Джефф Вандермеер - Город святых и безумцев

Д: Что вы почувствовали?

X: Гнев. Мне хотелось разнести Амбру по камешку. Мне хотелось возглавить великую армию и проломить ее ворота, перебить ее жителей и снести город. Гнев — это еще мягко сказано.

Д: Как по-вашему, это входило в намерения манты, когда она подарила вам способность возвращаться в Амбру?

X: Подарила? Это был не дар, разве что считать подарком безумие.

Д: Прошу прощения. Я не хотел вас расстраивать. Как вы полагаете, наложенное на вас мантой проклятие предназначалось для того, чтобы вы могли разрушить Амбру?

X: Нет, в глубине души я всегда знал, что у нас с этим существом разные цели. Оно разрушило мою жизнь.

Д: Что вы сделали, когда перед вами предстала Амбра? Или что, вам показалось, вы сделали?

X: Пролез через пролом в тот мир.

Д: Согласно стенограммам с этого момента ваши воспоминания утрачивают четкость. Было бы верным назвать их «туманными»?

X: Да.

Д: Тогда перейдем к другой теме, а к этой вернемся позднее. Расскажите про Дженис Шрик.

X: Я уже… не важно. Она была моей поклонницей и нам с Ханной нравилась, поэтому мы позволили ей пожить у нас: у нее был академический отпуск. Она рисовала, но на жизнь зарабатывала как искусствовед. Ее брат Дункан был известным историком, сделал себе карьеру работами по Византийской империи. В то время Дункан собирал материал в Стамбуле, иначе тоже бы нас навестил. Ему нечасто выпадало увидеться с сестрой.

Д: И вы вывели их обоих в своих рассказах?

X: Да. Я обоим дал «роли» в моих текстах, и они были счастливы. Дженис даже помогла выгладить шероховатости во фрагментах об искусстве в «Трансформации Мартина Лейка».

Д: Вы испытывали какую-либо враждебность к Дженис Шрик или ее брату?

X: Нет. С чего бы?

Д: Опишите мне Дженис Шрик.

X: Она была невысокого роста, не такой коротышкой, как актриса Линда Хант, но близко к тому. Немного горбилась. Полненькая. Около сорока четырех лет. На лбу у нее было много-много морщин. Она любила носить женские деловые костюмы и курила кошмарные сигары, которые ей привозили из Сирии. У нее была определенная аура. Остроумная. Еще она была полиглотом.

Д: На прошлом допросе вы говорили: «Иногда у меня возникало такое ощущение, будто она существует в двух местах разом, и я спрашивал себя, не было ли одно из этих мест Амброй». Что вы имели в виду?

X: Я спрашивал себя, я ли вписал ее в Амбру или она независимо от меня обладала там собственной жизнью. Все сводилось к следующему: были ли мои рассказы о городе, включая его обитателей, правдой до последнего слова, или истинно было только место действия, а персонажи рождены моим воображением?

Д: Повторяю мой вопрос: вы испытывали какую-либо враждебность к Дженис Шрик?

X: Нет!

Д: Вы не обижались на нее, когда она подшучивала над вами по поводу реальности Амбры?

X: Да, но это не мотив для…

Д: Вы не завидовали тому, что если она действительно существовала в обоих мирах, то казалась столь собранной, так как умела себя контролировать. Вы ведь хотели уметь то же самое?

X: Зависть — это не враждебность. И повторяю, не мотив для… для того, что вы подразумеваете.

Д: Было ли у вас какое-либо, все равно какое, эмпирическое свидетельство, что она существовала в обоих мирах?

X: Она намекала на это в шутках, тут вы правы. Конечно, она прочла все мои книги и вскользь упоминала про Амбру так, словно город был настоящим. Как-то она сказала мне, что решила познакомиться со мной, так как я пишу о реальном мире. А однажды она преподнесла мне на день рожденья весьма странный подарок.

Д: Что это было?

X: «Хоэгботтоновский путеводитель по Амбре». Она сказала, что он настоящий. Что просто заскочила в Амбре в «Борхесовскую книжную лавку» и купила его там. Я разозлился, но она все твердила, что не лжет. Ханна сказала, что эта женщина просто фанатик. Разумеется, она сама его написала, и мне лучше воспринять это как комплимент или поговорить с юристами о нарушении авторских прав.

Д: Почему вы не поверили жене?

X: Путеводитель был настолько полным, настолько совершенным. Настолько подробным. Как такое может быть фальсификацией?

Д: Но полиглоту и искусствоведу, какой была Дженис Шрик, ведь не составит труда подделать подобную книгу?

X: Не знаю. Возможно. Во всяком случае, тогда мне и пришла в голову та мысль.

Д: Давайте вернемся к вашей вылазке в Амбру. Манта превратилась в отверстие в иной мир. Знаю, ваши воспоминания спутанны, но, насколько вам помнится, что вы там нашли?

X: Я шел по бульвару Олбамут. Было довольно прохладно. Улица была запружена прохожими и моторными повозками. Конечно, на сей раз я не был голым, за что был очень благодарен, я просто… просто потерялся в толпе. Я не думал. Не анализировал. Шел, и ничего больше. Сходил в доки, чтобы посмотреть на корабли. Полюбовался процессией возле площади Трилльяна. Потом побродил по продуктовому рынку и некоторое время спустя попал в Бюрократический квартал.

Д: Где именно это произошло?

X: Я не… не могу…

Д: Избавлю вас от необходимости вспоминать. Ведь все есть в протоколах. Вы говорили, что увидели, как женщина переходит улицу. С огромной скоростью на нее надвигалось моторное транспортное средство, и, по вашим словам, вы оттолкнули ее с дороги и из-под колес. Это верно?

X: Да.

Д: Как выглядела эта женщина?

X: Я видел ее только сзади. Она была низенькая. Старше средних лет. Немного шаркала на ходу. Кажется, в руках у нее был портфель или папка или еще что-то…

Д: Какого цвета было транспортное средство?

X: Красного.

Д: Что произошло после того, как вы оттолкнули женщину?

X: Между нами проехал фургон, и я снова оказался в реальном мире. Я почувствовал на лице сильный жар, который опалил мне брови. Я рухнул за дверью кабинета, который, оказывается, поджег. Вскоре полыхал весь дом. Ханна уже вывела на улицу Сару и теперь пыталась вытащить меня, когда я «очнулся». Она кричала мне в ухо: «Зачем ты это сделал? Зачем ты это сделал?»

Д: Что же вы сделали?

X: Я толкнул Дженис Шрик в огонь, который сам же и развел.

Д: Вы ее убили.

X: Я толкнул ее в огонь.

Мы смотрели друг на друга через стол в той маленькой голой комнатенке, и по выражению его лица я видел, что он все еще не улавливает суть дела, не понимает, что на самом деле случилось с Дженис Шрик. Сколько я ему расскажу? Очень немногое. Ради него же. Безжалостно я продолжал задавать вопросы, сознавая, что теперь он видит во мне тьму, того, кто его предал.

Д: Какое чувство вы испытываете острее, радость, что спасли жизнь женщины в Амбре, или раскаяние, что убили Дженис Шрик?