь, встречаться с разными нужными людьми, хотя пока и непонятно, какими.

Рон тоже был разочарован.

— А что, жители Хогсмида никак себя не охраняют? – поинтересовался он. – Надо же, в «Сладкое королевство» теперь не попасть! Хорошо бы они стали принимать заказы почтой, как Фред и Джордж.

— И прощай мороженое, – добавил Симус.

Гарри не ожидал в разговоре такого поворота, и его слегка покоробило, что даже люди, близкие ему, могут всерьез переживать из‑за того, что война – война! – лишает их каких‑то удобств и удовольствий.

Торжественно представив всем Гермиону и Эрни как двух новых старост школы и пообещав новые «меры предосторожности», о новом преподавателе защиты от темных искусств Корнелиус Фадж так ничего и не сказал. Поэтому Гермиона по окончании торжественного банкета предложила дождаться Хагрида, расспросить его, да и просто так, поздороваться.

Хагрид выглядел не особенно счастливым. О приглашении кого‑то на должность защиты он ничего не знал, зато намекнул, что его пребывание в школе с приездом Фаджа некоторое время было под вопросом.

— Я так понял, кто‑то из людей Дамблдора в Министерстве замолвил за меня словечко, – сказал великан. – Должно быть, старуха Марчбенкс, как бы мне ей передать спасибо?

Гарри с друзьями уверенно заявили в один голос, что никто не посмеет выставить Хагрида из школы. Но на самом деле они не чувствовали такой уверенности. Гарри, впрочем, был доволен, что эта проблема решилась прежде даже, чем он подумал о такой возможности и начал волноваться.

С Хагридом удалось перекинуться парой фраз, и по ним было ясно, что порядки в школе не остались неизменными.